Никогда не было, и вот опять... / Лаборатория Театра Наций в Великих Луках
Выпуск №3-213/2018, Мастерская
Вот уже скоро десять лет Театр Наций регулярно проводит выездные Лаборатории по современной драматургии в рамках государственной Программы поддержки театров малых городов России. А начиналась эта работа пробным десантом молодых режиссеров в городской театр Великих Лук. Но тогда показать эскизы в городском театре возможности не было: здание было закрыто на реконструкцию. Их увидела публика во Пскове, а как бы восприняли эксперимент местные зрители понять не довелось. Реконструкция, наконец, завершилась. Второй сезон Великолукский драматический театр играет в стильном, очень светлом здании с двумя прекрасно оборудованными сценами, просторными фойе, репетиционными залами. Труппа пополнилась молодыми актерами, некоторые из которых окончили столичные вузы. Зрителей прибавилось. Возникла острая необходимость освежить репертуар, основу которого пока составляют музыкальные комедии под фонограмму. Руководство театра вновь пригласило уже набравшую солидный опыт лабораторию Театра Наций. Да и ставшие знаменитыми мастер-классы по сценической речи и сценическому движению, всегда сопровождающие работу лаборатории (на сей раз их вели Егор Архипов и Ирина Галушкина соответственно) прекрасно обновляют профессиональные «настройки» труппы. Выбор пьес, сделанный театром из полусотни присланных арт-директором проекта Олегом Лоевским, и тем, что они адресованы к разного возраста публике, и самим разнообразием жанров, явно давал всем трем эскизам шанс на продолжение.
Сказка-фантазия Ярославы Пулинович «Птица Феникс возвращается домой» провоцирует на создание спектакля для, что называется, «семейного просмотра». А дирекция театра и вовсе собрала в большой зал в основном зрителей-подростков и участников местной детской театральной студии. Режиссер Андрей Корионов (Санкт-Петербург) однако не увлекся собственно сказочностью истории о том, как бессмертный Феникс, исполняя несбыточные и в то же время самые расхожие мечты маленькой серенькой кошечки о мировой известности, дает ей понять, насколько они пусты. Корионов ставил эскиз о любви, о том как двое: Она от подросткового эгоизма и наивного непонимания, что с ней на самом деле происходит, и Он от снобизма и навязанного самому себе нигилизма - идут к взаимному доверию, которое и спасает их обоих. Полеты тут стали танцами, а мировые столицы возникали из музыкальных номеров. Подростки в зале легко откликались на предложенную режиссером игру, смеялись, и в то же время чувствовали, что с ними говорят о важном. Обсуждение на публике (а это непременное условие лаборатории) не свелось, как это часто бывает, к похвалам и благодарностям актерам. Юные зрители заговорили о себе и буквально требовали довести спектакль до премьеры. И вдруг... Один из молодых актеров, занятых в эскизе, взял микрофон и тоном свадебного тамады представил всех исполнителей, которые так славно поработали, а режиссеру стал советовать поучиться работе с актерами (Андрей Корионов поставил более 20-ти спектаклей, лауреат многих премий и участник престижных фестивалей), и вообще, относиться серьезнее к профессии. Мол, если бы нам не мешал режиссер, мы бы вам еще и не так сыграли... Такое за всю историю лабораторий не случалось ни разу. Бывают трудности, недопонимание, страхи, что ничего не получится, потому что за 3-4 дня ничего получиться не может (которые сменялись радостью, когда все-таки получалось), бывали и откровенные неудачи, и серьезные «разборы полетов» на внутренних обсуждениях. Но чтобы актер вываливал свои обиды на публике, приписывая зрительские восторги только своим заслугам - впервые. Это не только нарушило все границы профессиональной этики, не только выглядело глупо и заносчиво, это выдало нежелание некоторой части труппы хоть что-нибудь менять в заведенном порядке. И хоть позже участники и этого, и других эскизов благодарили режиссеров, просили их продолжить работу, да и просто радовались наплыву зрителей, аплодисментам, комплементам, тревожное ощущение, что в этом королевстве не все ладно осталось. Правда, на зрительском голосовании выходка эпизодического персонажа никак не сказалась. 94% были «за» продолжение работы.
Семейная драма Анастасии Букреевой «Ганди молчал по субботам» досталась самому опытному участнику лаборатории - главному режиссеру Ростовского-на-Дону академического театра Михаилу Заецу. Пьеса устроена прихотливо: неумолчный монолог подростка о том, как разрушалась его семья, перебиваемый иллюстрирующими его рассказ репликами других персонажей. А разрушалась семья капитально: папа ушел к секретарше, мама вся на нервах в поиске альтернативы, дед сошел с ума, сестра смертельно заболела, и даже собака пропала. Парень привел в дом молчаливую бомжиху (видимо, вместо собаки), которая произносила время от времени имя «Ганди». Чтобы не увязнуть в душераздирающих подробностях, режиссер превратил действие в индийское кино с «закадровым переводом» (монологом героя). А-ля дворцовый интерьер (эскиз игрался меж колонн парадной лестницы театра), яркие а-ля индийские костюмы из подбора, характерная танцующая а-ля индийская пластика (спасибо Ирине Галушкиной) сняли мелодраматизм текста, придали действию иронию, легкость и стремительность. Но драму оглушающего героя одиночества сделали еще пронзительнее. Основным мотивом зрительского обсуждения стала просьба оставить эскиз в репертуаре прямо в таком виде, чтобы случайно не испортить.
Хит последних двух российских сезонов - пьесу Дмитрия Данилова «Человек из Подольска» взял в работу самый молодой участник лаборатории, недавний выпускник питерского РГИСИ (курс Ю.М. Красовского) польский режиссер Бениамин Коц. Он установил в центре малого зала театра огромный стол, за которым неловко примостился герой - житель Подольска, непонятно за что оказавшийся в странном отделении полиции. Зрителей рассадили вдоль стен, как немых, а потому тоже неявно угрожающих свидетелей допроса. А сам допрос поначалу вел незримый голос откуда-то сверху... И история перевернулась. Полицейские, беспардонно вмешивающиеся в личное пространство человека, терроризирующего его абсурдными вопросами и поучениями как жить, в эскизе превратились в голоса не то ангелов, не то просыпающейся совести героя. Будто вырванный неведомой силой из жизненной текучки, он вдруг начинает задумываться о смысле своего существования. Не во всем пьеса подчинилась подобной концепции, и не все ее перипетии режиссер до конца продумал. Но зал и по ходу показа реагировал живо. А после зрители устроили бурное обсуждение, где говорили вовсе не о качестве работы режиссера и актеров, а о проблемах, эскизом затронутых. Значит, главное молодому режиссеру удалось. Недаром за продолжение работы над спектаклем проголосовало 100% публики.
Итоги лаборатории к ее завершению казались радостными: и публика, и большинство актеров хотят увидеть все три эскиза доведенными до премьер. Но тревожное чувство, что не всем в театре подобная интервенция пришлась по вкусу, все-таки осталось. Пройдет эйфория от оваций и вернется прежняя спокойная жизнь «под фонограмму».
Фотогалерея
