Он ушел / Памяти Олега Табакова

Выпуск №7-207/2018, Скорбная весть

Он ушел / Памяти Олега Табакова

Он ушел и многим захотелось увидеть его лицо. Телеканалы меняли сетки вещания, вставляя фильмы; интернет заполнился сочувствием, высокими эпитетами, фрагментами его ролей и выступлений.

Вот Табакова награждают в Кремле. Седой Олег Павлович получил награду, кивнул и вернулся в зал. Он не пошел к микрофону с благодарностью, не льстил, а просто кивнул головой. Это был сдержанный кивок, в котором учтивость соседствовала с ... эдакой отделенностью от власти. Он сохранял достоинство профессии от страстных восторгов и гражданской чувствительности. Он не был лакеем, этот представитель зависимой профессии, которая, что греха таить, бывает и угодливой. Сдержанный кивок многое сказал о нем.

В нем бурлила та жизнь, которая до донышка противоположна смерти. Жизнь, полная азарта и огня: от кота Матроскина до пламенного Искремаса. Та жизнь, в которой о смерти шутят, не боясь, не шарахаясь от нее. Шутят, как шутил его любимый Пушкин: «На тихий праздник погребенья / Я вас обязан пригласить; / Веселость, друг уединенья, / Билеты будет разносить...»

Понятно желание оставшихся жить - благодарить, называть гениальным, великим, тем более, когда для этого есть основания. Но проходят дни и дифирамбы, посмертная лесть, которые уже ни к чему, которые с ним не соединялись и не соединяются, становятся уместными только в речах официальных лиц. Сейчас у нас время преувеличений, все знаменитые и популярные стали гениями и великими. У поляков «великий» - это «большой». Великий стол, великий шкаф. Мы что, все стали поляками? Гениальность человека не вполне видна современникам. Надо подождать. Умирающий Булгаков веселил Елену Сергеевну фантазией о том, как после его смерти она будет выходить на сцену и торжественно, грудным голосом, произносить: «Отлетел мой ангел!».

Анатолий Папанов был, в основном, домоседом; Евгений Леонов делил время между театром, семьей и киностудией; Андрей Миронов обожал веселые компании остроумных людей; Михаил Ульянов, сыграв Бригеллу, надевал строгий костюм и шел в ЦК; Юрий Никулин почти все свое время посвящал любимому цирку. Они встречались со зрителями на организованных вечерах, щедро раздавали автографы на улице. Табаков же нянькался с будущим, возился с детьми, с учениками-актерами, новым поколением режиссеров, тем самым продлевая, оставляя память о себе молодым, склонным к беспамятству.

Табаков - грандиозный актер и сильный директор, но прежде всего Актер. Эффект его «Табакерки» в том, что актерские работы там значительней спектаклей. В этом сила и ... слабость его театра. МХАТ при нем стал богат, трезв, дисциплинирован, хотя, может быть, в нем стало меньше поэзии, романтизма. Он с необыкновенным вниманием вглядывался в каждый талант. Ни на йоту в нем не было равнодушия. Ради своего дела, театра, он мог пожертвовать многим, поставить на кон все, даже репутацию. Табаков пробивал, строил и оставил нам прекрасные здания театров; памятники тем, кому памятники ставить стоит: Станиславскому и Немировичу; Володину, Вампилову, Розову. Он был непоколебимым защитником памяти, которой свойственно уменьшаться и исчезать, словно шагреневой коже.

Его ученики и молодые мастера, которых он поддерживал, сейчас возглавляют ведущие столичные театры. Табаков - очень сильный педагог и пример сибаритского, трудолюбивого, жизнерадостного мировоззрения. Он, вслед за Ефремовым, доказал, что лучшим учителем артиста может быть, прежде всего, выдающийся актер. Он усвоил блестящие и горькие уроки ефремовского «Современника» и самого Ефремова, с которым, кажется, вел внутреннюю полемику до конца жизни. Он помнил и то, что все, казалось, позабыли: «Современник» должен был начаться с «Матросской тишины» Галича, а не с розовских «Вечно живых». Отказавшись от пьесы Галича, театр пошел на компромисс и благодаря этому компромиссу появился на белый свет. Через много лет, уже в иное время, узнавший силу компромисса, Табаков показал жизнестойкость принципа: вернулся к «Матросской тишине». Спектакль был сильным, но время вокруг стояло другое.

Табаков всегда напоминал нам, что театр не безделица. Он был деловит и никогда попусту не тратил время, не одобрял бессмысленные поступки и ценил толковые. Помню, как к нему в кабинет пришел артист отпрашиваться на съемки, дело в театре обычное. Табаков сказал ему тогда, что отпустит, если роль в кино принесет славу или деньги, актер задумался и вышел из его кабинета.

Выведение гротеска из простоты, сочинение невиданного из встречаемого - вот формула артистизма Табакова. Он мог быть легок, а когда необходимо, неуклюж. «Младая будет жизнь играть» - это про него. Про него в любом возрасте. Он поразительно тонко чувствовал, что смешно сегодня, словно нащупывая и точно попадая в комедийный нерв времени. В фильме Киры Муратовой Табаков неожиданно показал, что может подниматься до трагических высот. Его «рацио-эмоцио-интуицио» находились в поразительном равновесии.

Его поступки были предсказуемы, всегда точны, иногда спонтанны. Отказавшись от омертвевшего слова «академический», он неожиданно лишил театр легкой, как выдох, аббревиатуры «МХаТ» и заменил ее тремя спотыкающимися слогами «эМ-Ха-Тэ». Художественный театр возглавлял выдающийся актер, не режиссер. Он руководствовался своим вкусом, закрывая или давая жизнь спектаклям. А что такое актерский вкус? Безупречен ли вкус неравнодушного человека, привыкшего видеть спектакль изнутри?

Сейчас многие вспоминают себя рядом с ним. «На фоне Пушкина снимается семейство». Я и Олег Палыч, я и Лёлик. Очень хорошо, значит соберется полноценная книга воспоминаний.

Его обаяние проникло в поры нашей жизни и пропитало сердца. Все они, Ефремов, Евстигнеев, Табаков, вся плеяда «Современника» - уникальная стая волшебных птиц дальнего полета. Ушли, а всё летят где-то рядом.

Он ушел. Для семьи, друзей, учеников. Для остального же населения страны, для всех зрителей он был, есть и остался. Он оставил свой голос, читающий Пушкина и не только Пушкина. Он оставил на экране свою юность, зрелость, печаль. Умерев, он оставил нам свою жизнь.

В его уходе есть покой и гармония. Он сделал всё, что мог. «С богом, в дальнюю дорогу! / Путь найдешь ты, слава богу. / Светит месяц; ночь ясна; / Чарка выпита до дна».

 

Стать я в PDF

Фотогалерея