Недочитанный Чехов / Г. Холодова. "Мой Чехов"

Выпуск №5-195/2017, Книжная полка

 В издательстве ГЦТМ имени А.А. Бахрушина вышла в свет книга известного театроведа и театрального критика Галины Холодовой «Мой Чехов».

Выпускница театроведческого факультета ГИТИСА, она работала в редакции журнала «Современная драматургия». Регулярно публиковала в журнале «Театр», «Литературной газете», «Экране и сцене», «Театральной жизни» рецензии и статьи проблемного и аналитического характера, в основном касающиеся современных прочтений драматических произведений А.П. Чехова, драматургии и театра Италии, новаторских тенденций отечественной режиссуры, а также писала актерские портреты. Ее статьи всегда отличали глубокое знание истории и теории театра, самостоятельность мышления и высокий литературный уровень.

Книга иллюстрирована фотографиями из фондов Театрального музея им. А.А. Бахрушина, семейного архива Галины Холодовой и Г.Я. Шварца, Театра Одеон в Париже, Пикколо-театро в Милане и других.

После неожиданного ухода Галины Ефимовны из жизни в 2015 году (родилась в 1947-м) эту книгу сделали ее муж, известный ученый-фармаколог, доктор медицинских наук, профессор Геннадий Шварц, ее друг со студенческой скамьи, многолетний коллега по работе, главный редактор журнала «Современная драматургия» Андрей Волчанский, а также крупный чеховед и художественный руководитель театра «Международная Чеховская лаборатория» Виктор Гульченко. Они постарались максимально чутко и тщательно соединить статьи разных лет в единое целое, создав не только целостный образ театра и его людей таким, каким видела их Галина Холодова, но и раскрыв ее человеческий и художественный дар. Так получились три раздела «Мой театр», «Моя Италия», «Мой Чехов», сложившиеся в своеобразный портрет самой исследовательницы театра.

Галина Ефимовна с юношеских лет была погружена в жизнь современного театра. Для нее всегда был важен не только современный контекст, в котором рождались тот или иной спектакль, та или иная пьеса, - она глубоко прочувствовала К.С. Станиславского о том, что на сцене нет настоящего времени, есть переход от прошлого к будущему.

В формировании такого понимания искусства важнейшую роль сыграли ее учителя - Г. Бояджиев, М. Поляков, А. Аникст, К. Рудницкий, Н. Крымова и другие ученые из блестящей плеяды театроведов, литературоведов и критиков послевоенной поры.

Но первым, кто сделал ей «прививку» к театру, конечно, был ее отец Ефим Григорьевич Холодов, яркий театральный критик и глубокий ученый. Боевой офицер, фронтовик (это он - участник Сталинградской битвы - первым написал статью в дивизионной газете о «Доме сержанта Павлова»), закончивший войну на Дальнем Востоке. Со всеми невзгодами ему помогала справляться Раиса Филипповна, женщина необычного жизнелюбия и темперамента, мама Галины Ефимовны.

О чем бы ни писала Галина Холодова - об истории и современности итальянского театра, о драматургии А.П. Чехова и ее сценических интерпретациях, о творчестве актеров и режиссеров или о текущем репертуаре советской, а потом и российской сцены, - она демонстрировала не только блестящее понимание искусства, но и глубокое погружение в жизнь, которая предопределила появление на свет того или иного театрального явления. Холодова всегда погружалась в глубины бытия, стараясь в каждой детали разглядеть целое. Она верила, что искусство обладает особой миссией - очеловечивать человека.

В разделе «Мой театр» собраны статьи, посвященные спектаклям Камы Гинкаса, поставленные им в МТЮЗе («Играем преступление» по Ф.М. Достоевскому и «Золотой петушок» по А.С. Пушкину), о «Нахлебнике» И. Тургенева во МХАТе имени А.М. Горького, о постановке А. Васильева в Театре на Таганке «Серсо» В. Славкина, о спектакле «Колея» по В. Арро, осуществленном Л. Хейфецем во МХАТе, статьи о Николае Караченцове и Ольге Чиповской, статья «Загадочное искусство Юрия Погребничко».

По словам Виктора Гульченко, Галина Ефимовна, помимо дарованных ей природой и родителями качеств, что-то обрела от Чехова и еще что-то - от Италии. Ей повезло в жизни: она занималась кропотливо и усердно тем, чем хотела заниматься, что она любила и во что верила: это и были - в разных несоизмеримых пропорциях - Италия и А.П. Чехов. Уже вторая написанная ею критическая работа была посвящена спектаклю Л. Хейфеца «Дядя Ваня» в ЦТСА (1970).

Одним из прочных итальянских увлечений Холодовой было театральное творчество итальянского режиссера Джорджо Стрелера, отца-основателя Piccolo Teatro di Milano. В свое время в Москве был показан его спектакль «Кампьелло» по одноименной пьесе Карло Гольдони. В статье «Театр для людей» вместе со Светланой Бушуевой Галина Холодова писала: «Что скрывать, среди зрителей «Кампьелло» были обескураженные, разочарованные, застигнутые врасплох. Они пришли на стрелеровский спектакль, пришли смотреть шедевр мировой режиссеры. А увидели комедию... Но тот, кто преодолел в себе предвзятость, кто погрузился вместе с драматургом, режиссером, художником и актерами в стихию венецианского кампьелло, кто пришел на представление еще и еще раз, и таких было немало, - тот был щедро вознагражден, он проникал в секрет громкой славы стрелеровского спектакля.

Такого Гольдони, такой Венеции, такой Италии мы еще не видали. Мало того, что в стрелеровской Венеции выпал снег, весь спектакль Стрелера - как этот снег: такой же прохладный и хрупкий».

«Зритель здесь свободен, внимание его раскрепощено, и именно поэтому он становится необычайно зорким и наблюдательным. Все, буквально все, попадает в поле его зрения, все вызывает интерес, даже любопытство. Становится важен каждый предмет, любой звук, всякий жест. Вздох, поклон, кивок, мимолетная улыбка, шлепок - ничто не остается не замеченным».

Созвучен в своей оценке этого спектакля и Алексей Бартошевич: «Одна из лучших статей об этой постановке была написана именно Галиной. И она помещена в этой книге. Это был загадочный, странный, таинственный спектакль.

...Про Шекспира может всякий писать, про Чехова - нет. У нее был тот музыкальный настрой, который позволял ей чувствовать Чехова. С другой стороны, Италия. Галина чувствовала край между двумя Италиями - южной и северной. И поэтому, конечно, в ее поле был Стрелер.

Эта книга - человеческий поступок, поскольку это акт верности и памяти. В последние годы одна за другой выходят замечательные книги о театре. И эта книга прекрасно впишется в этот ряд трудов по истории театра».

В раздел «Моя Италия» вошли статьи: «Современная итальянская пьеса 1961-1966», «Маленькая великая плебейская поэма», «Старинные итальянские «маски» и русский театральный авангард: из века XVI в век XX», а также рецензии на постановку Оскара Ремеза «Человек и джентльмен» по пьесе Эдуардо де Филиппо в Театре имени А.С. Пушкина, «Счастливые нищие» Феликса Бермана в Драматическом театре имени К.С. Станиславского по пьесе К. Гоцци, «Шесть персонажей в поисках автора» Анатолимя Васильева в театре «Школа драматического искусства» и «Генрих IV» Л. Пиранделло в постановке Лилии Толмачевой в «Современнике».

У Галины Холодовой был свой, недочитанный А.П. Чехов. На этой постоянно имеющейся возможности дочитывания она настаивала и собственным исследовательским опытом, и требованиями (подчас категоричными) того же самого от других («Чехов до сих пор до конца не дочитан!»), независимо от их должностей, званий и профессий.

Оборотной стороной недочитанности А.П. Чехова Холодова считала его недовоплощенность, являющуюся одной из драм современного этапа постижения театра Чехова. Драма недовоплощенности, по ее мнению, это «когда потенциальные возможности превышают реальные возможности сценического воплощения. В этой театральной ситуации нет виноватых, но есть жертвы. Перед нами - трудно разрешимый конфликт театральной жизни, этического и эстетического свойства». И дальше: «...когда солидный режиссер встает в позу и, отстаивая свою режиссерскую независимость, бьет себя в грудь: «Я поставил так, как я увидел, как я прочел!». А ведь ему никто не возражает, все понимают - как прочел, так и поставил. Никто не посягает на его индивидуальность. Разве что критики, начисто лишенные представления о театральности. Вопрос гораздо серьезней. Важно не то, что именно он прочитал, важно - как именно он прочитал, насколько он подготовлен в этой встрече с классическим текстом, насколько сумеет разгадать ее сегодняшнее звучание».

Еще в своей студенческой курсовой работе «Последняя встреча Мейерхольда с Чеховым» Галина Ефимовна писала: «Нужно изображать не самую жизнь, как она в действительности протекает, но так, как ее смутно ощущаем в грезах, в видениях, в моменты возвышенных подъемов».

Галина Холодова была одной из тех, кто скрупулезно исследовал и исследует жизнь и творчество Антона Чехова, являясь в какой-то степени его последователями, - и это стало для нее не просто честной обязанностью выбранного дела, а превратилось в черту характера, срослось, сплавилось с ее натурою.

Размышляя о тайне жанра чеховских пьес, она писала: «Бесконечные споры вокруг жанра «Вишневого сада» во многом исчерпали себя, хотя, кажется, они будут длиться вечно. Ясно, что перед нами не чистая комедия и не просто драма, что жанр этой пьесы сложен по своей структуре, не умещается в стандартное определение и до сих пор до конца не разгадан... Сама жизнь - какого жанра?!»

В раздел «Мой Чехов» вошли статьи: «Об отношениях театра с Чеховым», о четырех постановках пьесы «Дядя Ваня» - Л. Хейфеца в ЦТСА, А. Мамбетова в Казахском театре драмы имени М. Ауэзова, О. Ефремова во МХАТе имени М.А. Горького, Э. Някрошюса в Вильнюсском молодежном театре, а также спектаклях «Иванов» в «Ведогонь-театре», «Три сестры» Юрия Погребничко и постановках по Чехову в «Международной Чеховской лаборатории».

Галина Ефимовна обладала знанием, вниманием, способностью оглядываться по сторонам и была увлечена предметом своих исследований до масштабов и объемов страсти. Невозможно не согласиться с Михаилом Швыдким: эта книга - важное свидетельство того, что профессия критика не стыдная профессия, а нужная. Галина Холодова восторгалась театральным искусством и считала, что театр - это нечто больше самой жизни. Поэтому театр и жив. Она его любила и ставила выше самой жизни.

Единодушно это издание было названо актом верности супруга Галины Ефимовны Геннадия Шварца, который, готовя издание к печати, сам набирал все тексты, хранившиеся в домашнем архиве на бумажных носителях.

И целиком и полностью соглашусь со словами Веры Кузьминичны Васильевой о том, что мы слишком все бежим и не успеваем охватить жизнь душой, как это бывает у людей, которые хоть на секунду могут остановиться, почувствовать, прочувствовать и поделиться с нами своими ощущениями и мыслями. Галина Холодова была как раз одной из таких щедрых людей, понимающих, что это делает нашу жизнь не просто объемнее, а осмысленнее.  

Фотогалерея