Комсомольско-молодежный театр ВТО: И.Воронов, Ю.Медведев

Выпуск №9-229/2020, 75 лет Победы

Комсомольско-молодежный театр ВТО: И.Воронов, Ю.Медведев

В мае 1942 года был объявлен прием в труппу Комсомольско-молодежного театра ВТО. В результате конкурсных испытаний были приняты артисты из Московского театра Революции, из Государственного центрального ТЮЗа, из Театрального института и театральных училищ. Все артисты были молоды, полны энергии и рвались как можно скорее уехать на фронт.

Первым через месяц-полтора был выпущен спектакль «Осада Лейдена» И.Штока (режиссер В.Колесаев). Премьера состоялась в ВТО для летчиков авиационного полка, ночных истребителей ПВО, охранявших Москву. Вскоре же выпустили и спектакль «Парень из нашего города» К.Симонова (режиссер А.Лобанов). Была подготовлена еще и концертная программа.

В конце сентября 1942 года коллектив Комсомольско-молодежного театра ВТО выехал на Карельский фронт.

Поездка наша должна была проходить по маршруту Кандалакша - Мурманск. В мирное время из Москвы в этом направлении обычно ездили через Ленинград, теперь же наш путь лежал через Вологду и далее по новой железной дороге, которая была выстроена в первые месяцы войны.

На другой день после прибытия командование направило нас в поездку по воинским частям. Выступали в землянках с концертными программами и играли спектакли в кузовах сдвинутых автомашин. Играли на батареях, в условиях, когда вдруг неожиданно кричали: «Воздух!», «Ложись!» Все - и артисты, и зрители - бежали врассыпную, прыгали в окопы, блиндажи, прижимались к земле.

Как только миновала угроза воздушного нападения, мы продолжали играть с той сцены, где остановились, и это нисколько не смущало ни артистов, ни зрителей.

Все зрители были так поглощены происходящим на сцене, что временное отвлечение не мешало воспринимать сюжет, который задел их за живое.

Там, на северо-западе, мы впервые посетили гвардейскую часть «катюш», о которых только совсем недавно услышали. Она находилась в лесу. Это был корабельный бор - сосны в три обхвата, снегу - в человеческий рост. И первое чудо, которое было нам предложено солдатами, - это солдатская баня «по-черному».

Мы предвкушали ее с нетерпением, конечно, особенно потому, что в тех условиях баня была просто необходима. Подошли к бане: маленькая избушка среди огромных деревьев, занесенная по крышу снегом, и дверка в половину человеческого роста. Солдат говорит:

- Артисты, раздевайтесь!

- А где?

- А вот здесь около дверки!

А мороз-то почти 35 градусов! Мы говорим:

- Как же так?

- А так! - Набросал еловых веток и сказал: - Не стойте босыми на снегу, на ветках раздевайтесь.

Ну, мы, дрожа, разделись, на четвереньках влезли через эту маленькую дверку в баню. Посередине бани лежал огромный раскаленный валун. Солдат крикнул в дверку:

- Плесните на него воды.

Мы плеснули и... чуть не выскочили наружу! Пар обжигал уши, нос, губы, дышать было нечем. На четвереньках, кое-как мы хлестали себя еловыми ветками, а солдат в дверь кричит:

- Выскакивайте! Кувыркайтесь в снег!

Выполняя воинский приказ, мы по очереди выскакивали, прыгали в сугроб и красные, как раки, и черные, в то же время от сажи, бросались обратно в эту дверку для завершающего омовения...

Когда мы пришли из бани, для нас была оборудована землянка, где было приготовлено солдатское угощение: варенье из карельской морошки, кислая капуста и консервированная колбаса. Нас окружили вниманием, и тульский мужичок дядя Вася стал нас брить.

Потом, конечно, нашелся «НЗ» и был «пир на весь мир» в этой землянке!

А на другой день в 3 часа дня в клубной землянке, где потолок был в девять бревен толщины, мы начали спектакль «Парень из нашего города».

Так как клуб был маленький и всех вместить не мог, то мы играли подряд четыре спектакля. Последний спектакль закончили в 4 часа ночи! Успех был потрясающий!..

Вскоре мы переехали в другую воинскую часть и воочию убедились, что дорога была очень небезопасна... Впереди машины, метрах в двадцати, вдруг раздался взрыв и моментально - взрыв сзади. Мы бросились врассыпную по кустам, чтобы переждать обстрел... поняли, что шутки плохи и что фронт есть фронт и нужно быть весьма и весьма осмотрительными.

Приехали мы в назначенную батарею, но из-за неподходящих условий не могли показать спектакли, пришлось дать концерт. Здесь впервые солдаты услышали песню «Спит деревушка, где-то старушка ждет не дождется сынка...», а также очень популярную впоследствии песню «Землянка». Эти песни были так понятны бойцам Карельского фронта - ведь землянка, простая солдатская землянка в несколько накатов стала для них родным домом и боевым укрытием, классом и клубом... Сейчас в этой землянке они принимали московских артистов...

Заключительным этапом нашей поездки по Карельскому фронту был Мурманск. Нам предстояло обслужить летчиков. Мы привыкли к тому, что летчики - требовательные зрители, любящие искусство. В подразделении были лучшие ассы, много Героев Советского Союза, известных всей стране.

Мы понимали ответственность, которая лежит на нас. Первый наш спектакль «Осада Лейдена» состоялся вечером в Доме офицеров в Мурманске. В это время приближались полярные ночи, так что день был очень короткий, а, как правило, активно немцы бомбили город только в дневное время и реже вылетали ночью, поэтому спектакль был назначен на позднее время, командование было уверено, что тревоги не будет, и все, действительно, обошлось без приключений.

На другой день командование послало нас на аэродром. Чтобы достичь его, нужно было на катере пересечь залив. Но, к сожалению, мы долго не могли сделать этого, потому что тральщики, которые должны были очистить залив от мин, еще не появлялись на этом участке, и наш катер стоял у причала. Катер отчалил, но мы все-таки чувствовали себя, как на пороховой бочке. Все очень внимательно всматривались в мутную воду. Все обошлось благополучно, и мы пришвартовались к противоположному берегу. Начали спектакль при переполненном зале. У летчиков была пауза в полетах. Было очень много летчиков, механиков, обслуживающего персонала.

И вот начался спектакль. Вдруг раздается сигал воздушной тревоги: надо идти в укрытие. Зрители вскочили с мест. Но артист Воронов как раз в этот момент произносил фразу: «Эй, вы, испанские собаки, мы скорее отрубим себе левую руку, сохранив правую, чтобы защищать наших жен и детей...» Этот гневный взрыв его героя был настолько темпераментен, что публика осталась недвижима и, стоя, прослушала весь монолог. Потом все сели, и спектакль был без перерыва доигран до конца.

... 13 апреля 1943 года мы выехали на Юго-Западный фронт, в направлении города Старобельска.

По традиции фронтовой театр всегда должен показать свои работы в штабе командования фронта. И мы были направлены в штаб маршала Р.Я.Малиновского. Долго офицеры штаба не могли найти помещения, в котором мы могли бы играть. Наконец, в деревне Чернещино разыскали большую пятистенную избу. Пятую стену разобрали, и получился большой «зал». Играли мы «Осаду Лейдена». В первом ряду сидели маршал Малиновский и начальник штаба. За ними - генералы и офицеры штаба. Спектакль прошел... при полной тишине. Небольшое количество зрителей и ответственность окончательно подавили нас, и все те сцены, где обычно бывает реакция - оживление и смех в зрительном зале, вдруг шли здесь при гробовом молчании.

Мы зажались окончательно, у всех дрожали поджилки. Маршал Малиновский сидел буквально «перед носом», и мы слышали его дыхание. За весь спектакль он ни разу не улыбнулся и не изменил своего положения. Как сел на табурет, так и следил пристально за происходящим. Но иногда казалось, что он думал о чем-то другом, не имеющем отношения к спектаклю.

И все-таки оказалось, что наш первый ответственный спектакль прошел успешно.

В тот же день мы подряд сыграли еще два спектакля, которые смотрели уже офицеры и солдаты, прибывшие только что с передовой.

Таким образом, начало нашей работы на Юго-Западном фронте было положено, и мы, как говорят актеры, «прошли».

Назавтра командование послало нас в войска, расположенные ближе к линии фронта, где мы и приступили к интенсивной работе. Через день мы снова проезжали через деревню Чернещино. То, что мы увидели, потрясло нас до глубины души. Одно огромное дымящееся пепелище встретило нас там, где еще день назад стояла деревня. Нам сказали, что о спектакле стало известно немцам, которые и разбомбили на другой день эту деревню, думая, что там находится командный пункт Юго-Западного фронта.

Р.Я.Малиновский издал приказ о том, чтобы все подразделения крупных частей посмотрели наш спектакль. И мы немедленно проделали путь в 100 километров к месту, где находился штаб генерала В.И.Чуйкова.

О Чуйкове мы уже слышали. Это был, как нам рассказывали, боевой и суровый генерал.

Приехав на место расположения штаба, мы ощутили обстановку очень тревожную и напряженную. Каждую минуту мог прозвучать сигнал воздушной тревоги. Нам сказали, что в радиусе двух километров расставлены зенитки, усилена воздушная оборона и что нам предстоит играть спектакли для всех командиров частей и подразделений, находящихся под командованием генерала Чуйкова.

Генерал Чуйков сидел хмурый, и нельзя было понять, нравится ему спектакль или нет.

По окончании он встал, встали и офицеры, мы стояли на сцене. Все молчали, и в этой томительной тишине он сказал:

- Вы играете осаду. Хорошо играете. Но пора играть наступление!

Все громко зааплодировали. Поблагодарив нас, Чуйков вышел из клуба.

Мы потом долго обсуждали это короткое замечание Чуйкова. Мы уже чувствовали, что наступление близится и что нам пора думать о репертуаре, который бы отражал будущий этап войны - наступление...

... Эта мысль не покидала нас, и, возвращаясь в Москву, мы думали, что репертуар нужно обновить и строить с учетом наступательных действий армии, с учетом поднятия наступательного духа солдат.

В Москве мы очень интенсивно приступили к созданию нового репертуара. Была сделана концертная программа с учетом тех требований, которые нам предъявило Политуправление Красной Армии.

Этим же летом 1943 года мы выехали в тылы обслуживать новые формирующиеся соединения. Мы и не подозревали тогда, что в таких мирных русских городах, как Владимир, Кострома, Иваново, тоже куется будущая Победа. Во Владимире мы играли много раз. В зрительном зале на наших спектаклях сидели молодые, свежие, еще не утомленные войной солдаты, только что прошедшие большую воинскую подготовку, настоящую школу ведения войны. Все были в новом обмундировании (уже не с петлицами, а с погонами), и это, казалось нам, еще более подтянуло воинов: мы, актеры, знаем, что такое внешний вид, костюм.

Наши поездки по тылам растянулись до глубокой осени, и было приятно сознавать, что своим искусством мы вселяли в молодых солдат, которые еще не нюхали пороха, боевой наступательный дух, уверенность в Победе. Закончив поездки по тылам, мы в Москве готовились к поездкам в районы, освобожденные от немецких захватчиков...

... Наступил 1944 год. По всем фронтам Великой Отечественной войны шло наступление.

Во главе нашего театра, который влился во Фронтовой московский драматический театр ВТО, встал известный кинорежиссер Е.Дзиган. Труппа пополнилась новыми артистами. Теперь театр значительно окреп. Актеры были опытными фронтовиками, умеющими работать в любых условиях. Дзиган приступил к репетициям сатирического обозрения в трех действиях по пьесе М.Слободского и А.Раскина «Бравый солдат Швейк». Премьера этого спектакля состоялась в Доме актера 1 августа 1944 года. Спектакль был острым, смешным, высмеивал немецко-фашистских захватчиков и показывал смекалку простого солдата Швейка. Естественно, мы рассчитывали, что в облике этого Швейка будущие наши зрители увидят смекалистого русского солдата.

Параллельно с этим спектаклем была подготовлена концертная программа в двух отделениях... С этой программой в конце августа мы выехали в только что освобожденную Одессу. Одесса предстала перед нами далеко не такой, какой мы знали ее до войны.

В штабе 3-го Украинского фронта нам выделили две большие грузовые машины. На одной из них разместились артисты, на другой - декорации, костюмы и реквизит, и мы выехали ближе к переднему краю фронта, который проходил по Днестру. Было очень жарко и как-то необыкновенно тихо и спокойно. Чем ближе мы подъезжали к фронтовой полосе, тем удивительней было спокойствие. Никакого намека на войну. Казалось странным, что в нескольких километрах проходит линия фронта.

Расположились мы в каком-то разрушенном селе. Первое представление должно было состояться у солдат, которые находились на небольшом плацдарме на правом берегу Днестра. Ночью с предосторожностями нас переправили через реку, и под покровом темноты в огромной хате мы сыграли спектакль. Очень смеялись над плутоватым Швейком, который одурачивал немецких офицеров и генералов. Спектакль продолжался весело и оживленно, словно никакой войны рядом и не было. Атмосфера была самая мирная, самая непринужденная. После спектакля мы вернулись во второй эшелон на 20 километров глубже в тыл...

В один из ближайших дней ровно в 8 часов утра начался артиллерийский обстрел, в небо взлетали бесконечные эскадрильи самолетов, двигались танки, шла пехота. Началось генеральное наступление...

На другой день мы двинулись вслед за наступающими войсками. Войска шли так быстро, что мы, не останавливаясь целый день, никак не могли догнать их и только слышали далеко впереди на западе все удаляющийся и удаляющийся гул наступательных боев. По обочинам дороги валялись разбитые фашистские танки, орудия, грузовые машины и трупы немецких солдат.

Вскоре мы приехали в Измаил, и - нам показалось, что так может быть только во сне! - пред нами предстал нетронутый город. Измаил не тронула война ни когда она шла на восток, ни когда она шла с востока на запад. Война обошла его стороной. Городок блистал в своей нарядной чистоте.

В Измаиле мы прожили пять дней, обслужили подходившие войска второго эшелона, дали представление для местного населения.

Войска стремительно двигались на запад, пересекли реку Прут, и мы вслед за войсками оказались на территории Румынии. Это была первая страна, которую освободила Советская Армия.

В румынском Галаце все гудело, шумело, толпы людей шли по улицам и возбужденно приветствовали Советскую Армию.

Когда мы остановились возле гостиницы, вокруг собралась огромная толпа любопытных. Узнав, что приехал фронтовой театр, который обслуживает войска Советской Армии, они были очень удивлены. Румыны не могли понять: войска ведут тяжелые наступательные бои, а их обслуживает настоящий театр, который поспевает с такой же скоростью за армией.

Из Галаца дорога нас привела в город Браилов. Но мы не останавливались здесь. Мы спешили дальше, на Бухарест, и въехали туда в погожий солнечный день. Здесь предстояло сыграть спектакли не только для наших войск, но и для населения Бухареста. Мы были первым театром, первыми советскими артистами, которым предстояло показать советское искусство в столице Румынии. Мы показали бухарестским зрителям нашу концертную программу, второе отделение которой составлял водевиль «Беда от нежного сердца». Так как в Бухаресте было очень много русских эмигрантов, бежавших из России после Великой Октябрьской социалистической революции, то, естественно, их очень заинтересовало наше выступление. Зал театра «Аро» был переполнен. Первое отделение зрители принимали с некоторой настороженностью. Мы сыграли инсценировку рассказа Чехова «Жених и папенька». Это им напомнило Россию, и необыкновенная тишина стояла в зрительном зале. Во втором отделении - «Беда от нежного сердца». Водевиль смешной, много музыки, танцев, и зрители принимали его бурно, смеялись и часто аплодировали.

Из Бухареста мы направились в Болгарию, переехав через Дунай, который был отнюдь не голубым, а мутно-желтым.

В городе Русе к нам присоединился писатель Константин Симонов, и в обществе местного мецената, большого любителя театра, мы сфотографировались у обелиска Освобождения.

В Русе был болгарский театр. Болгарские артисты побывали на наших спектаклях, но, к сожалению, их театр был временно закрыт. Нам было приятно узнать, что в их репертуаре были пьесы Островского и что вообще влияние русского и советского театра на болгарское театральное искусство было очень велико. Самым крупным театральным деятелем в Болгарии был Н.О. Массалитинов, брат знаменитой актрисы Малого театра Варвары Осиповны Массалитиновой. Массалитинов был верным учеником Станиславского и на болгарской сцене пропагандировал систему Станиславского и ставил спектакли в реалистической манере МХАТа.

Болгары очень тепло встречали нас, и так как наши языки очень похожи, то болгарский зритель мог легко воспринимать наши спектакли без переводчиков. Нам же было вдвойне приятно играть спектакли, так как по реакции мы чувствовали, что все воспринимается почти так же, как и советским зрителем.

Из Русе мы поехали в столицу Болгарии. София встретила нас очень радушно. В городе царил полный порядок, работали театры, музеи. Здесь мы сыграли спектакль для нашего командования, а потом обслужили войска, расквартированные в окрестностях города.

Жили мы теперь уже совсем не по-фронтовому. Это скорее походило на обычные мирные гастроли. Нас поселили в отеле «Болгария», он не пострадал ни от воздушных налетов, ни от уличных боев, которые в Софии прошли очень быстро, не принеся сколько-нибудь существенных разрушений. Играли мы спектакль в штабе фронта, который находился в Тырнове.

По окончании на сцену поднялся командующий фронтом маршал Толбухин, поблагодарил нас и сказал: «Ваше жизнерадостное искусство очень нужно нашим солдатам и офицерам, которым предстоит скоро закончить победой эту тяжелую войну». Эти слова были очень дорогой наградой.

Далее фронт двинулся в направлении Югославии и Австрии. Политуправление предложило нам возвращаться домой. И мы вскоре на машинах вернулись в Одессу.

Так закончилась наша последняя поездка в действующую армию.

Фотогалерея