"К Чехову, к Ефремову" / Международный театральный фестиваль "ПостЕфремовское пространство"

Выпуск №3-193, Фестивали

"К Чехову, к Ефремову" / Международный театральный фестиваль "ПостЕфремовское пространство"

С 21 сентября по 1 октября Международный театральный фестиваль «ПостЕфремовское Пространство» наполнил пространство чеховское - организаторами было принято решение провести очередной форум памяти великого режиссера, актера и педагога в музее-заповеднике Мелихово.

Неожиданное, изящное, знаковое решение. Фестиваль, неизменно вызывающий зрительский ажиотаж на площадках российской театральной провинции (на популяризацию и продвижение которой в основной идее своей и направлен) - будет ли ему «уютно» после аншлаговых, просторных зрительных залов в уединенности и абсолютной камерности чеховской усадьбы?.. «Однако, что может сравниться с великим счастьем играть для зрителя под деревьями, которые помнят Антона Павловича Чехова? Оглянитесь: вот флигель, где была написана «Чайка». Зайдите в дом: в этой комнате мог бы застрелиться Костя, пока в соседней играли в лото. Пройдите по Аллее любви, где даже самое черствое сердце начинает биться чаще», - написала в своем приветственном слове к VI Фестивалю его Президент Анастасия Ефремова. И определение «великое счастье» не оказалось просто эпитетом: в насыщенной фестивальной программе было 4 «чеховских» спектакля, но абсолютно каждый театр-участник форума отметил то, как особенно бьется сердце в пространстве Мелихово... Да и, согласитесь, если разбудить кого-то ночью и попросить назвать трех главных «китов» русского психологического театра, даже обыватель ответит безоговорочно: «Станиславский. Чехов. Ефремов». В этой связи «закольцуем»: неожиданная, но - безусловно - знаковая локация «ПостЕфремовского Пространства» - 2016 - имение Антона Павловича Чехова в Мелихово.

Церемония открытия фестиваля проходила у входа в главный дом усадьбы. Организаторы, учитывая яркую киносудьбу Олега Ефремова, уделили внимание теме Года российского кино, каким является 2016-й: песни из фильмов, в которых снимался Мастер, звучали для зрителей в исполнении Мужского хора Московского Свято-Данилова монастыря.

Фестивальная программа открылась спектаклем «Пиковая дама» Тульского камерного драматического театра. Режиссер-постановщик и сценограф Алексей Басов выбрал, может быть, и не новаторский, но беспроигрышный в создании потусторонней атмосферы путь зазеркальной условности. В постановке, как в темпераментной карточной партии на несколько персон с очень разными характерами, нашлось место и осязаемой мистике, и яркому гротеску, и подробно раскрытой актером Владиславом Басовым (Германн) теме глубокой зависимости/одержимости, и трогательной психологической линии попранной любви и надежды, выстроенной Марией Поповой (Лиза)... «Пиковая Дама» вызвала неоднозначную реакцию критиков, готовых как ругать спектакль за его «шероховатости» и спорный психологический рисунок, так и хвалить - за напряжение и атмосферность... Ну, а чем еще быть настоящей «Пиковой Даме», как ни камнем преткновения и поводом для конфликта?..

22 сентября - второй фестивальный день... Казалось бы, чего ждать от чеховского «Иванова» при всеобщей театральной тенденции ставить пьесы Антона Павловича (в том числе комедии) с буквально-таки трагедийным пафосом?.. Московские гости фестивального Мелихово «Ведогонь-театр» не оправдали ожиданий в лучшем смысле этого слова. Пространство Театрального двора (он полностью сложен из бревен) и декорация художника Кирилла Данилова оказались словно созданными друг для друга, и подарили зрителю ощущение присутствия в подлинной усадьбе чеховских времен. «Подглядывать» за героями «Иванова» оказалось невероятно захватывающим занятием, когда не только ни разу не хотелось отвести взгляда или тяжело вздохнуть, но и хрестоматийные драматические коллизии начисто вылетели из головы - столь удивительную, неожиданную, захватывающую «вязь» действия героев выстроил режиссер Карен Нерсисян. Отнесясь к каноническому тексту бережно, сделав первостепенной классическую традицию театра переживания, он тем не менее выстраивает совершенно нового, неожиданного «Иванова». Стремительного, легкого (сколько же труда и воли нужно приложить, сколько тончайших «петелек» соединить с «крючочками», чтобы превратилась в легкое дыхание эта исполненная последним тяжелым вздохом умирания драма!). «Иванова», несущего людям Свет. Свет от подлинного искусства, когда сходится все: гений автора, подлинный фанатизм творчества постановщиков и высочайший уровень мастерства артистов. Нельзя не отметить и удивительно точное попадание всех артистов в чеховские типажи. Остановиться, сказав: «В яблочко!» хотелось бы абсолютно на каждом, но главным «форте» здесь, бесспорно, становится сам непринятый и непонятый, прежде всего, самим собой Иванов (заслуженный артист РФ Павел Курочкин), что делает спектакль «Ведогонь-театра» идеальным с точки зрения связки трактовки и воплощения замысла. Отметим, что этот коллектив в результате получил спецприз Президента фестиваля.

23 сентября фестивальный зритель стал свидетелем сразу двух интереснейших экспериментов: пьеса «Слуги и снег» в свое время стала дебютом в амплуа драматурга культовой писательницы и философа Айрис Мердок, а новый театральный жанр «читакль» - ноу-хау московского «ARCADIA-театра» (режиссер - Ирина Пахомова). Первые читки пьес и «застольный» период репетиций - театральное таинство, не всегда доступное даже «своим» людям. Артисты «ARCADIA-театра» выходят к зрителю с собственными экземплярами текста, и мы, любезно упрежденные о том, что сейчас увидим импровизацию, принимаем правила игры, практически пустую сцену, незавершенность костюмов и камерность (вплоть до полной пространственной аскезы) будущего как бы грандиозного костюмного действа, о чем постоянно твердится в авторских ремарках. Стоит отметить, что Айрис Мердок создала удивительно красивый (автор перевода и текст «от автора» в постановке - Ольга Варшавер), но и столь же удивительно сомнительный в своей сценичности текст-притчу о сущности власти и рабского мировоззрения. При этом - текст монументальный (в режиме стремительного темпо-ритма читки перформанс длится 2 ч. 40 мин.)... И в этой не самой простой театральной условности мы воочию убеждаемся в истине - как четко должна быть организована любая импровизация. То, что изначально воспринимается как театральная читка, «засасывает» зрителя абсолютно четко выстроенными эпизодами и драматическими линиями. И очень скоро мы перестаем замечать листки с текстами в руках актеров. Да и сами они не всегда вспоминают о них. И слезы одной из героинь в кульминации - не экзальтация молодой актрисы, но результат абсолютно осознанной внутренней жизни ее героини. Читакль «ARCADIA-театра», помимо того что, бесспорно, будет интересен широкой зрительской аудитории, буквально «просится» стать «настольным» для только входящих в профессию молодых артистов как пример того, как в пусть самый красивый, но несценичный текст вдыхают подлинную жизнь творчество, азарт, фанатизм и тяжелый труд.

24 сентября, в четвертый фестивальный день Волгоградский Молодежный театр представил спектакль «Чудики» по рассказам Василия Шукшина в постановке Вадима Кривошеева. Искренняя, трогательная, где-то наивная, где-то угловатая шукшинская «вселенная», пожалуй, настолько органично и заразительно может быть воплощена только за пределами столицы. Переживание Шукшина старательно «по школе» - конечно, тоже интересно для критиков, но мгновенное доверие, симпатию, почти родственную нежность фестивального зрителя волгоградцы вызвали именно что некой угловатостью (вот я четко в образе и внутренней линии, а вот я из образа «высунулся» и вам подмигиваю) и чудаковатостью (вволю оторвавшись на тему советского гротеска с юродивыми пионерами вдруг мгновенно, уже с блестящими на глазах слезами включаемся в сакральный для православных «Символ веры»). Заразительной наивностью - не сыгранной, но буквально растворенной в каком-то даже не театральном, а действительно свежем, пьянящем воздухе постановки... Изобретающие вечные двигатели, покупающие на последние гроши не вещи первой необходимости, а микроскоп (для науки!), любящие женщин на несколько десятков сантиметров выше ростом, силой внутренней воли и боли начинающие говорить при врожденной немоте шукшинские «Чудики»... В спектакле шукшинской «вселенной» все время вторит образ гоголевской «Птицы-тройки». Герои умудряются давать ему свои парадоксальные трактовки, но выйдя из зрительного зала, говорить хочется об одной. Говорить хочется о Великой Надежде. О великой, несокрушимой присно и во веки веков, Надежде хочется молчать с теплой, грустной улыбкой... А это значит - Шукшин состоялся!

Вечером 24 сентября, в четвертый день фестиваля «ПостЕфремовское Пространство», зритель получал острые ощущения во всей их возможной палитре, столкнувшись с кардинальными погодными «+3» спектакля на свежем воздухе и кардинальным же подходом к каноническому чеховскому тексту в, казалось бы, непозволительных для эпатажа предлагаемых обстоятельствах... В год 120-летия чеховской пьесы «Дядя Ваня» это произведение ставится в его имении в Мелихово и вписывается в пленер у крыльца главного дома. Фантазия сразу начинает рисовать картины чего-то очень канонического, очень костюмного, не очень динамичного и с длинными монологами под яблонями, ведь Чехова создают и играют в мемориальном учреждении. Так чем же быть такому «Дяде Ване», как не музейным экспонатом?.. Творческий коллектив московских артистов, приглашенных для уникального проекта музеем-заповедником «Мелихово», можно сказать, в категорической форме заявил зрителю, что «Дядя Ваня» - не экспонат и не музейный артефакт, чтобы ходить вокруг него «на цыпочках» и листать его страницы пинцетом. В конце концов Чехов в свое время был абсолютным новатором, так почему же его произведения нельзя «перезагружать» радикальными экспериментами? Почему рожденное при музее сценическое действо должно непременно являть собой что-то академическое? Постановка Искандера Сакаева может шокировать поклонников «Дяди Вани». Мелиховский «Дядя Ваня» начинается с кульминации. Представьте, что чеховские герои входят в действие уже такими, какими предстают в сцене со стрельбой в Серебрякова, и что же с ними будет происходить дальше, если изначально градус столь высок? Кстати, не только градус эмоций... Внутренних демонов герои «Дяди Вани» Искандера Сакаева постоянно «подкармливают» градусом алкоголя. Зритель под воздействием внезапно обрушившегося на него «угара», сам поддается его влиянию и, живо реагируя на действительно нестандартные режиссерские ходы, обнаруживает себя в финале весело аплодирующим и напевающим незамысловатую песенку при том, что, вообще-то, только что на его глазах все герои, жестоко и стремительно разъедавшие себя изнутри и изничтожавшие близких, погибли, и были собраны в общий мусорный пакет... Удивиться, возмутиться, расхохотаться, растревожиться - абсолютно любая из этих (и не только) реакций может обрушиться на вас в финале сакаевского «Дяди Вани». Предугадать - невозможно. Чем и интересна постановка.

25 сентября, в пятый фестивальный день, «ПостЕфремовское Пространство» представило вниманию зрителей прочтение московским «Независимым театром жизни» философской сказки-притчи Фазиля Искандера «Кролики и удавы» (режиссер - Лидия Каращенко). Молодые артисты в легкой и непринужденной форме, похожей на студенческий показ (одинаковая черная «сменка», минимальные элементы аксессуаров для смены образов) взяли на себя смелость рассуждать о серьезнейших вещах. Природа власти и кровавая дань, которую необходимо платить, чтобы удержать эту самую власть любой ценой. Раболепие/ненависть «вассалов». Подковерные игры дипломатии. Обреченность вдохновенных дурачков с их никому не нужными гениальными идеями, как сделать так, чтобы все жили сыто и дружно. Артисты выдерживают условность легкого обаяния и милого хулиганства, не педалируя в способе проживания вселенские масштабы и очевидную трагедийность поднятых проблем, делая свой спектакль универсальным: «Кролики и удавы» могут запросто понравиться детям и одновременно увлечь взрослых своей, бесспорно, актуальнейшей проблематикой и глубокими философскими пластами, которые постановщики столь удачно не стали облекать в сложносочиненные формы.

Пятый фестивальный день «ПостЕфремовского Пространства» завершился трагикомедией по пьесе-памфлету Иосифа Бродского «Демократия» Костромского камерного драматического театра. Стоит отметить, что театр стал первым в России, где осуществили постановку этого произведения... И при всем пиетете к великому эмигранту, нужно признать, что, видимо, театральные режиссеры не жаловали «Демократию» неспроста. Сложно назвать менее сценичное произведение: исполненное аллегориями, оно интересно для чтения, но совершенно бесплотно для сценического действия. Впрочем, постановщик Станислав Голодницкий, по всей видимости, сторонник существующей в театре теории о том, что хороший режиссер может поставить даже телефонный справочник. Он рискнул. И... «Демократия» не победила, так и не выбившись из клубка аллегорий, метафор и гипербол к недоумевающему зрителю. Впрочем, не победила «Демократия» весьма красиво. Талантливая работа художника Бориса Голодницкого, создавшего, пожалуй, единственный поддающийся дошифровке «здесь и сейчас», а не путем мучительных измышлений, образ спектакля - проржавленный каркас жаждущего подчинения и унижений общества в виде старого автомобиля. Хочется отметить и старания молодых артистов, которым, судя по всему, «раздали» некие архетипы, для которых автором и режиссером не было предусмотрено очевидного развития и линии личных драматических взаимоотношений... Но было видно, что все возможные «зацепки» для того, чтобы эти самые архетипы максимально «очеловечить», актеры используют всеми возможными способами, и наблюдать за их самоотверженной работой весьма интересно. Итог - непобедившая «Демократия» со своим ностальгическим (к счастью - узнаваемым) лейтмотивом Беловежской пущи, несмотря на свою сложносочиненность, была весьма тепло принята публикой.

26 сентября Мелиховский театр «Чеховская студия» распахнул для фестивальной публики двери уютного стенд-ап кафе, представив, пожалуй, самый неожиданный и самый «хулиганский» эксперимент за всю историю знаменитой «Скамейки» Александра Гельмана. То, что даже опытные театралы могли предположить касательно сценического решения этой пьесы, растворяется в приятном полумраке увеселительного заведения, где еще в своеобразном прологе к спектаклю с распитием за столиками всевозможных напитков нас как бы настраивают: расслабьтесь, не видать вам драматизма. Никаких вам, господа, скамеек, никакой вам «четвертой стены», за которой для Нее и для Него существуют только Он и Она. Мы зажигательно выпорхнем к ретро-микрофонам и все расскажем вам и так, практически, ни разу не взглянув друг на друга. А еще споем и немного спляшем... Пейте гостеприимно предложенное вино и улыбайтесь вместе с нами - сегодня мы не будем грустить о двух гельмановских трагичных одиночествах. А кто, все же, решит «взгрустнуть» - вот вам дежурный анекдот... Предложенная режиссером Татьяной Ворониной условность с восторгом принимается зрителем (причем как любителями, так и профессионалами театра). Тем не менее в нужных моментах в этой эксцентрической, но очень грамотной постановке включаются нотки тонкого психологизма, и, несмотря на «ресторанный флер», текст Гельмана (кстати, бережно сохраненный) «играет, как надо», стирая с лиц зрителя улыбки и вызывая искреннее сопереживание персонажам: яркой, порывистой и дерзкой Марины Суворовой (Она) и сдержанного, глубокого, сложного, «надорвавшегося» осязанием внутренней пустоты Леонида Кабаргина (Он).

27 сентября, в седьмой фестивальный день, Московская студия «1194» представила фестивальному зрителю постановку режиссера Елены Котихиной по мотивам «Трех сестер». «ПостЕфремовское Пространство» вновь заполнили чеховские герои. И приняв правила игры «все мужчины давно умерли, в мрачных застенках подвала времен революционной мясорубки живут воспоминаниями три сестры и ставшая их надсмотрщиком Наташа», зритель все равно увидел, услышал, почувствовал кожей присутствие Вершинина, Соленого, Тузенбаха, Кулыгина... Столь живы, тонки, пронзительны в жажде вновь обрести плоть эти воспоминания. Встрепенется и «задышит» каждая шинель, стопочка книг, бутылочка, рамочка, детский костюмчик - абсолютно все, к чему прикоснутся Ольга, Маша и Ирина. Погибая в заточении без надежды на спасение, они сильны как никогда и способны вдохнуть жизнь в каждую вещь своих мужчин и вернуть на сцену всех удаленных режиссерским замыслом героев. А совсем молодым актрисам, недавним выпускницам театрального факультета МИТРО, Елизавете Волковой, Валерии Терехиной, Кристине Хачатурян и Полине Кахоровой удается и вовсе невероятное: сколь часто мы видим даже на профессиональной, академической сцене абсолютно «мертвого» Чехова, а тонкости, мастерства и трепета этих хрупких почти еще девочек хватает не только на своих героинь, но и на всех сложных, удивительных, непостижимых чеховских мужчин, окружавших сестер Прозоровых. Непростая для не знающего досконально канонический текст пьесы условность не превращает спектакль в некий «деликатес для посвященных» или упражнения в прекрасном для филологов, и можно с абсолютной уверенностью сказать, что в звенящей тишине замершего от удивления и сопереживания зала фестивальную сцену Мелихово заполнили абсолютно все чеховские герои «Трех сестер». Живые и мертвые. Впрочем, неверный эпитет... Живые.

28 сентября, восьмой фестивальный день. Московский театр «Et Cetera» представил постановку «Ваш Чехов» - сцены из жизни Антона Павловича (драматургическая композиция и постановка - Анна Артамонова). «Ваш Чехов». Подпись автора писем, которые легли в основу очень интересной и для знатоков, и для широкой публики пьесы. «Ваш Чехов» - сердечный посыл создателей спектакля своему зрителю. Не некая эстетская или революционная трактовка, но очаровательные этюды-зарисовки «на полях» чеховской переписки: о семье, профессии, становлении в литературе и, конечно же, любви. Последовательно, емко и действительно интересно выстроенная драматургически, стильная (художник-постановщик - Павел Ухлин, костюмы - Наталия Лысякова) и мастерски исполненная постановка, несмотря на то, что охватывает далеко не все вехи биографии Чехова (собственно, благоразумно и не ставя перед собой подобной задачи), дарит зрителю удивительно полнокровный образ и главного героя, и каждого, о ком хотели рассказать нам авторы спектакля. Чутко, интеллигентно, без излишнего пафоса, но с глубочайшей внутренней жизнью, воплощенный образ Чехова (Федор Бавтриков); исполненная невероятного обаяния, манкая, неуловимая, умная Лика (Анна Артамонова); четко выверенные, продуманные, интересно осмысленные, врезающиеся в память образы братьев и сестры (Артем Блинов, Андрей Иванов, Евгений Токарев, Евгений Тихомиров, Кристина Гагуа); верный ход с несколькими ролями необходимых для действия персонажей «нечеховской орбиты» для одного артиста (Иван Косичкин)... «Ваш Чехов». Сколь тонко нужно чувствовать своих героев, сколько информации и эмоций пропустить через себя, чтобы всякий ревностно обожающий Антона Павловича, посмотрев постановку «Et Cetera», сказал: «Верю! Наш!».

Девятый фестивальный день «ПостЕфремовского Пространства» прочил удивление. Только глядя на освоение молодыми артистами московского театра «Студия» театрального зала Мелихово, сложно было предугадать - приятного ли, учитывая, что в афише значится «Гроза» А. Н. Островского, а на сцене отстраненные, ультрасовременные молодые люди в диковинных костюмах «разминаются» под «пасы» не самого легкого рока... Впрочем, режиссер Никита Бетехтин и его артисты «взяли за горло» в хорошем для театра значении этого слова, представив «Грозу» исключительно эстетскую по форме, но крепко интерпретированную и выстроенную по внутреннему содержанию, развитию и взаимодействию персонажей. Можно даже сказать - «сколоченную», не обвинив при этом «Студию» в непрофессионализме: свирепыми, галдящими, летящими низко перед грозой ласточками (образ птиц используется повсеместно - и в работе художника Надежды Чехович, и в музыкальном оформлении) врываются артисты на сцену; стремительно, жестко, словно обдавая холодным волжским ветром, несется действие. И опомниться не успеваешь, как за полтора часа «все случается», а ты остаешься счастливым от встречи с по-настоящему современным театром, где классика интерпретируется и эстетизируется, будучи подкрепленной не буйством/дикостью фантазии создателей, но совершенно четким пониманием - что мы делаем, ради чего и как. И - самое главное - входя в любой эксперимент, отталкиваемся от хорошей школы психологического театра. И - вот же дивная сила искусства - даже пожилые местные жители Мелихово готовы крикнуть «браво!» самой «странной» и жесткой «Грозе», если за внешним стоит подлинная жизнь человеческого духа, а за самым вольным экспериментом художника - когда-то тяжелым трудом освоенное ремесло.

30 сентября «ПостЕфрмовское Пространство» попрощалось с Мелихово предпоследним спектаклем своей фестивальной афиши - этюдом из чеховских рассказов под названием «Он и Она» в исполнении театра «ZERO» (Кириат-Оно, Израиль). Колоритный и талантливый тандем Олега Родовильского (помимо исполнения, он - режиссер постановки) и Марины Белявцевой - давние друзья фестиваля (в 2014 году на его ялтинской площадке они представили еще одну композицию из сочинений Антона Павловича - «Забавные опыты любви»), и любим он организаторами и публикой за то, что всегда оправдывает ожидания - мы не увидим «заморочек» с формой и пафоса «сложносочиненного» психологизма, но все, что мы увидим, будет исключительно легко, мило, остроумно и заразительно... И в случае с израильским театром публика идет на «легкого», «светлого» Чехова и получает сполна удовольствие видеть нечто водевильное по настроению, но глубоко интеллектуальное по содержанию: «ZERO» мастерски выдерживает этот далеко не простой на первый взгляд формат. Чуткое внимание к авторскому тексту, особенностям игрового театра времен, когда были написаны рассказы, и тонкие, узнаваемые национальные нотки (не «на потребу», а там, где они действительно уместны), невероятная самоотдача, с которой работают израильские артисты, и постановка «Он и Она» стала поистине ярким и очень тепло принятым публикой финалом основного «мелиховского периода» «ПостЕфремовского Пространства-2016».

1 октября, уже в столице, предвосхищая завершающий спектакль программы и церемонию закрытия фестиваля, в Московском театре «Сфера» состоялась итоговая пресс-конференция. Ее участниками и гостями стали: Анастасия и Михаил Ефремовы, Константин Бобков (директор музея-заповедника «Мелихово»), Александр Коршунов (художественный руководитель Театра «Сфера»), Олег Родовильский, артисты Олег Марусев, Инга Оболдина, Дмитрий Брусникин, Мария Голубкина, Виктор Вержбицкий. Традиционно, вот уже который год, горячо обсуждалось - что же такое «постефремовское пространство» и по какому принципу отбираются фестивальные спектакли. Нет, это вовсе не обязательные для проговаривания вопросы - просто с годами рассуждать на тему «постефремовского пространства» не становится менее интересным и актуальным, и ключевой «подпиткой» здесь становится именно философия отбора спектаклей - стремление «сохранить и приумножить» тех, кто в условиях конъюнктуры и вседозволенности хранит и приумножает традиции русского психологического театра, олицетворением и Возрождением которого в ХХ веке стал Олег Ефремов.

«ПостЕфремовское Пространство» закрывал спектакль Московского драматического театра «Сфера» «Обращение в слух» по роману-бестселлеру Антона Понизовского (режиссер - Марина Брусникина). В атмосфере кругового амфитеатра пылала риторическая дискуссия о русской душе. Пылала, вырвавшись не просто за «четвертую» стену, но и за условные остальные три. Консилиум «хозяев жизни», предпочитающих рассуждать о своей стране за ее пределами. Перекрестная исповедь разместившихся в зрительских секторах «типичных» персонажей российского социума, образующих то непостижимое, чему нет ярлыка, знаменателя, определения... Будь ты десяти пядей во лбу со всеми возможными историко-литературно-философскими знаниями наперевес, надорви горло, доказывая свою теорию - что есть русский народ - все будет верно и все будет ложно... Уникальность авторского текста и постановки в том, что здесь нет истории, которая бы не оказалась «твоей». Кочегар ты или топ-менеджер корпорации - обязательно скажешь (или промолчишь): «Но это же про меня!», и этот момент спектакля станет твоим личным финалом. «Дуэль» простых человеческих историй и их отзвука в сердцах холеных, сытых философов, расслабляющихся где-то в Швейцарии, выстраивается по спирали, словно не ставя перед собой цели указать нам, где финал. Ведь финал - это некий ответ. Но так ли мы уверены, что хотим его знать?.. «Обращение в слух» стало лучшим из возможных финальных аккордов ефремовского фестиваля: вечные вопросы, острая актуальность, лучшие традиции психологической школы при бесспорной современности и смелости формы, ученица Олега Николаевича во главе постановки, бесконечность поднятой в спектакле темы... Как фирменная жирная запятая - главный акцент логотипа «ПостЕфремовского Пространства». Нет точки для вечного движения. Движение - главное определяющее слово, с которым ассоциируют Олега Ефремова его близкие и соратники.

11 дней. 13 спектаклей. Москва, Тула, Кострома, Волгоград, Мелихово, Кириат-Оно. «К Чехову, к Ефремову» - не просто притягательный географический и событийный ориентир, но ориентир сакральный для русской культуры ХХ-ХХI веков, удивительно полнокровно, значимо и знаково воплощенный «ПостЕфремовским Пространством» 2016 в уникальном пространстве чеховского Мелихово.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.