УЛЬЯНОВСК. «Всё — ненадолго»

Выпуск №9-239/2021, В России

Премьера этой весны в Ульяновском драматическом театре им. И.А. Гончарова - «Мать (Васса Железнова)» по пьесе Максима Горького. Режиссер-постановщик Максим Копылов взял первый вариант пьесы, написанный в 1910 году. Он радикально отличается от «Вассы», знакомой нам по знаменитому фильму Глеба Панфилова с Инной Чуриковой в заглавной роли, по сути, это другая пьеса.

«В позднем варианте пьесы - больше о торговле, имуществе, а меньше о человеческих взаимоотношениях, - объясняет свой выбор Копылов. - Первая версия более напряженная, острая по взаимоотношениям персонажей. Другая причина моего выбора - центральный образ матери, которая несет на своих плечах и семью, и семейный бизнес. Чтобы выйти из трудной экономической ситуации, ей приходится кем-то жертвовать, и она выбирает, кем. Вся пьеса - про сложный выбор этой женщины. Почему в названии спектакля я поставил "Мать" на первое место, хотя в пьесе - наоборот? Потому что мать осуществляет связь, она пытается понять: дети готовы или не готовы продолжить дело, может ли она уйти на покой? Но детям это не нужно, они хотят "раздербанить", разодрать на клочки все, что она с мужем Захаром создавала годами. Поэтому она и мечется. Бизнес здесь - основа трагического наполнения пьесы».

Первое действие надо высидеть: требуются усилия, чтобы вникнуть в интригу, распутать сложную сеть отношений, замешанных на любви, неприязни, похоти и деньгах. Смерч спектакля медленно закручивается, набирая силу. Это очень напряженный спектакль, требующий и от зрителя соответствующих усилий. Напряжение это подчеркивается музыкой: в спектакле звучат произведения латвийского композитора Фаустаса Латенаса и эстонца Арво Пярта. Зрители в зале - свидетели распада семьи с ее купеческим укладом, они наблюдают за процессом разложения не только отживших отношений, построенных на деньгах, но и целой эпохи. Отношения личные и денежные в семье Железновых неразрывно связаны, и трагедия этой семьи в том, что они слишком уж связаны. Деньги, капитал - клей (или «скрепа») этой семьи. Васса (Елена Шубёнкина) положила свою жизнь, чтобы сохранить семейное дело, однако оно рушится на глазах, потому что ей «не повезло» с сыновьями. Так вышло, что на ней - главная ответственность за дело: «Тридцать лет работы - всё дымом, дымом! Работников - нет, а наследников - много... А наследники - плохи! ... Никто ничем не связан... никто! Схватить и - бежать!» Актриса играет Вассу так, что становятся ясными раздирающие ее чувства и мотивы: она мечтает отдохнуть, отойти от дел, но - некому передать бразды, поэтому она вынуждена быть сильной, хитрой и даже жестокой.

Васса у Шубёнкиной говорит негромко, даже тихо, словно каждый раз проверяя себя: а правильно ли я поступаю, не слишком ли грешу против Бога? Но это - тихая сила.

В спектакле открытый финал. Можно подумать, что Васса умирает от сердечного приступа или - что просто задумалась или заснула. «Я не хотел ее "губить", и я ее не гублю, - говорит Максим Копылов. - Наоборот, я хотел бы дать этой истории еще пару лет, чтобы дети Анны приехали, чтобы сложилась судьба у Людмилы, чтобы все завертелось обратно. Чтобы - как в фильме "Крестный отец": там проходит несколько лет после того, как Дон Карлеоне отходит от дел...»

Важный подразумеваемый фон этой истории - предвоенное и предреволюционное время, канун распада империи, ее устоев, веры, политической и экономической системы, человеческих связей. Васса делает отчаянные усилия спасти семью и бизнес от хаоса, сохранить связующий людей капитал, для чего она идет на подлог, переписывает завещание умирающего мужа в свою пользу.

«Всё спуталось», - говорит управляющий Михайло Васильев (Андрей Бориславский). Спуталось не только в семье - в стране. «Всё - ненадолго», - пророчествует Павел, сын Вассы (Виталий Злобин). Но Васса словно отказывается это признать, отказывается выскочить из привычного коловращения жизни, хотя силы не те. Опереться ей практически не на кого: «Для кого мы с отцом целковые-то копили? Для детей будто. А они - и не стоят целкового-то...»

Режиссер определил жанр спектакля как криминальную драму. «Посчитайте, сколько трупов в истории этой семьи, - объясняет Копылов. - У Людмилы, жены Павла, был рыженький паренек - пропал. Где ребенок служанки Липы? Удавили. Дядю Прохора отравили, довели до инфаркта. Там несколько трупов, шекспировский размах, а проходит все совершенно незаметно, на уровне диалога, как в американских фильмах. Что происходит с Павлом в конце? Васса отправляет его в монастырь, хотя и его можно было бы сжить со света. Управляющий Михайло - это чистый консильери, если брать аналогию сицилийской мафии. Прохор мешает бизнесу? Давайте его отравим. Дадим взятку попу, чтобы переписать завещание, потому что дети хотят бизнес развалить».

После спектакля не покидает мысль, что действие вращается вокруг Павла, что он центральный персонаж. Возможно, дело в том, как сильно Виталий Злобин играет этого страдающего от любви к неверной жене калеку, как он показывает его физическое уродство, его отчаяние и поиск выхода, его ненависть к дяде Прохору (Марк Щербаков) и финальную покорность после совершенного над дядей насилия. «У нас так получилось, что взаимоотношения Вассы и Павла - самые живые, - поясняет Копылов. - Только с ним она может сорваться эмоционально. Она его "потеряла", когда родила, не замечала его и теперь пытается перед ним оправдаться, ведь он - сын. Ему не нужны деньги, ему нужна ее любовь. Он спрашивает: почему ты меня не любишь?.. Отношения матери и сына - самые чистые и правильные, поэтому Павел оказывается в центре».

В спектакле собран прекрасный актерский ансамбль. Татьяна Денисенко играет погибающую от несвободы жену Павла, истероидную Людмилу, некое воплощение Катерины из «Грозы», какой та могла бы быть на переломе эпох. Необычна Дунечка Дарьи Долматовой: сдержанная до скрытности, изысканная, натянутая как струна, знающая свое место и свою силу, «серый кардинал» семьи, а вовсе не приживалка-простушка. Наталья, жена Семена (Мария Жежела), звезд с неба не хватает, но и та - женщина с двойным дном: знает, где себя выдвинуть, где пригасить, как порадеть за простоватого, бестолкового мужа (Илья Поляков) и вступить в альянс с отвергаемым, но склонным к бунту Павлом, ибо его бунт может принести долю капитала и ей с мужем.

Спектакль - не только про распад человеческих и деловых связей, но и про кризис веры, про то, как люди цинично приспосабливают христианские заповеди к своим мирским, низменным нуждам: «не согрешишь - не покаешься». Если бывший главный режиссер Ульяновского драмтеатра Юрий Копылов в своих постановках так или иначе разрабатывал тему духовного рождения человека, то его сын Максим в этом спектакле осмысляет тему духовного перерождения, греха и покаяния, причем покаяния - показного, для отвода глаз, для самоуспокоения, покаяния, не уменьшающего зло, а, напротив, даже увеличивающего его. Ведь персонажи пьесы убеждают себя: «Мы вовсе не злые». Вот и Васса сознает своей грех («Дочки мои... много зла на мне, много греха») и готова покаяться перед Богом, но - не перед людьми, так как ею владеет гордыня: «Людям - не покаюсь! Через нас все люди живут - помни!» Она верит, что господень суд будет страшен другим, сама же она убеждена, что действует во благо семьи и ее предприятия. Истина, вероятно, вложена в уста Людмилы, которая говорит, что Железновы - не злые, а несчастные.

Пришлось долго размышлять над тем, почему эта, казалось бы, отжившая свой век история оказалась востребована театром и режиссером сегодня. Возможно, от того, что в ней звучит шекспировская тема распада связи времен, распада человеческих связей, есть ощущение слепого маховика истории, набирающего обороты и все сметающего на своем пути, поэтому она созвучна нашему времени. Во всяком случае, Максим Копылов считает Горького одним из своих любимых драматургов и называет его гением.

«Мы ничего не добавляли и не убирали из текста, я не выбросил ни одной сцены, потому что это невозможно сделать, - говорит режиссер. - Во всех диалогах у Горького в конце предложений - неизменное многоточие. Персонажи не договаривают мысль, но собеседники все понимают. Вся пьеса на недомолвках, но мысль - ясна, вот в чем прелесть. Как автор это прописывает! Ему не надо двадцать листов диалога, как у современных драматургов, чтобы понять, что происходит между людьми, ему достаточно одного листа, но эту сцену можно играть минут десять - на актерских паузах».

Фото предоставлены театром

Фотогалерея