Путешествие "Сцены-2018" / Фестиваль театрального искусства Челябинской области
Выпуск №3-213/2018, Фестивали
Такого еще в театральной практике не было, чтобы фестиваль проходил не в центре области, а по ее городам и весям, то есть, был передвижным, и солидные академические коллективы ехали за сотни километров в маленькие города и показывали там новые премьеры в Домах культуры.
Это ноу-хау принадлежит губернатору Челябинского края Борису Александровичу Дубровскому, родом из Магнитогорска, решившему потревожить областных чиновников Министерства культуры, а те в свою очередь, обязали все театры без исключения включиться в этот проект без всяких отговорок: мол, сценография спектаклей не подходит для клубных сцен или художественное качество постановок слишком пострадает на чужой площадке.
Все правильно, только кто посмеет ослушаться губернатора, выделившего большие средства из областного бюджета на эту акцию? В первую очередь, для того, чтобы убедиться, насколько успешно или неуспешно проводится государственная программа по культурному обслуживанию населения южного Урала с тяжелым производством и добычей драгоценного сырья. Тут уж не до художественных изысков, команда сверху дана, ее надо выполнять, а заодно и проверить свои силы, умение перестраиваться в непривычных условиях.
Казалось бы, эка невидаль - ну, приехал театр из Челябинска или Магнитогорска в Сатку или Миасс, показал свой спектакль и уехал... Тем не менее, для жителей этих небольших городов, куда не добралась аптечная мафия и где в основном можно купить дешевые лекарства, известные с советской поры, появление профессиональных коллективов сравнимо с долгожданным театральным праздником, живое общение с которым ничто не заменит: ни телевидение, ни Интернет. Вот почему залы Домов культуры были переполнены публикой разных возрастов, благодарной уже за то, что театральное искусство не может быть привилегированным и доступным только в крупных центрах. Помимо прочего, это были свои актеры, а не какие-то там заезжие антрепризы, поэтому все происходящее на сцене воспринималось на одном дыхании с надеждой на будущие встречи.
Тем не менее, если быть до конца честными, то не все коллективы, выражаясь пафосным языком, отвечали высокому званию Мельпомены. Встречались и такие, которые шли по накатанной дорожке привычных штампов, взятых напрокат приемов из модных течений в отсутствии конкретной режиссерской трактовки и слабо проработанных актерских образах. В основном это происходило там, где не было своей идеи - во имя чего поставлены те или иные пьесы. Бездумно импровизировать, развлекать, не имея ясной цели - вот была главная задача таких спектаклей.
Не хочу ни в кого бросать камень, отлично понимая, что такое театральной конвейер в любом стационарном коллективе, когда надо выполнять план и по зрителям, и по количеству спектаклей... И все-таки необходимо экспериментировать не только в отчетах для Министерства культуры, а постоянно, даже в течение маленьких сроков, которые отводятся для выпуска спектаклей. Надо, надо... Это слово произносят постоянно, но как редко желаемое совпадает с видимыми результатами. Когда же это происходит, возникает тот самый катарсис, который не зависит от географического положения театра и его официального статуса.
Кто из нас мог предположить, что известную пьесу Питера Шеффера «Амадеус» можно сыграть в новом ключе, органично соединив оперы Вольфганга Амадея Моцарта с его драматической судьбой, а симфонический оркестр с драматической игрой артистов? Пожалуй, никто, кроме автора этой смелой идеи, худрука Магнитогорского драматического театра имени А.С. Пушкина Максима Кальсина и режиссера Анн Сельер из Франции. Изначально они стали задавать себе вопросы: почему современники Моцарта больше ценили музыку Сальери, чем гениального Вольфганга Амадея, и почему «упакованный» придворный композитор завидовал нищему музыканту? Значит, он понимал, что до небесных звуков Моцарта ему не дотянуться, как не умоляй Бога наградить его талантом... Следовательно, надо идти кривыми путями - воздвигать непреодолимые барьеры перед гениальным «выскочкой», компрометировать на всех уровнях виновника всех сомнений и внутренних терзаний Сальери. Тогда почему бы не дать современному зрителю послушать отрывки из опер Моцарта в живом исполнении оркестра и оперных артистов, пусть он судит, насколько они прекрасны. Дело оставалось за малым: заразить своей идей руководство Магнитогорского театра оперы и балета, склонить на свою сторону дирижера Эдуарда Нама, хормейстера Татьяну Пожидаеву, балетмейстера Геннадия Бахтерева, а сам спектакль построить в виде исповеди старого Сальери в больнице для душевнобольных спустя 32 года после смерти заклятого врага. Перед потухшим взором Антонио Сальери в исполнении Юрия Дуванова, как в тумане, проплывают картины далекого прошлого: озорной композитор (Иван Погорелов), преклоняющий колено перед самодовольным королем Иосифом II (Андрей Бердников), заявившим дебютанту: «У вас слишком много нот...», ничуть не понимая, насколько это глупо звучит. Но юноша промолчал, потому что надо было получить разрешение на исполнение своих опер, да еще содержать семью, поскольку земная судьба была к нему неблагосклонна. Оказывается, и тогда главным врагом гения выступала великодержавная цензура, и расположение или презрение власть предержащих к родившемуся таланту, в одном случае возносила его высоко, в другом - опускала в долговую яму. Поскольку иметь тонкий слух и отзывчивое сердце - тоже дар Божий.
Сальери же знал, как можно угодить примитивным вкусам придворной знати и дилетанту королю. Вот вам и первая разгадка, почему музыку Сальери при жизни ценили больше, чем шедевры Моцарта, опередившего время. В чем так же смогли убедиться зрители во время драматической оперы в двух актах и четырех оперных отрывках, заслуженно получившей Гран-При фестиваля.
Следующим открытием форума на колесах стал спектакль «Капитанская дочка» Театра кукол и актера «Буратино» из того же Магнитогорска, в большей степени предназначенного для взрослой аудитории. Сергей Ягодкин, признанный жюри лучшим режиссером, через образ Емельяна Пугачева в мощном исполнении Сергея Меледина, ни на шаг не отступая от произведения Александра Сергеевича Пушкина, исследовал тему бунта кровавого и беспощадного, в котором покорные людишки не достойны сожаления со своей рабской психологией. Поэтому все персонажи исторической притчи кукольные, кроме Петруши Гринева (Кирилл Боровинский) и его невесты Маши Мироновой (Александра Ягодкина), перерождающихся из кукол на веревочках в живых героев, поскольку они не утратили человеческого достоинства, не изменили своей чести и не предали, даже когда им грозила смерть на виселице под церковным колоколом. Эта мощная образная деталь сообщает грозный подтекст многоплановому спектаклю, его также дополняет белый снег, падающий на красную рубаху Емельяна Пугачева, заметающего все следы новоявленного царя, но продолжающего жить в народных песнях и сказаниях. По-моему, мощный толчок в создании отнюдь не кукольного бунта дал режиссеру роман Василия Шукшина «Я пришел дать вам волю», как правило, возникающий в момент тектонических сдвигов бесправного общества, когда низы не хотят жить по-старому, а верхи считают, будто им все позволено.
К сожалению, русская классика не слишком приветствовалась театрами на 29-м областном фестивале. Может быть, случайно, а может быть, и нет, потому что любая трактовка классики требует больших усилий и от режиссера, и от актерского ансамбля, а если этого нет, то в итоге получается «манная каша», в лучшем случае, пересказ текста в живых картинках.
В Златоустовском драматическом театре «Обнимус», который через два года будет отмечать свое столетие, не первый год идет на малой сцене удивительный спектакль по одноактной драме Антона Павловича Чехова «На большой дороге», ставший украшением фестиваля и получивший приз «За лучший актерский ансамбль». Режиссер-постановщик Борис Горбачевский, прикипевший к драматургии Чехова давно, на этот раз создал психологический детектив, заключенный в судьбах героев, непредвиденных обстоятельствах встреч на большой дороге в убогой харчевне, напоминающей затхлый погреб, где каждый тянется к свету, фантастическим миражам, но так и не получает ничего, кроме страданий и крика израненной души. Центральным событием сжатого до неимоверности пространства с умирающим стариком, двумя богомолками, фабричным пареньком Федькой -гармонистом, бродягой и вором Егором Мельником, в шикарном исполнении Игоря Вершинина, напоминающем горьковского бурлака, такого же бесшабашного и сильного, потерявшего веру в человека и справедливость, становится трагическая история барина Семена Семеновича, опустившегося на дно из-за невесты, сбежавшей из-под венца, но продолжающего ее любить и винить только себя. Это непротивление злу поражает всех, даже хитрого и жадного хозяина кабака Тихона Евстигнеева в исполнении Юрия Чулошникова, презирающего бескорыстного страдальца и уважающего только силу денег. Психологический узел бесконечных мучений затягивается так туго, что, кажется, развязать его невозможно, если бы волей случая в убогой харчевне из-за сломанного колеса брички не появилась главная виновница всех несчастий Семена Семеновича (которого играл актер Максим Фаустов на костылях из-за сломанной ноги). Тут-то и должна была произойти развязка. Острый топор в мощных руках Егора Мерика, наконец-то, свершит праведный суд над холодной красавицей, преступившей одну из заповедей православной веры. Но тогда это был бы не Чехов, а кто-то другой, так как уничтожить вселенское зло взмахом топора невозможно, оно распространено повсюду и порой распознать его трудно, поэтому вряд ли испуганная за свою жизнь дамочка будет каяться, осознав свой непоправимый грех. Ведь главное - какой нравственный урок современные зрители вынесли из этой трагической истории.
Большие надежды я возлагала на Челябинский государственный академический театр имени Наума Орлова с его славными традициями школы перевоплощения и мощной труппой, высокой культурой и вдумчивым подходом к репертуару. Каково же было мое удивление, когда в программке к спектаклю «Простые истории» обнаружила, что это будет пластическое представление. Казалось бы, ничего предосудительного здесь не было, поскольку многие драматические коллективы «заболели» выразительными средствами современной хореографии, игнорируя вербальный театр. Как говорится: вольному - воля, но тогда мы опять возвращаемся к главному вопросу - ради чего, ради какой такой гениальной постановочной идеи? Возникает и другой вопрос: есть ли какие-то навыки у драматических артистов, чтобы выражать психологические эмоции с помощью тела? Режиссер-постановщик, он же хореограф Николай Реутов решил обойтись «малой кровью». Собрав 26 симпатичных исполнителей с весьма выразительными лицами, он предложил им протанцевать в стиле вальса, танго и так далее историю нашей страны, включая Великую Отечественную войну, ГУЛАГ, похороны вождей. Ничего себе замысел на уровне смонтированных кадров, который для клубной самодеятельности вполне подходит, но не для академического театра, участвующего в региональном конкурсе!
В отличие от академии, решившей продемонстрировать новое течение в русском психологическом театре, челябинский «Манекен», выросший из студенческого театра, не стал «наступать на модные грабли» и остался верен своей лицедейской, клоунской природе. Режиссер Сергей Овинов избрал для воплощения новелл О. Генри этюдный метод работы в спектакле «Однажды в...». Вроде бы все начиналось с чепухи, забавного случая, анекдота, но потом выяснялось, что это вечный поток бытия, состоящий из комических, драматических и даже трагических эпизодов сложной и непредсказуемой жизни с известным для всех финалом - смертью. Но пока не наступил этот финал, надо радоваться каждому дню, веселиться и ни в коем случае не унывать, так как это большой грех.
Фактически, начинающие артисты играли самих себя в предлагаемых обстоятельствах многоплановых новелл. Пространство сцены было поделено на два огромных полых куба, внутри которых чудили, озорничали, грустили, плакали молодые лицедеи, словно намекая на тараканьи бега на длинную дистанцию, потому что в храмы искусств их не пускали. С одной стороны, зрелище напоминало реалити-шоу, с другой - комиксы, но это был настоящий открытый площадной театр, где юмор и ирония побеждали скуку и провозглашали победу света над тьмой. Были в этом спектакле и свои недостатки, и режиссерские просчеты, но самое главное - молодежный ансамбль заражал энергией зрительный зал и самовыражался на все сто процентов. Не зря он получил специальный приз жюри за слаженную, креативную игру под музыкальный саундтрек гениального композитора современности Эннио Морриконе.
Был на фестивале и авторский спектакль Искандэра Сакаева «Тартюф» в Челябинском молодежном драматическом театре. Буффонадный гротеск, сценическая редакция, музыкальное оформление, пластическая партитура - все принадлежало ему, за исключением натренированных на успех актеров, которые иногда во время игры терялись, не знали, что делать с руками, ногами, часто заменяя внутренний темперамент сильным криком.
Оно и понятно, режиссер не смог под всех исполнителей «соломки подстелить». Хватило только времени на главных героев: хозяина дома Оргона в исполнении Бориса Черева, его жену Эльмиру - сексапильную актрису Наталью Чиликину и пройдоху-обманщика, искусного лицемера Тартюфа, изображенного актером Алексеем Согриным в виде блудливого кота. Именно они и получили призы «За лучшую женскую и мужскую роли».
Искандэр Сакаев предложил артистам очень сложный способ существования: актеры якобы имитируют артистов, играющих героев Жана-Батиста Мольера, представляя на суд короля (сидящего тут же на сцене в ложе), «безобидную безделицу», почему-то запрещенную святой инквизицией. Режиссер выходит за рамки семейных разборок, связанных с проникновением в дом хитрого проповедника, обволакивающего своим сладостным обманом мозги, казалось бы, разумных людей, и только когда обманщик разоблачен, они вспоминают о своем человеческом достоинстве, как попавшийся на крючок Тартюфа Оргон. Не случайно художник по костюмам Дина Тарасенко придумывает стилизованную одежду, которая смотрится как униформа инопланетян с конусными шапками-париками на голове. Не случайно художник-постановщик Антон Сластников работает в эстетике «бедного театра», заполняя все пространство сцены множеством стульев, то собирая их вместе, то разбрасывая в беспорядке, потому что настоящего порядка в доме Оргона, как и в королевстве солнечного Людовика, быть не может, поскольку обман обманом погоняет, а притворство стало государственной политикой.
По сути, это был тот самый эксперимент, ради которого стоило ломать копья, искать новые выразительные средства, чтобы закулисная пыль не вызывала аллергию у зрителей и у них тоже возникал элемент сотворчества. Ведь каждый спектакль, это обоюдный процесс постижения ранее неведомого, как со стороны артистов, режиссеров, так и тех, кто сидит по другую сторону рампы.
И пусть во время регионального фестиваля «Сцена 2018» встречались трудности, и пусть кто-то не нашел в себе силы порадоваться за победителей и разделить с ними успех фестиваля-путешественника, но мы-то знаем, что трудный путь - он самый главный.
Фотогалерея
