Заблудившиеся дети прачек / "Дачники" в Театре "Сфера"

Выпуск №8-208/2018, Премьеры Москвы

Заблудившиеся дети прачек / "Дачники" в Театре "Сфера"

В юбилейный для Максима Горького год на подмостки многих российских театров вышли «Дети солнца», «Зыковы», «Васса Железнова», «Последние», «Коновалов», «Варвары»... В Московском драматическом театре «Сфера» сыграли «Дачников». Александр Коршунов обратился к одному из своих самых любимых авторов, с которого начинал как режиссер, поставив в 1996 году в Малом театре «Чудаков».

«Дачники» написаны Горьким в 1904-м почти сразу после громкого успеха «На дне». Интонационно пьеса оказалась настолько иной, психологически утонченной, что критики назвали ее самой «чеховской» в раннем творчестве будущего главного пролетарского писателя. Если в прежней истории обитатели ночлежки подошли к последнему краю, и жизни их разодраны в клочья как старая одежда, то мир нынешних дачников открывает двери в совсем другое измерение. В пьесе практически отсутствуют внешние крупные события, за исключением неудачного самоубийства Рюмина и несчастного случая на стройке из-за попустительства инженера Суслова в финале, но и это где-то за кадром. Так же, как и постановка спектакля в любительском театре, о которой все говорят, но так и не сыграют. И все же на протяжении всего действия в умах и сердцах дачников ведется «невидимая брань» - на уровне внутренних размышлений, в доверительных беседах и жестких спорах, приводящих в итоге к разрыву отношений. Одни отстаивают свое право на отдых и безбедную жизнь, другие, отгораживаясь от грубой реальности, погружаются в абстрактное философствование, третьи равнодушно наблюдают за монотонным временем. Есть среди них и чужаки - те, кто испытывает дискомфорт от всего этого внешнего благополучия и примитивных радостей.

В неспешности и довольстве живут у Горького повзрослевшие дети прачек и мещан. Хлебнув в детстве нужды, они много работали, сумели подняться на достаточно высокую социальную ступеньку и теперь могут арендовать дачи на лето, пить портвейн, удить рыбу, вести ленивые разговоры. Но есть какая-то уязвимость во всем этом, ненадежность. Ведь кроме «сладких коврижек» за душой у них ничего нет - только внутренняя пустота.

Горький, размышляя о своих персонажах, назвал их «той частью русской интеллигенции, которая вышла из демократических слоев и, достигнув известной высоты социального положения, потеряла связь с народом - родным ей по крови, забыла о его интересах и необходимости расширять жизнь для него». По понятным причинам в советских источниках по литературоведению и театральных рецензиях подчеркивалась, прежде всего, острота социально-политических и революционных мотивов этой пьесы, критики писали о «метком ударе», нанесенном Горьким по интеллигенции, которая переходит в лагерь буржуазии. Возможно, изначально драматург и ставил такие задачи, но, как часто бывает с талантливыми произведениями, пьеса перешагнула через столетие и каждой строчкой вписалась в новую эпоху. Именно так она и прозвучала в предельно сосредоточенном пространстве «Сферы».

Авторы спектакля ничего не подгоняют под современные лекала. Внешне «Дачники» существуют в рисунке горьковского времени, и художник Ольга Коршунова легкими штрихами вписывает его в сценографию, элементы костюмов. Внутреннее же наполнение пьесы точно попадает в самые болезненные точки наших дней - равнодушие к ближнему и своей стране, зацикленность на материальном, душевная черствость. Впрочем, Александр Коршунов не выдвигает никаких обвинений, он предлагает поразмышлять и над историями вымышленных дачников, и над собственной жизнью. В определенные моменты диалог между драматургом, режиссером, актерами и зрителями становится абсолютно реальным - во время спектакля в зале несколько раз загорается свет и стирает сценические границы.

Проникая постепенно в судьбы этих героев и по отдельным нитям связывая всех в конкретный сюжет, ты понимаешь вдруг, что не можешь их судить - только понять, может быть, сочувствовать, сострадать. Даже злоязычному адвокату Басову (Павел Гребенников), в котором гораздо больше глупости, чем подлости. Наблюдая за его циничным помощником Замысловым (Алексей Суренский), понимаешь, что рано или поздно этот циник обыграет патрона и оставит ни с чем. Острая жалость к отстраненной от всего мирского Калерии (Нелли Шмелева), в замысловатых стихах которой сквозит человеческое одиночество; к заезженному жизнью доктору Дудакову (Сергей Загорельский) и его жене Ольге Алексеевне (Виктория Склянченкова), любопытной к чужому несчастью и не понимающей, что такое подлинное великодушие. Сочувствие вызывает скучающая и разочарованная во всем Юлия Филипповна Александры Чичковой, потому что на безумство она способна, а на поступок - нет. Она презирает мужа, но ведь только он, Петр Иванович Суслов (Олег Алексеенко), не побоялся честно сказать о своем «праве на отдых» и спокойную жизнь. Слабые, несчастные люди, напоминающие заблудившихся детей, которые выросли, но не успели повзрослеть и окрепнуть душой. Чтобы не пугаться жестких реалий, они фальшиво смеются, отвлекаются на незначительное, ищут забвения и, как восклицает Рюмин (Никита Спиридонов), мира. Но мир ведь должен быть, прежде всего, в душе. Врач Марья Львовна (Валентина Абрамова), крепко стоящая на ногах и во всем придерживающаяся твердых убеждений, находит этому определение - банкротство, и, судя по реакции «дачников», попадает в цель.



Один из самых закрытых персонажей - успешный писатель Шалимов (Сергей Рудзевич). Он может быть уточенным, жестоким, расчетливым и, кажется, никогда не снимает маски, скрывающей истинные эмоции. Лишь в разговоре с Варварой Михайловной, когда она открыто скажет ему о своей девичьей любви и остром разочаровании, в глазах Шалимова появятся слезы. Будто вдруг увидел себя другими глазами и понял, что в погоне за «удобством» навсегда утратил свой дар. И теперь все вокруг, говоря его же словами, «незначительно».

Сложная роль Варвары Михайловны стала дебютом для Лидии Милюзиной, и молодой актрисе удалось найти для своей героини чистые, искренние интонации, точные зоны молчания. Наверное, несколько лет назад брак с адвокатом Басовым для бедной дочери прачки мог показаться удачным поворотом судьбы. Сейчас это плен, где все кажется чужим, враждебным, и потому ей все время неуютно, зябко. За внешним спокойствием героини постоянный внутренний диалог. Однажды он прорвется наружу, и Варвара сделает самый важный шаг в своей жизни - выйдет из круга «дачников». Она страдает от низменных интересов мужа, своей «умственной немоты» и осознания никчемности и неприспособленности к жизни, но когда, наконец, обретает голос, произносит самые важные слова. Именно ей Горький поручает программное: «Интеллигенция - это не мы! Мы что-то другое... Мы - дачники в нашей стране... какие-то приезжие люди. Мы суетимся, ищем в жизни удобных мест ... мы ничего не делаем и отвратительно много говорим».

Особая роль отведена Семену Семеновичу Двоеточию (Александр Алексеев). За его простодушием скрываются мудрость и сердечность, он всего лишь сторонний наблюдатель, но человека видит насквозь. Как-то незаметно находит общий язык с колючим и насмешливым Власом (Даниил Толстых), которому так же душно в чужеродной среде. Он чувствует страдания Марьи Львовны и понимает, что ее бойцовский характер как броня закрывает нежное сердце женщины, так и не познавшей настоящую любовь. Двоеточие чем-то напоминает Луку из пьесы «На дне», ведь его появление тоже заметно влияет на ход событий, обостряя противоречия между дачниками. Но в отличие от того загадочного странника, который разбередил души обитателей ночлежки и исчез, Двоеточие предлагает выход из болезненной ситуации - его большой дом открыт для всех, кто хочет вырваться из душного круга, а накопления из безжизненных банковских счетов могут превратиться в живое дело. Место найдется каждому, и выбор - за «дачниками».

Статья в PDF

Фото предоставлены театром

Фотогалерея