Постижение мира / Театр марионеток в Баку
Выпуск №7-197/2017, Содружество
В Баку, в Ичери Шехер, по улице Муслима Магомаева, 20 открылся Театр марионеток. Премьера мугам-оперы (новый жанр, сочетающий структуру классической оперы с сольной вокальной импровизацией - мугамом) У. Гаджибекова «Лейли и Меджнун» состоялась в самом конце 2016 года. На премьере присутствовала первая леди страны Мехрибан Алиева. Благодаря ее помощи и поддержке, театр обрел свое постоянное место «прописки» при Управлении Государственного историко-архитектурного заповедника «Ичеришехер», а еще - прелестный архитектурный особнячок в четыре этажа, где расположились не только зрительный зал на 49 мест, но и творческие мастерские, из которых потом и выходят персонажи, рожденные фантазией и мастерством художников. Это второй спектакль в репертуаре театра, которому без малого 30 лет. Первым была оперетта Узеира Гаджибекова «Аршин мал алан». Но это было давно, в самом начале 90-х, когда у театра не было своей крыши над головой и он «кочевал» по различным площадкам города, проходя испытание на прочность. А начиналось все с того, что в 80-х руководитель театра Тарлан Горчу увидел кукол марионеток Резо Габриадзе. И она, кукла, заинтересовала его настолько, что он решил создать свой театр и свою куклу, которая будет иметь неповторимое лицо. Первый спектакль «Аршин мал алан» был пробным, а потому по эстетическому принципу мало чем отличался от традиционной, или точнее сказать, классической формы театра марионетки. Сам же спектакль был в некотором смысле декоративным: красиво оформленным в замкнутом пространстве привычного павильона, за которым и двигались актеры-кукловоды. Декорации, свет, куклы и костюмы потребовали четырехлетнего напряженного труда, который увенчался грандиозным успехом коллектива и его руководителя, побывавших на международных фестивалях во многих европейских странах. И вот теперь, много лет спустя, появился новый спектакль - «Лейли и Меджнун». Над ним работали три с половиной года - резчики, механики, художники по росписи лиц, мастерицы по пошиву костюмов и декораций, которые трудно даже описать, потому что сшиты они вручную и напоминают смешанную технику лепнины, мозаики, набранной из крохотных кусочков ткани, клинопись и т.д. Декорации являют собой девять вариантов притягательно-красивых полотен, и по эскизам Тарлана Горчу были выполнены вручную литовскими мастерицами. По его же эскизам были сшиты и костюмы для кукол-персонажей из тканей, которые он сам покупал на рынке старинных вещей Клинакур в Париже. Тарлан Горчу - автор этого театра, автор всех художественно-постановочных идей и концептуального взгляда на сам театр, который, по его мнению, призван популяризировать творчество великого азербайджанского композитора Узеира Гаджибекова. Сейчас, когда общественность города знакомится с новым домом марионеток и премьерным спектаклем, руководитель вынашивает новую художественно-постановочную идею о следующем спектакле - оперетте композитора «Не та, так эта», известной под названием «Мешади Ибад». Но это пока только мысли, записи, зарисовки, которые еще не сложились в единый художественный образ. А сейчас все внимание поклонников этого искусства приковано к спектаклю «Лейли и Меджнун».
Либретто мугамной оперы было написано Узеиром Гаджибековым по мотивам одноименной поэмы Физули. Произведение, созданное композитором по всем канонам классической оперной драматургии, содержит в хоровых, дуэтах, трио и ариях героев - мугам. Именно это достояние азербайджанской музыкальной культуры помогает более полному психологическому раскрытию человеческих характеров персонажей.
Композитор Салман Гамбаров адаптировал музыку автора к современному звучанию, записав арии героев в исполнении ведущих оперных певцов страны. Так о чем же спектакль Тарлана Горчу? О любви, конечно. Но какой любви? Казалось бы, ну что тут задаваться вопросами, ведь история восточных Ромео и Джульетты давно известна всему миру! В том-то и дело, что историй этих великое множество и у каждой есть своя версия. Низами придавал значение чувственной любви, Физули - философии человеческих взаимоотношений, продиктованных свыше, Узеир Гаджибеков, создавая либретто по мотивам поэмы Физули, обращал внимание слушателей на то, что было очень актуальным в начале ХХ века, - вопросу равноправия женщин и мужчин. Тогда эта проблема стояла очень остро, и право выбора Лейли между любовью и не любовью звучало в опере вполне авангардно. Тарлан Горчу пошел гораздо дальше: обобщив опыт великих предшественников, он создал свою версию, с позиций Художника XXI века. Его сценическая история обрела новое самобытное звучание. Любовь Лейли и Гейса, прозванного в народе Меджнуном (безумный) из-за слишком возвышенных чувств к Лейли, обретает космическое звучание. Мир наполняется смыслом и гармонией только тогда, когда он освящен любовью. Потому что только в возвышенной любви рождается гармония, которая своим светом озаряет мир, делая его бессмертным. То есть вечным. Поэтому автор спектакля, в отличие от Узеира Гаджибекова, у которого герои умирают из-за невозможности быть вместе, не «убивает» своих героев. Он выводит их бессмертные души на совершенно другой космический уровень, туда, где любовь и жизнь продолжаются. Подлинную любовь, если она есть, убить нельзя. Умирает физическое тело, не душа, которая остается жить в энергетической оболочке планеты, очищая своим светом пространство, одаривая этим светом других. Тех, кто способен любить. Ибо любовь - это высший дар небес. Получают его только избранные. Другие же должны стремиться к этому, понимая, что в любви есть спасение души, духа, гармонии. Этот процесс вечный и бесконечный, как сама жизнь. Ибо душа, как и любовь, бессмертны. Поэтому влюбленные продолжают свой путь в вечности, а в эпилоге мугамной оперы звучит:
Не завершится путь сих двух влюбленных,
Любовью навсегда соединенных.
Марионетки Тарлана Горчу, как он и мечтал когда-то, имеют свое лицо. Так же, как и сам театр, его концепция существования, принцип эстетического подхода к определению стилистики работы в конструкции актер-кукла-персонаж. Я не являюсь специалистом по театру марионеток. Но ни в каком из театров такого рода не видела, чтобы актеры не «водили» куклу, а сливались с ней воедино. Более того, сливаясь с ней, оставались при этом структурой alter ego. То есть - альтернативной личностью персонажа, которая оценивает, сопереживает, сострадает, одобряет или не одобряет, поддерживает или же занимает абсолютно индифферентную позицию. Как, например, это делают актрисы Айсель Бадалова и Татьяна Терентьева, проживающие эту историю вместе с другом Меджнуна Нофелем и его соратником Мавром. Актрисы всем своим существом выражают сдержанность по отношению к персонажам, намеревающимся развязать войну с отцом Лейли. Они, конечно, не выражают своего протеста против такого решения, но мы видим, что и одобрения тоже нет. Ход, надо признать, увлекательно-завораживающий, потому что дополняет эту постановочную историю живой энергетикой, которая настолько одухотворяет куклу, что в какой-то момент возникает ощущение абсолютной мистики: кукла начинает производить впечатление живого персонажа. Кукла Лейли приникает к актрисе Фаризе Бабаевой так, как будто это ее мама, которой можно выплакать всю боль от непереносимости бытия. Альтер эго Меджнуна Али Аллахвердиев ведет своего героя так, что мы понимаем: любовь Меджнуна - это не томление плоти. Его чувство гораздо сложнее и выше того, что доступно обычному человеческому пониманию. Дух Меджнуна может опираться только на дух Лейли и лишь вместе они могут дать миру тот гармоничный Абсолют, который и является идеальной моделью для человеческого соединения. Пластика актера, графичность его движений во взаимодействии с куклой создают образ влюбленного героя в проявлении аскезы, которая присуща только людям высокой духовности.
Прибегая к такому постановочному ходу, автор спектакля подчеркивает мысль о том, что Любовь - это высший дар небес, который не может и не должен быть связан с низменным, меркантильным, чувственным или похотливым движением плоти. Любовь - это высшее проявление Духа и Духовности человека. Поэтому Лейли и Меджнун - избранные среди смертных. Ибо только они среди всех людей наделены этим даром. Но в мире, где так много войн, несправедливости и крови, пока нет места для таких, как они. Их время еще не пришло. Но оно обязательно придет, потому что Лейли и Меджнун не умерли в привычном понимании этого слова. Их тела не будут подвержены физическому распаду в земле. Они ушли в горние выси...
Тарлан Горчу не ограничивает пространство сцены привычными для такого театра ширмами. Он отправляет актера и самого, и вместе с куклой в пространство «коробки», свойственное драматическому театру. А в канву действия оперы вводит физическое тело актера, создающего ритмическую графичность пластического действия. Ритуальный танец накануне войны между кланами Лейли и Меджнуна олицетворяет мир несовершенных людей, обладающих силой разрушения. (Хрупкое изящество кукол-марионеток в таком соседстве воспринимается, как красота, попираемая грубой физической силой.)
А еще автор спектакля, сливая актера с куклой, опускает его на колени. Вот тут-то и обнаруживается стилистическая особенность в подходе постановщика, экспериментирующего с пространством, в котором существуют живое человеческое тело и куклы. А особенность эта в том, что двухуровневое восприятие действия зрителем заключается в конструкции кукла-рука-лицо актера, что рождает ощущение эмоционального слияния между актером-куклой-персонажем, отправляя энергетическую волну в зрительный зал.
Особого внимания в режиссерской конструкции спектакля заслуживает работа актеров со сценическим оформлением. Во-первых, на ваших глазах происходит смена декораций, но вы этого не замечаете. Во-вторых, художественный образ спектакля, в основе которого восточный орнамент, - это мантрический код послания постановщика.
Тарлан Горчу: «Орнамент - это мантрический повтор мысли, которая ведет к медитации и озарению. Восточный Орнамент - как лицо Бога, который разлит во всем, что есть жизнь. Зеркальное отображение орнамента - отражение противоположностей: мужского и женского. Кстати, вы найдете это и в пластике актеров».
Полижанровость действия спектакля для Тарлана Горчу - возможность исследовать мотивы причинно-следственных связей на пути человека к Богу. И цитатные отсылки мизансценических построений - это отсылки к культурам (в том числе и духовным) народов мира. Здесь ненавязчиво переплетаются духовные ценности христианства, ислама, суфизма, католицизма, напоминая зрителю, что философская мысль человека должна быть направлена на созидающее начало, а причин к антагонизму у человечества нет. Ибо в основе человеческого общежития должна быть Любовь. И если люди поймут и примут эту истину - они достигнут мировой гармонии.
Фотогалерея
Отправить комментарий