Имя Розова всех объединило / II Международный театральный фестиваль имени В.С. Розова
Выпуск №7-217/2019, Фестивали
Мы встретились с главным режиссером Ярославского государственного театра юного зрителя имени В.С. Розова в шумные дни Международного театрального фестиваля имени В.С. Розова. Фестиваль гудел, торопился, несся вперед, спектакли собирали полные залы и на большой, и на малой сценах театра, предоставляя публике богатый выбор названий. Фестивальным символом летали в фойе бумажные журавлики, своим чередом шли пресс-конференции и театральные встречи... И именно эта фестивальная круговерть стала прекрасным контекстом для нашего разговора с Игорем Лариным - о нем самом, о его режиссерском пути, о Ярославском ТЮЗе и, конечно, о фестивале.
- Игорь Николаевич, как возникла идея создания фестиваля имени Виктора Розова?
- Ярославский ТЮЗ основан Виктором Розовым, и открылся он в 1984 году именно его пьесой «Вечно живые». Первый Международный фестиваль имени В.С. Розова прошел год назад в Костроме и в Ярославле . Второй - только в Ярославле, где он теперь и обоснуется. Как только наш театр получил имя Розова, то конечно же, сразу встал вопрос о фестивале. И в этом году программа была уже намного серьезнее. Ярославский театральный институт привел к нам целую группу своих студентов-театроведов. Приехала целая группа из ГИТИСа, которая будет освещать все фестивальные события.
- В афише вашего фестиваля не только спектакли по розовским пьесам. Как вы думаете, возможно ли составить ее все-таки исключительно из произведений Розова?
- Конечно, это возможно. Ведь у нас сейчас Розова ставят очень много. Но и все же хотелось бы некоего расширения фестивальной палитры. Поэтому в афише у нас и «Утиная охота» А. Вампилова из Сыктывкарского театра драмы им. В. Савина, и «Веселый солдат» В. Астафьева, привезенный Московским Губернским театром - и они прекрасно вписались в розовский контекст.
- А вот, например, Омский театр «Галерка», поставивший на своей сцене целый цикл розовских спектаклей, мечтал привезти к вам даже розовский диптих - «В добрый час!» и «В поисках радости» (что было бы очень любопытно), но фестиваль принял только один спектакль, «В добрый час!», и это было очень жаль. А вы, Игорь Николаевич, никогда не ставили пьес Розова?
- Вероятно, это не вполне мой материал. Такие, как у Розова, многословные бытовые пьесы, без метафор и яркой театральности, наверное, не для меня. Кстати, сегодня я прослушал радиоспектакль Анатолия Эфроса, сделанный в 60-е годы по розовской пьесе «Неравный бой» (с молодым Львом Дуровым), про тех же «розовских мальчиков», начинающих жить, отстаивающих свою любовь. И вновь размышлял об этом драматурге. Мне все же кажется, что эта розовская ретро-драматургия, которую к нам привозят, сделана так, как ставили ее еще в 60-е годы. Актеры могут честно играть, стараться, плакать, разыгрывать свои истории, и зритель будет смотреть и проникаться всем этим - но ощущение такое, словно ты находишься где-то там, в прошлом веке, может быть, в хорошем, но провинциальном и архаичном театре.
- Но Розова, мне кажется, вообще невозможно модернизировать!
- Нет, наверное, что-то сделать можно. Есть попытки современного прикосновения к этим пьесам. Но вот, например, из пьесы «Вечно живые» немыслимо сделать авангард! Поскольку суть пьесы Розова - это вязь человеческих отношений и диалоги, диалоги, диалоги. И каких-то мощных сюжетных движений тут нет. Но вот возьмем, допустим, кино - «Летят журавли» или «Неотправленное письмо»: ведь они смотрятся сейчас очень авангардно, поскольку там найден интересный язык, он современен!
- А как, по-вашему, будет дальше развиваться розовский фестиваль?
- Он, конечно же, должен двигаться в самых разных направлениях. Например, каждый следующий фестиваль мог бы проходить под каким-то лозунгом - «В поисках радости», или, например, «В добрый путь!». Словом, какая-то тема отдельной пьесы Розова может определить и всю фестивальную афишу. А под этот лозунг могут прийти самые разные авторы, что будет логично. И, конечно, афишу фестиваля надо все время расширять. Допустим, можно открывать и закрывать фестиваль розовской пьесой, а внутреннее наполнение может быть иным, но родственным по духу, и можно будет показывать спектакли и Сергея Женовача, и Андрея Могучего, и других известных режиссеров. Так что, пусть «именные» фестивали не становятся скучными и состоящими из сплошных повторов.
- Вы показали на фестивале свой спектакль «Ленинградская симфония», посвященный 75-й годовщине снятия блокады Ленинграда. Именно им торжественно открывался фестиваль.
- Мне всегда хотелось, чтобы спектакль в театре был больше, чем спектакль, чтобы у него существовал исторический, патриотический размах. У меня даже была идея поставить исторический спектакль в Ярославском кремле. А «Ленинградская симфония» - это отчасти пример документального театра. Я решил обратиться к нему, когда впервые всерьез поговорил о войне со своей мамой, пережившей блокаду. Собрал очень много материала, сделав его литературой. Читал письма тех лет, в том числе письма своей мамы. На сцене звучит абсолютно документальный рассказ и подлинный голос моей мамы, пережившей блокаду. А повествование идет о ней, о маленькой девочке, живущей в осажденном Ленинграде. На экране - непрерывная кинохроника тех страшных событий. И вся эта документальность оказалась необычайно театральной и выразительной.
- Игорь Николаевич, я впервые увидела ваш спектакль «Онегин» еще в 1995 году, на Пушкинском Фестивале во Пскове. Я помню, как эта уникальная работа ошеломила меня и моего друга критика Геннадия Демина, с которым мы вместе приехали во Псков из Москвы. С тех пор, конечно же, я стала следить за всеми новостями вашего петербургского театра «Монплезир». Впрочем, работали вы не только в своем родном городе, но и в Москве, и в других городах, и за границей - предпочитая быть «человеком мира»...
- В 90-е годы я активно работал и в моем студийном театре «Особняк» в Петербурге (то было знаменитое время расцвета студийных театров) и колесил по стране и за ее пределами, ставя спектакли и участвуя в различных фестивалях. Например, в 2003 году работал в «Новом театре» в Хельсинки, который создали шведы, финны и русские, поставил там спектакль «Вишневый сад», шедший сразу на трех языках: Лопахин говорил по-русски, Гаев по-фински, а Раневская по-шведски... Потом начал руководить Петрозаводским театром, где ставил и драму, и оперы, и оперетты... В начале 2000-х три года руководил театром Елены Камбуровой в Москве. Поставил там спектакль «Роман в письмах» по Пушкину, с которого этот театр начал свою творческую жизнь. Играл я там и собственные моноспектакли. А еще сотрудничал с московским театром «Жар-птица». Работал в Москве и на канале «Культура». Снялся в фильме «Театральный роман», сделал четыре телеверсии моих спектаклей: «Пущин», «Онегин», «Вертинский» и «Буратино». Потом я начал снимать спектакли других московских театров, а также делать телеспектакли - по Варламу Шаламову с Вениамином Смеховым, по Иннокентию Анненскому и Гавриилу Державину с Анатолием Адоскиным, по поэзии Маяковского с Василием Лановым. Так я работал, начиная с 2003 года, восемь лет, целиком окунувшись в телеиндустрию, снимая также и сериалы, и боевики, и художественные фильмы - а тем временем задыхался без своего театра. А в 2006 году успел поработать и во МХТ им. А.П. Чехова, поставив там спектакль по пьесе питерского драматурга Ильи Тилькина «Перезагрузка». Кстати, Олег Табаков в то время очень хотел сыграть Ленина. И драматург Александр Галин написал специально для него пьесу о Ленине, которую я начал репетировать с Табаковым - но, по различным обстоятельствам, этот проект не смог состояться.
Да, без своего театра я задыхался. И в 2011 году я покинул канал «Культура» и сразу же принял одновременно два театра .
Почему в моей жизни возник Ярославский ТЮЗ? Я хорошо его знал и прежде. В 2008 году я собирался ставить здесь «Фанфан-тюльпан». А в 2011 году поставил «Повести Белкина» Пушкина. А потом принял его в роли главного режиссера. И одновременно мне предложили работать в Театре на Литейном в Питере. А этот театр был для меня родным еще с юношеских времен, когда мы студентами ЛГИТМиКа играли там свои спектакли. Позже и я делал там свои постановки - например, «Любовь и смерть Зинаиды Райх» с 2005 года до сих пор идет с аншлагами. Работал там четыре года, выпустив «Пиковую даму», «Театральный роман», бергмановскую «Персону». И все это время я делился на две части - ад и рай. Ад на Литейном и рай в Ярославле. Атмосфера на Литейном была тяжелая. Но я все же поставил там несколько спектаклей. И в результате с радостью остался только в Ярославле, и работаю здесь седьмой год. На этой сцене произошло очень много моих премьер, около тридцати, каждые полтора месяца я ставлю новый спектакль. Ставлю спектакли и детские, и взрослые, и музыкальные, от которых получаю огромное удовольствие! У нас тут возникло целое музыкальное направление, которое началось с «Моей прекрасной леди» и «Фигаро» и продолжилось мюзиклом «Небесный тихоход». Много классики, детских и семейных спектаклей - так что репертуар очень разнообразный. Я очень люблю коллектив этого театра и его труппу, с которой мне вдохновенно работается.
- Вы коренной петербуржец, теперь «осевший» в Ярославле. Как вам этот город?
- Недавно я познакомился с одним историком, специалистом по родословным. Он разыскал в старинных церковных книгах мою родословную и оказалось, что все мои предки еще с ХI века были священниками в Ярославской и Вологодской губерниях. В 30-е годы мой предок священник Сергий подвергся жестоким гонениям, а потом был причислен к лику святых. А в середине ХIХ века мой прадед уже возглавлял гимназию в Великом Устюге, активно переписываясь со Львом Толстым на педагогические темы. Так что с Ярославской землей я был связан давно и очень крепко. Мне нравится этот город, к тому же здесь легко и хорошо работается. А моя жизнь - это работа. Я всегда привык загружать себя максимально. Вот сейчас одновременно ставлю оперу «Золотой петушок», свой моноспектакль «Театральный роман», и у меня еще кипит масса планов, голова моя до отказа забита работой - и это мое постоянное жизненное состояние.
- У вас огромный актерский и режиссерский опыт, который был бы бесценен для молодежи. Вас не привлекает педагогическая деятельность?
- Давно, еще в 90-х, я преподавал в Гуманитарной академии Петербурга. А вот в Ярославском театральном институте сейчас нет целевого курса для ТЮЗа, и вообще с институтом никакого мостика у нас нет. Это очень плохо, так как в перспективе отсутствует приток новых кадров для нашей сцены.
- Так что же, вы теперь постоянный житель Ярославля?
- Живу сейчас на два города: десять дней активно работаю здесь, в ТЮЗе, а потом на неделю уезжаю в Петербург. Там я и переключаюсь, и играю собственные моноспектакли, для которых пока нет своего помещения, но надеюсь, что оно появится. Вообще, я очень далек от быта: мне всегда было безразлично, как я живу, чем питаюсь, мне интересна только моя работа.
А сейчас ставлю в ТЮЗе оперу «Золотой петушок», являясь и автором сценографии своего спектакля. Я ведь когда-то начинал свой путь как художник, учился архитектуре, у меня были выставки моих собственных картин. А при работе над спектаклем у меня сразу же рождается и его сценографический образ. Так что я являюсь художником всех своих спектаклей.
Фотогалерея
