Игра по-крупному / "Король, Дама, Валет" в Краснодарском театре кукол
Выпуск №5-205/2018, Мир кукол
В Краснодарском краевом театре кукол состоялась премьера нового спектакля с пометкой «18+». Постановка художественного руководителя театра Константина Мохова «Король, Дама, Валет» по одноименному роману В. Набокова пополнила пока немногочисленный, но подготовленный с большим художественным вкусом вечерний репертуар театра.
Правила игры или игра по правилам
С первых минут спектакль буквально взял зрителя в оборот, затянув в интригующую и почти детективную атмосферу действия. Эффектность «пролога», однако, заключалась не в массовости точно выстроенной, выверенной вокзальной сцены. Не в том даже, как сразу был заявлен жанр в безупречно асимметричных хореографических рисунках, в которых безликие образы, запрограммировано выполняли механические движения. Действительно впечатляло то, как ловко и бесшовно соединился в финале общего номера мир людей и кукол, являя слияние двух параллельных равнозначных миров живого и иллюзорного, и невольно пробуждая набоковский вопрос: где настоящая реальность? Тонкий завершающий аккорд пролога дал старт действию спектакля - две куклы, стоящие по порталам, метрономным жестом прощания запускали безжалостный маятник судьбы, становясь прошлым одного из главных героев и частью нематериального мира, представленного в постановке через куклы.
Вокзал как перекресток всех дорог, сводящий людей на время для случайных или, может быть, роковых встреч, оставался позади. Как дантовское чистилище, он принимал в свои объятья и нас, зрителей, и пропускал в следующий круг. Вместе с набоковскими персонажами, прошедшими девять кругов ада и грезящими о рае, мы входили в действие, пока разобщенные, но объединяемые многим - каждый со своим багажом, каждый по-своему одинокий, растерянный и неприкаянный, не добравшийся до места следования и бездомно мятущийся по своему вокзалу.
В самые первые минуты спектакля, уже бессознательно принимаешь правила игры, установленные режиссером. Возникает полное ощущение, что в движение приведена огромная машина (тот самый поезд, в который сели герои). Что все в ней - люди в аскетичных костюмах с их бездушными и механическими движениями, симметричные витражи декорации, холодный свет вокзальных фонарей и завораживающая музыка - является частью одного огромного механизма. Режиссер будто вталкивает тебя в этот «поезд».
Рука кукловода
Размеренная набоковская проза с ее литературными кружевами богата еще и неповторимой атмосферностью и глубоким психологизмом. Великого словесного живописца Набокова можно узнать по одному предложению. Автору пьесы Александру Гетману удалось вынуть событийный скелет из первоисточника, сохранив драгоценную цепочку важнейших моментов литературного произведения. Режиссер же, собрав замечательную команду профессионалов, смог вдохнуть в спектакль неуловимый набоковский воздух. Сохранили постановщики и фантасмагорические ноты романа, приобретающие особое звучание к финалу, где страхи, сны, фантазии и непреодолимые желания заводят нас в тупики человеческого сознания и заставляют терять связь с реальностью. Однако сохраняя такое бережное отношение к автору, Мохов словно наводит порядок в созданном им мире. Страсти он отдает танцу, сны, воспоминания и мечты - куклам, а реальность - живому плану. Но именно то, как он виртуозно соединяет все это - с математической точностью, азартом игрока и уверенностью профессионала, и создает многослойный, сложносочиненный и во всех смыслах масштабный драматический спектакль с использованием искусства кукловождения.
«Король, Дама, Валет» - спектакль, в котором не только чувствуется мастерская рука режиссера, в нем вся постановочная группа как пальцы кукловода все время незримо ведет напряженное зрительское внимание. Их магическое присутствие в каждом атоме действия невольно сопоставляется с монологами безумного Хозяина квартиры, мнящего себя творцом мироздания и бросающего в зал: «И тебя нет! И вас всех нет!». По его мнению, все, что составляет материальный мир, - плод воображения великого Создателя. Но кто он и чьей рукой руководит - вопрос неразрешимый. Он сквозит между набоковских строк, повисает и в воздухе сценического пространства.
Нельзя не вернуться к работе тех самых невидимых кукловодов. В спектакле чрезвычайно много музыки. Звучит она часто, уверенно и, что уж греха таить, довольно громко. Но, это та музыка, которая имеет на это право. Композитор Валентин Демин - автор композиций, являющихся полноценными действующими лицами спектакля, одними из главных действующих лиц. Вместе с режиссером он устанавливает рамки для работы актера, задает темпоритм картинам, заставляет действовать по установленным правилам, играть не крупным планом, а по-крупному. Его музыка слишком объемна и характерна, в ней так много острых, саднящих нот. Она, если угодно, слишком драматургична сама по себе, чтобы не захватить, не увести в глубину и, что на мой взгляд самое важное, она не способна не транслировать суть происходящего, неподвластную ни одному тексту. Захватывающе интересно было следить за тем, как актеры все время спорили, конфликтовали с произведениями композитора, живя «не в музыку», борясь, пряча, подавляя то главное в происходящем, которое она с первой картины безжалостно обнажала, «раздевая» действие и показывая, что происходит на самом деле.
Великолепен тандем режиссера и хореографа постановки Ольги Отараевой. Главная героиня Марта, обожающая танец, будто и живет танцуя и навязчиво обучает этому искусству свою новую игрушку - неуклюжего во всех смыслах Франца. Спектакль испещрен образными, символическими танцами, заставками и проходками. Артисты же справляются с обилием хореографии с такой легкостью, что про титанический труд, стоящий за синхронностью и отточенность номеров, задумываешься лишь очнувшись после фантасмагорической феерии.
Выступая и в роли сценографа для своей тщательно сконструированной машины действия, режиссер создал корпус-трансформер в виде чрезвычайно мобильной, функциональной и до гениальности простой конструкции, легко превращающейся в многочисленные места действия. Художник по костюмам и куклам Елена Мацкевич великолепно его населила. Впечатляет детальная смысловая проработка каждого предмета декорации, реквизита, каждой куклы. Чего стоят, например, игрушки героев - кадочный, условно «живой» сад Марты, или железная дорога Драйера, периодически несущая нас по проложенным рельсам рока. Детализировано продуманы и материализованные мечты любовников - общий дом, собранный из комнат-кубиков и внушительная, зловеще правдоподобная похоронная процессия с гробом убиенного мужа.
Отдельного внимания заслуживают костюмы как героев живого плана, так и кукольных персонажей, «оживающих» в финале спектакля. Красное платье не девушки, но страстной, властной яркой женщины Марты, богатый, но по-клоунски нелепый фрак Драйера, чувственный и откровенный наряд обольстительной учительницы танцев Эрики - все это не только в концентрированном виде передает характерные особенности образов, но и в сочетании с музыкой и текстом погружает в набоковское ирреальное пространство снов, возникающее в воспаленном сознании Франца в начале второго действия.
Кукольники
Правила игры, установленные Константином Моховым, приемы, которые он использует, поднимают планку работы артистов так высоко, что проживать спектакль в заявленном способе существования им довольно непросто. При столь яркой гротесковой форме не скатиться в иллюстрирование, заигрывание с залом, в декларирование текста, сохраняя органичное существование, требующее от артистов-кукловодов диапазона и глубины хорошего драматического актера - серьезная задача. Взять, например, крайне непростую сцену, в которой Марта впервые говорит о своем истинном отношении к мужу, упоминая его отвратительный подарок - белку. Жить рядом со сказочным персонажем, вызывающим рефлекторный смех, жить остро и убедительно настолько, что при внешнем абсурдизме сцены начинаешь сопереживать нереализованности страстной женщины, измученной собственным раздражением и нелюбовью к мужу. Марта в исполнении Анны Сезоненко - это героиня, не ослепленная безумной страстью, и не алчная особа с холодным рассудком. Тонкая, статная, умная и властная, иногда парадоксально по-женски растерянная и беззащитная, обладающая обволакивающим грудным голосом, эта главная фигура любовного треугольника выглядит совсем неоднозначно. Разбуженная в ней Женщина рвет связь с реальностью, обращаясь к разрушительным инстинктам и заставляя встать на непреодолимый для нее путь. Марта будто сама себя убивает, доводя до полного исступления. Даже ее циничные фразы о «поползшем чулке» в момент планирования убийства выглядят не как проявление полного жестокосердия, а, скорее, как попытка ухватиться за быт, как за осколок разумно-понятного. Радужные перспективы, созревшие в остром уме Марты, не позволяют ей свернуть с намеченной дороги, но бессознательное ощущение от свершения чего-то противоестественного и страшного по своей сути, приводит ее в постоянное болезненное возбуждение, почти сводит с ума и, безусловно, заставляет страдать.
Неуклюжий и недалекий «бедный родственник» в исполнении Александра Кучи замечательно знакомит нас и с типом людей, тонко представленным в романе Набокова. Обаятельный и, в общем-то, даже очень благодарный, добряк Франц, без особых колебаний соглашается размозжить череп благодетелю-дяде, которому «наставляет рога», вовсе не испытывая страшных мук совести. Александру Куче удалось создать образ провинциала - жизнелюба, не отягощенного душевной тонкостью и завидным интеллектом. Артист прекрасно работает в щекотливой сцене с учительницей танцев и точно играет финал, где Франц, флиртуя с горничной, почти счастлив наконец начать новую жизнь, освободившись от влияния Марты. Здесь хотелось бы заметить, что исполнительница роли кокетки-горничной Вера Лукьяненко предстает в спектакле так же и в образе учительницы танцев Эрики и танцовщицы пикантных номеров, символизирующих метания Марты между двух мужчин, между темной и светлой стороной личности. Все образы актрисы объединены, без тени пошлого, здоровой сексуальностью. Лукьяненко словно олицетворяет в спектакле дышащую женскую чувственность.
Баловень судьбы Драйер артиста Виталия Лобузенко жизнелюбив, предприимчив, добр к близким и обладает коммерческим чутьем. Но это, как и многое здесь - иллюзия. Прекрасно выполнена актерами сцена игры в бильярд, в которой герой скептически рассуждает о существовании Бога и тут же выигрывает партию, победу в которой, будто рассудив логически, уже уступил противнику. Герой Лобузенко внешне настолько доверчив, добр и беспричинно счастлив ощущением собственного бытия, что невольно думаешь: вот уж кого любит Господь! Отчего же Драйер, обласканный Творцом, так категорично и почти насмешливо отрицает его существование? Может оттого, что сам считает себя кукловодом, высшей силой. Он стремится создавать марионеток и управляет, манипулирует людьми. Драйер всегда на десять шагов опережает несостоявшихся убийц и нелепые заговоры, рискующие быть раскрытыми всякую минуту, в итоге выглядият весьма жалко на фоне непобедимого доброжелательного бездействия набоковского Короля. Замыслы любовников разбиваются об искренность его намерений, случай, а также мнимую удачливость мужа-рогоносца, который, к слову сказать, наделен и волей, и прозорливостью, и умом, и предприимчивостью успешного во всех смыслах человека. В чем же подвох? Как удается Даме и Валету, явно не обладающим способностью к решительным действиям, обманывать личность такого масштаба? Драйер кажется бескорыстным и безупречным, но, пожалуй, именно это и страшно. Ведь в игре со смертью побеждает именно Король.
Игрушки и игры по-крупному
Классический любовный треугольник с детективной сюжетной линией у Набокова, как и у авторов спектакля, только вершина айсберга глубокой философской истории людей, заигравшихся в жестокие, часто циничные игры, запутавшихся в себе и переставших видеть грани возможного, допустимого и реального. В спектакле, как и в романе, нет однозначных или тем более положительных персонажей, в нем все связаны порочной, азартной игрой. Марта погибла... Партия! Мистический набоковский пазл собирается, наконец, в единое целое, но вместо выдоха, мы все же получаем вдох. Машина действия разгоняется к финалу в смысловых масштабных зрелищных картинах. Куклы заглядывают или стремятся пробраться из параллельного иллюзорного мира через прозрачные витражи в пространство сценической реальности. Зрелище почти зловещее - парящие странные существа с застывшими выражениями лиц и требовательными ладонями, любопытно вглядываются в зрительские глаза. Парный танец людей и кукол, в котором солирует Хозяин квартиры в дуэте со старухой смертью захватывает дух. Исполнитель этой мистической роли - Вадим Гуриев сыграл сразу нескольких персонажей, продемонстрировав прекрасную внешнюю и внутреннюю пластичность. Но самым впечатляющим становится звенящий, как обрыв струны, финальный аккорд спектакля, когда в пронзительной тишине все тот же Хозяин квартиры, шаркая ногами и кряхтя, смахивает пыль с застывших фигур артистов, тем же жестом, каким совсем недавно он протирал диван. Игра продолжается...
Фото предоставлены театром
Фотогалерея
