Кемерово. Зимний вечер в итальянской кофейне
Выпуск №7-197/2017, В России
Сиреневые сумерки с морозной сибирской проседью сопровождали меня на спектакль Кемеровской драмы «Кофейная», поставленный жгучей итальянской красавицей Алессандрой Джуинтини по пьесе итальянского комедиографа XVIII века Карло Гольдони. В пространство и атмосферу «кофеинового балагана» (жанровое определение спектакля) я, как и остальные зрители, попала еще в фойе театра, где лукавые и развеселые персонажи с печатью масок дель арте предлагали кофе, ненавязчивое общение и песни, звучащие под гитару на чудесном итальянском языке. Как я поняла потом, пространством спектакля (художник София Матвеева) становится практически весь театр. Но поначалу, когда сразу, с мороза, встречаешь располагающую к добросердечию атмосферу тепла и раскованности, это производит волшебное впечатление, а живая роскошь театра преображается в «роскошь человеческого общения», которую Экзюпери заповедал нам как главную роскошь мира.
«Кофеиновый балаган» непринужденно скользит между комедией масок и комедией нравов: тонкое понимание поэтики Карло Гольдони (с учетом дня сегодняшнего) отличает постановочную группу и всех исполнителей спектакля. Главное действующее лицо комедии «Кофейная» - это некий праздник, если праздником можно назвать повседневность, превращенную в кутерьму карнавального балагана. Яркая сочность масочного театра растворяется в простоте и естественности действия, при непосредственном участии Автора в очаровательном воплощении молодой актрисы Екатерины Грибановой, которая в первой же сцене приобщает зрителя к происходящему и заявляет, что Карло Гольдони будет представлять она.
Сценическое пространство отдано центральному месту действия - кофейной, образ которой выразительно явлен пересечениями горизонтальных и вертикальных линий: столиков и возвышающихся всевозможных стержней и палочек с нанизанными на них кофейными чашками - тоже весьма разнокалиберными. Это место, где пересекаются горожане, путешественники, посетители игорной и парикмахерской, разворачиваются личные и семейные конфликты, где на всеобщее обозрение выставляются слабости и пороки, где распускают сплетни, обманывают, плачут и смеются, проигрываются в пух и прах, - в полном, казалось бы, соответствии с ярмарочно-балаганной стилистикой. Не имеющей, однако, нарочито-грубых форм. Спектакль обладает той мягкостью, которую невозможно пересказать, но нельзя не почувствовать. Эта мягкость - во всей атмосфере, в доминирующей цветовой гамме спектакля кофейно-молочных тонов с необходимыми яркими акцентами, в исполнительском мастерстве актерского состава.
События совершаются под знаком повседневности. Собственно, историй и сюжетных линий несколько, но в спектакле центральной становится безудержная страсть к игре молодого венецианского купца Евгенио (Тимофей Шилов) и борьба вокруг него противостоящих сил. Ридольфо, содержатель кофейной (Юрий Темирбаев), из природного чувства доброты и признательности своему бывшему хозяину, коим был отец Евгенио, с неистощимым терпением пытается наставить на путь истинный безалаберного игрока, повесу и мота. Ему упорно, хоть и бестолково помогает вечно плачущая и растерянная Виттория, жена Евгенио (Наталья Амзинская), покинутая мужем и красноречиво оставшаяся «об одной туфле». Странствует в поисках сбежавшего мужа и Пилигримка Плачида (Анастасия Остапенко), красуется на балкончике танцовщица Лизаура (Дарья Мартышина) - в ожидании претендента на свою руку - все того же мужа Плачиды, новоявленного графа Леандро. Таковы, что называется, силы добра. По ту сторону конфликта консолидируются злые и, надо сказать, чрезвычайно колоритные силы: сбежавший от жены Фламинио - авантюрист и мнимый граф, «по совместительству» мелкий шулер (Михаил Быков), циничный содержатель игорного дома Пандольфо (Александр Измайлов), дворянин дон Марцио (Иван Крылов), под маской аристократизма которого явственно вырисовываются хамство, злословие и страсть к клевете. Каждой из противодействующих сторон вторит мужской и женский «хор», и каждая из противодействующих сторон интересна по-своему. Александр Измайлов воплощает образ этакого игрока-хищника, подчеркивая вполне узнаваемую сегодня открытую алчность, устремленную к личному обогащению за счет ближнего своего. Иван Крылов представляет дона Марцио настоящим поэтом вранья и злословия; артист с непревзойденным комизмом показывает, как человек заполняет собственную оглушительную пустоту клеветой на всех и вся, без всяких к тому причин, на ходу сочиняя целые биографии, а образ «потаенной задней двери», ведущей к квартире танцовщицы Лизауры, становится лейтмотивом этого сочинительства, всякий раз вызывающего в зале взрывы хохота.
Ридольфо так положителен, добр и терпелив, что только блеск актерского мастерства Юрия Темирбаева способствует созданию живого образа. Образа хорошего человека, единственного в этом балагане жизни, кто занимается созиданием среди самых настоящих руин. Его фигура в светлых одеждах, разрисованных чашками кофе, появляется в нужный момент - не только предложить горячего, бодрящего кофе, но и соединить супружеские пары, помешать доносам и клевете, отвратить от игры беспутного Евгенио. Этому Евгенио, чье простодушие подкупает, а вероломство вызывает негодование, Ридольфо столько раз помогает избавиться от долгов, спасает от пагубной страсти к игре, что невольно задаешься вопросом, в человеческих ли это силах - спасти игрока и маньяка. Неуловимым образом, легко и естественно Юрий Темирбаев убеждает нас в том, что вполне возможно. Думаю, печальная актуальность проблемы и привлекла режиссера к этому комедийному материалу, ставшему источником серьезного театрального высказывания о беспредельности терпения и доброты - ключей, открывающих все двери.
Пожалуй, история итальянского театра не знает более звучного имени, чем Карло Гольдони. Однако его «Кофейная», написанная в 1750 году, не может похвастаться богатством сценической биографии, и Александр Николаевич Островский перевел ее с просветительскими целями, совсем не надеясь на постановку пьесы в России: уж очень велик был груз назидательности и многословия в тексте. На что у драматурга было безусловное право, да и весь его жизненный опыт требовал выражения в творчестве: скромный «венецианский адвокат», как называл себя Гольдони, к тому времени не понаслышке узнал изнанку жизни, пройдя по всем итальянским городам и весям. В спектакле Алессандры Джуинтини не осталось и следа от тяжеловесного многословия, зато бережно сохранен неповторимый флер творчества Карло Гольдони: и знание теневых сторон жизни, и привет от комедии дель арте с ее импровизацией и масками, а также последующим преображением в комедию нравов. Харизматичный актерский ансамбль виртуозно подает сложное содержание в легкой и современной упаковке. Вместе с пением итальянских песен и лучами далекого итальянского солнца. Даты рождения и смерти Карло Гольдони, между тем, приходятся на февраль...
Фото из архива театра
Фотогалерея
Отправить комментарий