Поезд, идущий по кругу / "Дом под снос" в ЦАТРА

Выпуск №9-209/ 2018, Премьеры Москвы

Поезд, идущий по кругу / "Дом под снос" в ЦАТРА

На Малой сцене Центрального академического Театра Российской Армии состоялась премьера, до которой вряд ли доберутся наши пресыщенные критики, но зато в полной мере оценят зрители (свидетельством тому - первый спектакль, коему сопутствовали овации, крики «браво» и «спасибо», а артисты долго не могли уйти со сцены).

Андрей Бадулин - режиссер, за творчеством которого я слежу на протяжении всех лет, давно сложившихся в десятилетия, что он служит этой сцене. Его спектакли для маленьких зрителей отличаются яркой театральностью, изобретательностью, лишены какой бы то ни было «зауми», просты, понятны и увлекательны. Его спектакли для взрослых тоже просты и понятны, но совершенно по-другому: во-первых, пристальным вниманием к литературе, взятой за основу спектакля; во-вторых, высокой человечностью, давно вышедшей из моды, устаревшими понятиями чести, достоинства, милосердия и справедливости в самой что ни на есть обыденной жизни; в-третьих, умением детально разбирать все оттенки характеров, переходы взаимоотношений персонажей и сплести из них тонкое кружево человеческих привязанностей и отторжений; и, наконец, обостренное ощущение той боли и отчаяния, что присущи каждому из нас.

Но главное заключается в том, что каким-то непостижимым образом Андрей Бадулин умеет «спрятаться» за артистов, которые становятся его протагонистами и несут нам собственные чувства, помноженные на мысли, чувства и боль режиссера, выбравшего именно в этот момент именно этот драматургический материал. В спектаклях Бадулина не стоит искать концепций, открытий, новшеств - всего этого там просто нет, потому что на сегодняшний день в театральном бытии режиссер остается в абсолютном меньшинстве тех, для кого важнее прочего профессия, подарившая ему чудо вхождения в людские души через Артиста, главный и ничем не заменимый «материал» спектакля, во имя того, что К.С.Станиславский ставил во главу своего учения - «жизни человеческого духа».

К творчеству самобытного, хотя и не слишком широко известного на российских просторах украинского драматурга Анатолия Крыма Андрей Бадулин обращался дважды: несколько лет назад он поставил пьесу «Завещание целомудренного бабника», историю последнего дня жизни Дон Жуана, а теперь обратился к «Дому под снос» - совершенно бытовому на первый взгляд повествованию о человеческом одиночестве, бесприютности, даже от самого себя скрываемом стремлении обрести близкую душу. О жестокости и эгоцентризме детей и растерянности перед надвигающейся, беспомощной старостью их родителей.

Главную коллизию можно пересказать в нескольких предложениях: одинокий бывший проводник дальних поездов, вдовец, уже двадцать лет живет в разваливающейся пятиэтажке в поселке, устроив свой быт привычно и жалко: подстаканники и постельное белье из железнодорожного прошлого, оттуда же - пакетики чая и сахара, красный и зеленый флажки вместо задвижки на двери в совмещенный санузел, вид из окна на проходящие с грохотом поезда, ежеутреннее просматривание газеты с объявлениями... Но однажды раздается телефонный звонок: живущий в городе неподалеку сын сообщает ему, что нашел спутницу жизни для отца, и через несколько часов она появится в доме.

А Софья Александровна уже почти на пороге - интеллигентная женщина, учительница литературы на пенсии, которая сразу пытается привить своему будущему «сожителю» хорошие манеры: на завтрак подает бутылку коньяка и коробку конфет, просит его переодеться прежде, чем садиться за стол, и шепотом сообщает дочери по телефону, что Степан Николаевич произвел на нее впечатление «пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Полное юмора, преодоления всяческих мелких неурядиц, непонимание того, что привело в этот домишко Софью Александровну, ставшую лишней в доме дочери, разрешается драматически: сын Степана Николаевича взял с нее деньги за то, что отец пропишет пенсионерку у себя, поскольку дом идет под снос, и они смогут получить две однокомнатные квартиры.

И в зале замирает смех, становится страшно, и страх этот нагнетается до той поры, когда выяснится, что дети воспользовались безвыходной для Софьи Александровны ситуацией: деньги, которые она собирала на собственные похороны, дочь потратила на покупку машины, и теперь она даже не сможет снимать квартиру. Не промах оказался и сын Степана Николаевича - на полученные от пенсионерки деньги он тоже купил машину.

Опустим подробности, которые калейдоскопически начинают возникать и рушиться: приходит известие, что дом, действительно, сносят; выясняется, что произойдет это через десять лет; Степан Николаевич готов продать редкую коллекцию марок, которую собирал всю жизнь, чтобы как-то помочь женщине; она уезжает, поняв, насколько жестоко поступил с отцом сын; он возвращает ее... Вобщем, возникает множество коллизий, среди которых находится место и песне. Рассказав Софье Александровне, что они с покойной женой любили петь, Степан Николаевич выносит гармонь и, сев рядом, они поют «На тот большак, на перекресток, уже не надо больше мне ходить...» Самое поразительное, что почти весь зал тихо подпевает артистам, и это становится бесконечно волнующим «человеческим фактором» спектакля...

Конечно, все разрешится благополучно, в финале под перестук колес (проигрыватель сломан, как и многое другое в этом убогом доме) они упоенно танцуют, эти два одиночества, две заброшенности самыми близкими людьми. И главная мысль спектакля «Дом под снос», четко сформулированная режиссером для себя и артистов, уже никуда не спрячется от нас, зрителей: достоинство и благородство, милосердие и душевная тяга одного человека к другому, пусть один их них «пролетарий», а другая - интеллигентка. Когда этот момент наступает - отступает одиночество, о котором герой говорит: «Не может человек один! Для одинокого весь мир пустыня... Человек живет для того, чтобы утром было кому сказать «доброе утро»...»

Алина Покровская и Сергей Колесников играют виртуозно, иного определения не найти. Мне не доводилось еще видеть их в подобных ролях - совершенно новые образы, неожиданные краски, внутренняя пластика каждого из артистов покоряет, и та постепенно проявляемая все большая человеческая связь между ними воспринимается к финалу как тонкая, искусно сплетенная цепочка из драгоценного металла.

Целостности спектакля в полной мере соответствуют неожиданная, какая-то кинематографическая сценография Марии Вольской (и простые в своей точности костюмы), замечательная музыка Рубена Затикяна - печальная, едва слышная, сливающаяся то со стуком колес проходящих мимо окна поездов, то с лирическими монологами героев у окна. Не только оттеняющая настроения персонажей, но и раскрывающая глубину их переживаний.

В какой-то момент Софья Александровна спросит у Степана Николаевича, правда ли существовал когда-то поезд, о котором ей в детстве рассказывала мама: поезд, идущий по кругу и никуда не сходящий со своего постоянного маршрута. И он отвечает, что был такой когда-то...

Этот коротенький рассказ о поезде напомнил мне неожиданно фразу из книги основательно забытого сегодня Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь»: «Развенчанные идолы снова могут стать богами». И подумалось о том, что развенчанный и высмеянный идол «жизни человеческого духа», открытый некогда Станиславским, снова может и должен стать Богом нашего театра. Того самого русского психологического театра, который так необходим зрителям в эпоху зрелищной и однообразной на вкус жвачки, носящей гордые имена «эксперимент», «новшество», «открытие новых форм»...

Статья в PDF

Фото предоставлены театром

Фотогалерея