Олег Шейнцис. Эссе в четырех картинах
Выпуск №8-238/2021, Выставки
В Еврейском музее и Музее толерантности проходит выставка-оммаж «Шейнцис. Эссе в четырех картинах». Четыре зала, четыре картины, четыре смены декораций.
Автор идеи - жена Олега Ароновича Людмила Кузьменко, исполнители - его ученики. По словам авторов, выставка «вырастает из чувства острого дефицита Шейнциса в современной жизни и тоски по его критическим «щелчкам по носу» из-за отсутствия сегодня свойственной Олегу Ароновичу рефлексии о месте художника в мире». По сути, выставка стала своеобразным признанием в любви и попыткой реконструкции присутствия человека, который был многим очень дорог.
По словам куратора выставки Тимофея Рябушинского, два года назад, когда Шейнцису могло бы исполниться 70 лет, Людмила Григорьевна Кузьменко (Шейнцис) предложила сделать выставку его памяти. Стали искать нестандартное пространство, постепенно находили форму для будущей акции, которая бы соответствовала индивидуальности Шейнциса. Ведь он умел уничтожать все стандарты, раздвигать рамки. Так возникла череда пространств, в которых авторы выставки попытались передать собственные ощущения от характера и личности Мастера.
В первом небольшом зале - в лаконичных текстах, датах и именах - весь жизненный и творческий путь. Но сколько за каждой цифрой и буквой значения, событий, успехов, поисков... Во втором зале - оригинальная инсталляция-оммаж импульсивной природе художника с его отрицанием поверхностного и неточного, его бесконечному поиску истинного и идеального. Каждому, кто сюда заходит, становится не очень комфортно, поскольку кажется, что можешь зацепить подвешенные на тросах макеты стульев, столов или даже их частей. Да плюс проносящийся над головой туда-обратно макет сцены.
И вот из ослепительно белого пространства мы попадаем в черный кабинет, где нет общего освещения, а только свет внутри каждого макета. В третьем зале их 11. Макеты самых известных постановок. Все, кроме «Анны Карениной» (Театр им. Евг. Вахтангова, 1983), поставлены в Ленкоме: «Плач палача» (2003), «Ва-банк» (2004), «Оптимистическая трагедия» (1983), «Жестокие игры» (1980), «Мудрец» (1988), «Поминальная молитва» (1989), «Юнона и Авось» (1981), «Чайка» (1994), «Шут Балакирев» (2001), «Три девушки в голубом» (1985). Оригинальность «подачи» состоит в том, что над каждым макетом расположен динамик, из которого идет звуковая трансляция постановки, а освещение внутри макета повторяет ключевые картины световой партитуры спектакля. И появляется полное ощущение присутствия на самом спектакле. Фонограммы, накладываясь одна на другую, создают некоторого рода какофонию. Но стоит настроить ухо на конкретный звуковой поток, все, что звучит вокруг, исчезает, и ты погружаешься в атмосферу именно того спектакля, возле макета которого стоишь.
В свое время у Олега Ароновича в одном из интервью спросили о его любимом цвете. Он ответил, что такового нет, но многие считали, что он отдавал предпочтение черному и темным тонам. «У меня нет особых цветовых пристрастий, гамму рождает идея. В театре должны превалировать темные тона, чтобы объемнее смотрелись артисты: в светлых тонах меньше читаются лица...»
Марк Анатольевич Захаров говорил об Олеге Шейнцисе: «По-моему, он изначально мыслит не в цвете, а в объеме, и только когда ему удается сочинить новое пространство, новую сценическую вселенную, он неторопливо ожидает, каким цветом напитаются сами собой его объемы. Цвет приходит к нему сам по себе, подчиняясь каким-то высшим, не зависящим от него закономерностям».
Дольше я задержалась возле макета спектакля «Поминальная молитва»: «Грустно выглядят монотонно-серые, омытые дождями и ветрами дощатые стены неких местечковых жилищ или построек, но однажды, на наших глазах, упав, они становятся свадебными столами и выглядят празднично и многокрасочно, совершенно меняя наше первоначальное впечатление». Какое счастье, что некоторые спектакли до сих пор живут полноценной жизнью на подмостках «Ленкома», а «Поминальная молитва» триумфально вернулась к зрителю, и мы снова можем увидеть все вживую.
Одессит по рождению и духу, Олег Шейнцис ворвался в московское театральное пространство в самом конце 1970-х, но после «Юноны и Авось» в 1981 году он стал фигурой, от которой постоянно чего-то ждали. И он не обманывал ожиданий никогда.
Размышляя о профессии театрального художника, Олег Аронович говорил, что от художника-постановщика требуется решение художественного зримого образа спектакля. Решить внешнее и внутреннее эмоциональное наполнение сценического пространства. «Ожившая картина» - вот результат его работы. И как на посетителя музея или галереи воздействуют полотна художника, так же должно воздействовать сценическое пространство, ставшее в этот вечер ожившей картиной чьей-то жизни, на зрителя.
В четвертом зале представлена видеоинсталляция «Панорама памяти». Здесь стоит задержаться на полчаса, чтобы прослушать воспоминания коллег, друзей, соратников и учеников. Это не прописанные кем-то реплики, а самое сокровенное, что хранит человеческая память, самое теплое и важное для каждого. Кто-то вспоминает бытовые подробности, кто-то человеческие поступки, кто-то говорит о работе, рассказывая о конкретных постановках. И в результате - перед нами цельный и законченный образ Планеты по имени Олег Шейнцис. Анаит Оганесян, Дмитрий Родионов, Игорь Ясулович, Сергей Чонишвили, Дмитрий Крымов, Семен Бульба, Кирилл Крок, Анна Федорова, Владимир Урин, Михаил Швыдкой, Игорь Золотовицкий и многие другие. Каждый вспомнил о самом важном и дорогом.
Сценограф Анна Федорова говорит о том, что сегодня нет ничего подобного феномену личности Шейнциса. И чем больше проходит времени, тем сильнее это ощущается: «Он был необыкновенно цельным человеком, грандиозным, очень щедрым и неравнодушным. Человеком-аттракционом, художником-волшебником, с которым никогда не скучно. Когда он приходил на шестой этаж Школы-студии - все преображалось. Быт исчезал, появлялись острота, романтика творчества. Все происходящее приобретало смысл. Он очень на многих повлиял. Даже на тех, с кем пересекся мимолетно. Шейнцис, как рентген, считывал людей, ситуации. Рядом с ним пространство наполнялось энергией высокого градуса».
Игорь Ясулович: «Олег умел превратить реальные предметы и фактуры в художественный ряд спектакля. Стоит вспомнить огромную сказочную стену в спектакле «Три девушки в голубом», в живопись которой превращались листья и ветки старого сада, прильнувшие к стеклышкам веранды. И там, в глубине, вдруг появлялись три девичьи фигуры».
Сергей Чонишвили: «Для меня Олег Аронович не просто главный художник театра «Ленком», но еще и большой друг, потому что, проведя с ним дикое количество времени не только в работе, но и в личных беседах, я с каждым разом все больше и больше влюблялся в этого человека. Говорят, что незаменимых людей нет. На мой взгляд, это не так, потому что с его уходом «Ленком» потерял очень важный стержень, на котором он стоял, потому что все, что делал Олег в этом театре, это его позыв, его желание улучшить ситуацию, сделать ее прекрасной. Для меня двумя самыми гениальными спектаклями являлись «Варвар и еретик» и «Оптимистическая трагедия». «Оптимистическая трагедия» - мой самый любимый спектакль в «Ленкоме», и очень жалко, что он имел не очень долгую судьбу. Три скалы, пространство, которое было сформировано в фойе, стружка, валяющаяся на сцене... Это все было просто потрясающе. На мой взгляд, этот спектакль мог бы существовать и сейчас...»
И закончить хочу снова словами Марка Анатольевича: «Преждевременный и нелепый уход из жизни Олега Шейнциса - пожалуй, самая трагическая утрата в той редкой категории сочинителей, что умеют созидать новые театральные идеи. Он это умел. Умел сочинять упругий пространственный импульс для дальнейших режиссерских разработок. В его сценографии всегда была заложена идея будущего движения, последующего гармоничного развития. Он словно закладывал радиоуправляемую мину под планшет сцены. Таковы его «Плач палача», «Шут Балакирев», «Поминальная молитва» и многие другие спектакли в родном «Ленкоме» и других российских и зарубежных театрах».
Фотогалерея
