Потонем или доплывем?.. / "Самая легкая лодка в мире" в РАМТе
Выпуск №3-213/2018, Премьеры Москвы
Прошло уже довольно много лет с той поры, когда Михаил Левитин поставил в Московском театре «Эрмитаж» спектакль по «пергаменту», как определил жанр писатель Юрий Коваль - «Суер - Выер». Это было, если не ошибаюсь, первое театральное открытие творчества удивительного писателя Юрия Коваля, которым восхищались такие выдающиеся поэты, как Арсений Тарковский и Белла Ахмадулина - разные и одинаковые, пожалуй, лишь в одном, в неповторимости поэтической интонации, в редкостном умении (по определению Давида Самойлова) самые обычные слова протереть как стекло, вознеся их до уровня редкой прозрачности и столь же редкой красоты.
И именно это ценили они, как и другие, Борис Шергин, Юрий Домбровский, Юлий Ким, Юрий Визбор, Ада Якушева, Петр Фоменко (последние четверо были однокурсниками Коваля по Педагогическому институту), в неповторимой стилистике детского писателя. Писателя, избравшего эту стезю обращения к детству не только по причине ухода от безрадостной реальности, но и по собственной природе, в которой было поистине детское обаяние.
Несмотря... Вопреки...
И вот - премьера РАМТа «Самая легкая лодка в мире». Эта замечательная история Юрия Коваля, полная юмора, печали, внутреннего света, отраженным лучом охватывающего зрительный зал магического пространства РАМТа под названием Черная комната и поистине завораживающей атмосферы, сочинена по прозе Юрия Коваля Юлием Кимом, Сергеем Никитиным и молодыми кудесниками - режиссером Алексеем Золотовицким, художником Софьей Егоровой и музыкальным руководителем Павлом Акимкиным.
Прекрасный пример взаимопонимания и органичности сочетания «тогда» и «сейчас» явлен в единении отцов (если не сказать дедов!) и детей. Это обстоятельство уже само по себе свидетельствует о том, что не все так безнадежно в нашем нынешнем бытии. И это - главное...
На мой взгляд, Юлий Ким и Сергей Никитин несколько перегрузили прозрачное содержание «Лодки» добавлением фрагментов рассказов, порой уводящих в сторону от содержания, и обилием песен. В основном молодежная зрительская аудитория воспринимает и принимает с первых же эпизодов «двойную оптику», в которой прошлое пронизано ностальгическими нотками, а настоящее становится попыткой возвратить прежние идеалы: бескорыстия, веселого безденежья, верной дружбы, мечты, которая во что бы то ни стало должна воплотиться.
Странно и отрадно, что всем этим воодушевился и вдохновился молодой режиссер. И не просто воодушевился и вдохновился, но сумел передать свое ощущение, по-своему загипнотизировать молодых артистов труппы: Александра Девятьярова, Дениса Баландина, Владислава Погибу, Александру Аронс, Сергея Чудакова, Ольгу Лысак и Ксению Медведеву. Они так увлеченно разыгрывают немудреный сюжет, полный глубоких философских смыслов, так превосходно играют на музыкальных инструментах и поют, так органично существуют в маленьком пространстве Черной комнаты и, наконец, так сияют их глаза, что зритель захвачен действом с первой до последней минуты.
Александра Аронс оказалась для меня неузнаваемой в этой роли то ли реальной, то ли вымышленной Писателем девушки, существующей на грани вымысла и реальности. Владислав Погиба с ярким юмором и с долей проникновенности изобразил своего раздвоенного персонажа - художника Шуру, чья душа разрывается между служением искусству или полиции. Денис Баландин легко, органично проживает отрезок жизни бесшабашного служителя муз и бесконечно верного друга, готового на любую авантюру ради Писателя.
А Александр Девятьяров замечательно рисует мечтателя давних лет, в чьих лирических монологах раскрывается не только почти утраченное сегодня чувство Слова, но и - для тех, кто знал, помнит или хотя бы читал - магическое возвращение Времени и личности Юрия Коваля.
Ольга Лысак и Сергей Чудаков, играющие по три небольших роли разных персонажей, фиксируют особенности каждого из них, подчеркивая лишь небольшим гримом и костюмом. У Ольги Лысак остаются во всех ее образах только длинные, загнутые зеленые ресницы, становящиеся в первых двух ролях шорами, закрывающими от героинь внятный смысл происходящего, в третьей же, Макарихе, обозначающие волшебство этой загадочной дамы, голова которой умеет жить отдельно от тела. Впрочем, это ли не одна из довольно обычных примет нашего времени?..
Трогательный быт, раскрывающийся в чае с сушками (ими и зрителей угощают), кастрюлях, чайниках, стареньком телевизоре, граммофоне, белье, которым тщательно застилают полки в поезде герои, Писатель (А. Девятьяров) и художник Орлов (Д. Баландин) словно оттеняет надмирное содержание «Самой легкой лодки». То самое содержание, что позволило Белле Ахмадулиной сказать после прочтения: «Самая легкая лодка - это я, Папашка - это я...». Дорогого стоят эти слова...
Связки бамбука, извлекаемые из огромного шкафа-трансформера, откуда появляются время от времени персонажи и предметы, строго говоря, не так уж и необходимы для строительства самой легкой лодки в мире - мечты Писателя. Потому что эта лодка - музыка, которая извлекается из всего, если душа твоя не только богата, но и щедра, и открыта людям.
Сказочные болота, их неведомый хозяин Папашка, Макариха с летающей головой, странноватый Натолий (С. Чудаков) со своим молчаливым подмастерьем Нюркой (К. Медведева) настолько прозрачны и легки, что заставляют воспринимать их с открытой душой, наслаждаясь тем сказочным миром, что возникает внезапно среди обыденности. Тем более что ему сопутствуют картины самого Юрия Коваля, плывущие по черным стенам сценического пространства (видеохудожник Владимир Алексеев, художник по свету Нарек Туманян)...
Когда мы бездумно повторяем сегодня максиму К.С. Станиславского о том, что в театре все должно быть «для человека, через человека, во имя человека», мы вряд ли задумываемся: эта тайна заключена в атмосфере, которой я, зритель, соучаствую и сопереживаю всей душой, ощущая свою невымышленную включенность в происходящее. Ученик Олега Кудряшова, Алексей Золотовицкий, судя по спектаклю, не просто понимает, но принимает этот тезис всем своим существом - творческим и личностным. Честь и хвала ему за это! И именно эта черта дает надежду на то, что наша театральная лодка, какой бы легкой она не была, не потонет, а доплывет. Доплывет до того необходимого, без чего не существует подлинный театр...
... Странное ощущение!.. Те, кто знал Юрия Коваля, навсегда запомнили его поразительное обаяние и - улыбку. Мне ни у кого больше не доводилось видеть такой открытой, охватывающей всех вокруг улыбки. И в финале спектакля «Самая легкая лодка в мире» она, подобно улыбке Чеширского кота, словно плыла в воздухе, щедро одаривая всех и каждого.
Фото Сергея ПЕТРОВА
Фотогалерея
