После шопинга / "Царская невеста" в Музыкальном театре Республики Карелия

Выпуск №9-239/2021, Мир музыки

После шопинга / "Царская невеста" в Музыкальном театре Республики Карелия

В Музыкальном театре Республики Карелия художественный руководитель Московского академического Детского музыкального театра имени Наталии Сац Георгий Исаакян поставил оперу «Царская невеста» Николая Римского-Корсакова. Премьера стала третьей в сезоне после «Мистера Икс» Имре Кальмана и «Алеко» Сергея Рахманинова.

Через опереточную историю с драматической развязкой, но абсолютно счастливым финалом, и опыт одноактной психодрамы ученика Петра Чайковского Карельский музыкальный пришел к освоению исторической оперы темных страстей. Поступили мудро, выждав время, пока схлынет сезон смотрин столичных и нестоличных «Царских невест», по результатам которого эксперты «Золотой Маски» приняли суровое решение не брать в short list ни одну.

Петрозаводская «Невеста» выстрелила резкостью, прямотой и жесткостью художественного решения. Спектакль начинается сухим цокотом-«стоккато» пешеходов по одной из московских улиц еще до увертюры.

Режиссер задает напряженную прозаическую интонацию, предуведомляя, что время и место действия оперы будут изменены. Дирижеры Михаил Синькевич и Владимир Кулагин интегрируют бешеный пульс безумной столичной жизни в оркестровую ткань. Гигантский прозрачный куб в центре сцены между стрелами зданий Москва-сити и золотыми куполами Успенского собора смотрится как декорация шоу «За стеклом»: наблюдательный пункт для сплетен и пересудов любопытствующих обывателей. В нем, кубе, подглядывает за своей разлучницей Марфой брошенка Любаша, чей «благодетель» Григорий Грязной после бурной ночи с эскорт-девицами предается рефлексии: «Куда ты, удаль прежняя, девалась, куда умчались дни лихих забав...» На грани распада личности, утомленный столичным солнцем, потерявший ориентиры во времени и пространстве, он, хоть и сознается в содеянном, но в себя, похоже, так и не придет. Таким, последовательно проводя от начала к финалу линию поведения персонажа, запоминается Вадим Мокин, тогда как у его коллеги Павла Назарова все получается с точностью до наоборот: его Грязной пытается превозмочь обстоятельства, вырваться из плена иллюзий и образа жизни, навязанного ему партией - «вокальной» и «государственной».

Режиссер перемещает героев драмы Льва Мея из Александровской слободы 1572 года в Москву 2021-го со всеми сопутствующими тому обстоятельствами и эффектами. Опричнину при помощи художника Татьяны Ногиновой обряжает в одинаковые куртки-аляски, заставляя, как и полагается по либретто, рыскать «добрых молодцев» в поисках неугодных. Роль сподвижника Ивана Грозного Малюты Скуратова ложится на Юрия Заряднова как влитая. Ему оставляют шубу с богатым меховым воротом из правильных, прописанных в либретто времен, и все повадки усача-карателя, выполняющего приказы диктатора - узнаются слёту: и хищные улыбочки, и игра в породу, и обманчиво-гладкая покровительственность речей.

В насквозь лицемерном мире трудно быть самим собой, паче - исключительным, идеальным. Марфа с Дуняшей предстают при первом появлении с кучей пакетов после шопинга. Первая не разлучается с айфоном, куда постоянно пялится и делает сэлфи все время, пока поет свою арию про Новгород. Покрестившись направо, в сторону златых куполов, подружки демонстрируют свои футболки с вышитыми на них гербовыми орлами. Так и живут - грешат да молятся.

У сопрано Эльвины Муллиной и Натальи Ландовской Марфы разные. У Муллиной смахивает на «снегурочку», не созревшую для «амуров» и не успевшую насладиться собственной красотой, налюбоваться на себя в окошко гаджета. Паренек в цветастой рубашоночке Ваня Лыков (сладкоголосый Чингиз Кадыров) ей точно не пара, но не «свой» он и в строю суровых чернорубашечников. Марфа Ландовской - особа психически куда более подвижная, готовая мгновенно сорваться в пропасть от столкновения с непредвиденным. В финальной сцене пистолет, оброненный Грязным, оказывается в руках бедняжки. Марфа Эльвины Муллиной стреляется, будто не ведая, что творит, Марфа Натальи Ландовской, наоборот, сознательно, понимая, что выйти из мира, в какой попала, можно только в одни двери.

Исполнительницы партии Любаши тоже отличаются радикально. У Маргариты Чемдуж - столь юная, что и не знает, как поэлегантнее надеть вызывающе яркое платье, чем использовать последний шанс вернуть Грязного. Любаша Евгении Гудковой, любящая до потери сознания, водружает на себя дикий белый парик, дабы соблазнить Григория новым имиджем наповал. И акапельную песню «Снаряжай скорей, матушка родимая» поют по-своему. Обладательница чувственного, тембрально богатого и не вполне ограненного меццо Чемдуж не слишком удачно пытается сыграть в эстрадную звезду, Гудкова убирает всю внешнюю красоту, погружаясь в глубины сердечные, заставляя зал затаить дыхание.

В финале Любаша выглядит так, что впору начинать новый сказ и раскручивать необъявленный постановщиками background. Является на расправу эдакой злодейкой-амазонкой в шапке-кубанке, нам очевидно намекают на ее казачье происхождение. Дальше - по лекалам Мея: кидается под нож, чтобы непобежденной соперницей отправиться в Вечность.

 

Фото предоставлены пресс-службой

Музыкального театра республики Карелия

Фотогалерея