ОРЕНБУРГ. Симфония судьбы

Выпуск №5-245/2022, В России

В Оренбургском татарском драматическом театре имени Мирхайдара Файзи состоялась премьера спектакля «Чётки любви» по одноименной пьесе Фарита Нагимова - писателя и драматурга с международным именем, родившегося у нас, в маленьком селе под Оренбургом.

Четки - символ непрерывной молитвы. Каждая бусина - история. Каждая история - память. Этот спектакль - воспоминание и молитва о тех, кто бежал от смерти, выжил благодаря любви и сам смог подарить жизнь. Семь - священное число! Семь новелл свиты нитью татарской истории, общей болью и любовью - к родной земле, близким, детям. Это и есть суть «Чёток любви». Щелкают бусины - летит к небу слово. За каждого из нас. За каждого из наших предков.

Курай в душе

- Что я чувствую в связи с премьерой? Я счастлив! - смеется Фарит Нагимов. - Во-первых, потому что это моя первая премьера на малой родине, которая в свое время приютила и спасла от смерти моих гонимых голодом предков; во-вторых, потому что я впервые слышу свое произведение на татарском языке; в-третьих, потому что радостно сияет моя мама - для нее все вышеперечисленное особенно важно...

Говорят, все люди похожи на разные музыкальные инструменты. Тем более, это верно в отношении творческих людей - писателей. И произведения их, в зависимости от этого, звучат по-разному. Одни надрывные, как плачущая скрипка, другие грохочут барабаном.

Новая пьеса Фарита Нагимова звучит так, словно в его душе поет курай. И то, что этот автор написал произведение в патриотическом ключе - само по себе уже новость. Ведь до сих пор и в Германии, и в Америке, и в России Фарид Нагим (литературный псевдоним) был известен как певец социальных метаморфоз и тонкий, изощренный исследователь взаимоотношений полов. Большинство его произведений драматичны и надрывны. Они берут за душу и востребованы (например, последний год в Московском театре «Школа современной пьесы» собирает аншлаги спектакль по его лирической драме «Не пьеса для двоих», где играют Марат Башаров и Елена Захарова). Но до сих пор в них ни разу не звучали исконно татарские темы.

- Рождением этой пьесы я обязан Татарстану, - рассказывает Фарит. - Казанские товарищи часто ругали меня, что я не пишу национальную прозу, но все как-то не шло. Порой казалось, что от татарина во мне только имя и кровь. Даже татарский язык толком, к сожалению, не знаю. Но недавно режиссер Искандер Сакаев предложил мне поучаствовать в режиссерско-драматургической лаборатории по инсценировке национальных музыкальных произведений. Проводилось все на базе Альметьевского татарского государственного драматического театра. Как один из участников, я должен был написать всего один этюд. Я написал, отдал. Но неожиданно для самого себя не остановился, а продолжил работу над текстом, и в результате написалась полноценная пьеса! Словно бы некий татарский дух чудным образом востребовал меня. Сама судьба захотела, чтобы я вернулся в трагическую ойкумену своих предков и воздал их памяти по заслугам.

Эта пьеса была написана на одном дыхании, но без заказа, и что с ней делать дальше я не очень понимал, ведь для московских театров татарская тематика не актуальна. Послал материал в Оренбургский татарский театр драмы, но без особой надежды, ведь текст на русском языке. Но не прошло и месяца, как они перезвонили: «Будем ставить!» Известный драматург, переводчик и Председатель Союза писателей Республики Татарстан - Ркаил Зайдулла взялся за перевод, а его мастерство известно всем в республике. Имя этого переводчика - само по себе уже знак качества. Режиссер Растам Абдуллаев проделал очень большую работу по адаптации текста к сцене: усилил обобщающую нить повествования, подчеркнув единый сюжет; убрал последнюю новеллу, четко рассчитав дыхание спектакля. Он усилил и как бы дотянул драму. Так что у этого спектакля много «родителей»! И я бесконечно благодарен уважаемым коллегам за трепетное отношение к тексту и, несмотря на превратности судьбы - тот же бесконечный карантин, - быстро проделанную работу. Я опомниться не успел, как начались репетиции...»

Судьба спектакля складывалась, как песня, словно по нотам. И, если продолжить выражаться музыкальным языком и сравнить драматические спектакли с сонатами, фугами и гаммами, «Чётки любви» - это настоящая симфония судьбы татарского народа. Многочастная и разнохарактерная, разрывающая сердце чистыми, сильными эмоциями, как трагичными, так и радостными и даже смешными, но всегда искренними. В ней ощутимо бьется живое сердце непридуманной истории:

- Об этой пьесе вполне можно сказать любимое журналистами: «Основано на реальных событиях», - замечает автор. - Ведь прежде, чем садиться за текст, я часами говорил с мамой о судьбе моих дедушек и бабушек. Так что у всех героев есть реальные прототипы. Причем, не один... Ведь подобные истории есть в каждой татарской семье, их герои до сих пор живут среди нас. Это простые люди, стремящиеся жить, умеющие любить. Мне хотелось сложить гимн не подвигу, а простым человеческим ценностям и чувствам, которые спасают душу, даже когда очень тяжело. Не просто призывать «почтить традиции и предков», а дать возможность зрителю погреть сердце у пламени родного племени. Я не просто писал, а как будто молился, мысленно перебирая косточки четок - эти самые «простые ценности»: умение печь хлеб, ловить рыбу, преданно любить семью, детей и предков, родной язык и землю. Так и родилось это название - «Чётки любви»!»

Эта поистине симфоническая постановка стала главным спектаклем нового сезона. Впервые в истории театра занята вся труппа и даже двое детей. У некоторых актеров - по две роли, иначе такую эпопею было просто не осилить. И поначалу эта самая «симфоничность» немного пугала режиссера-постановщика Растама Абдуллаева:

- Когда прочел пьесу, меня раздирали противоречивые чувства, я задавался вопросом, осилим ли? - рассказывает Растам Абдурашидович. - С одной стороны, семь полноценных новелл - это слишком большое произведение для стандартной театральной постановки. С другой, автор смог отразить в них жизнь татарского народа на протяжении целого столетия! Не одной семьи, а целого народа. И при всей патриотичности, пьеса нежна и полна любви. Рассчитана именно на эмоции и чувства, а не на рациональное восприятие. Понятна и близка каждому зрителю. Поэтому мы решили все же попробовать! Объединили новеллы, сделали их как бы одной историей, поделенной на два акта. Очень долго и тщательно репетировали, шлифовали каждое движение, выстраивали каждую мизансцену, рассчитывали каждый луч света! И вот результат - успех!»

В спектакле очень сложная сценография. Задействован не только сам «планшет», но и колосники. Активно и со смыслом используется подвижный круг. Декорации несут не только прямой, но и метафорический смысл. Так, например, в центре под наклоном установлена платформа. Ее волнообразное движение создает ощущение пересеченной местности, которую преодолевают беженцы из первой новеллы. Во время энкaвэдэшного обыска - вторая новелла - платформа колеблется меж добром и злом, создавая иллюзию весов в руках Фемиды. А ее наклон как бы символизирует неустойчивость, шаткость человеческой судьбы. Кажется, что еще чуть-чуть, и герои соскользнут с накренившейся плоскости.

Вращение круга задает постоянную динамику, подчеркивает непреодолимость некоторых границ. Например, как бы ни хотела, бабушка-призрак не может дотянуться и обнять, утешить свою страдающую внучку - платформа уносит ее все дальше и дальше от любимого, но живого, недоступного призраку существа. Вращение останавливается всего два-три раза за спектакль и тогда замирает сердце, словно бы сама жизнь остановилась.

Кроме того, пространство сцены как бы смыслово поделено на две параллельные реальности - территорию частную и общественную. Это придает событиям масштаб и объем. Делает его полифоничным. На колосниках располагается массовка, изображающая народ. Они - отражение того, что происходит в городе, в стране вообще. А нижняя сцена словно бы выхвачена из этого потока жизни. На ней разворачивается сюжет конкретной, отдельно взятой истории. Иллюстрация того, как общественное сказывается на человеческой судьбе

Например, новелла «Портсигар»: реалии советского Татарстана, семья, главу которой только что арестовали по доносу, идет допрос и обыск. А на колосниках - праздничная демонстрация, плакаты: «Мир! Труд! Май!»

Или то же деление, но на мир реальный и потусторонний. На сцене бабушка с любимой внучкой, а с колосников, с «того света» за ними с нежностью наблюдает дед. Его грудь в медалях и его давно нет среди живых, но он незримо хранит их.

Вот она - тема любви предков и потомков, ощущение которой так хотели передать зрителю все создатели спектакля. И это им удалось. Удалось уместить слезы и радости вековой истории в два часа с перерывом. Удалось в одну нить связать несколько поколений. Удалось создать на сцене удивительный, симфонический мир и заставить зрителей жить в нем всем сердцем.

Конечно же, кроме талантливого текста и режиссерско-актерской работы, в этом огромная заслуга ярких и при этом реалистичных костюмов, декораций и света. Сложно представить, сколько было потрачено времени и сил на то, чтобы продумать каждую деталь на протяжении всего спектакля, но это было сделано. Результат - максимальный эффект присутствия, который создается всеми возможными средствами от правильно подобранных - «говорящих» - деталей декораций и реквизита до художественно и высокопрофессионально выставленного света. Благодаря сложной системе разнонаправленных и разноцветных прожекторов, визуальная картинка на протяжении спектакля меняется несколько десятков раз. Световые пятна не только выделяют основных героев и необходимые для мизансцены детали, не только подчеркивают и меняют экспозицию, но и создают настроение, вызывают различные физические ощущения от жары до холода. При этом, столь подробно и ярко выставленный свет не кажется искусственным и чужеродным.

Над этой составляющей «симфонии» поработали столичные мастера высокого уровня: художник-постановщик Иршат Азиханов и креативный художник по свету Елена Перельман. У обоих огромный послужной список, и с театром Файзи их связывает десяток других постановок. И оба они, вспоминая работу над «Чётками», подчеркивают, что секрет успеха спектакля прежде всего в удивительном единении всех его создателей - той самой «симфоничности».

- Красивая картинка - это еще не решение спектакля, - говорит Елена. - Атмосферу диктует всё, полное согласие участников, рожденное в дискуссии. Только тогда свет и красота создают гармонию.

Итак, гаснет свет... Разновозрастные зрители в зале. Здесь и старики в национальной одежде, и молодежь в джинсах, и местные муфтии... Публика интернациональная, так как спектакль идет с синхронным переводом.

... Тяжко, словно понимая суть происходящего и поддерживая актеров, поворачивается сценический круг с наклонной платформой. По ней против движения, как по бесконечной дороге, идет мужчина, запряженный в телегу, и женщина с младенцем на руках. На сцену льется воспаленный, красный свет. Мизансцена продумана до мелочей и от этого кажется, что безжалостное солнце и пыльная духота пустыни проникают в зал. «Я есть не хочу так, как пить», - выдыхает женщина, и я забываю, что сижу в зрительном зале: тоже ощущаю жажду. И с ужасом, со слезами наблюдаю, как муж заставляет жену бросить у дороги их крошечного ребенка. Не из жестокости, а во имя призрачного шанса на спасение. Ведь они - беженцы с голодающего Поволжья, и кроху нечем кормить.

- Только мы с тобой остались из всей нашей деревни... - говорит мужчина. - Минслу, Сания не выживет с нами. Все дети первыми умирали. Эта дорога важная, тут начальники ездят... Иногда. Давай ее за ногу привяжем к столбу, чтоб в степь не уползла. Начальник увидит и заберет.

И вот уже люлька с детской душой устремляется в небо - туда, где по горизонту жизни, в луче потусторонне-яркого света бредут то ли такие же беженцы, то ли их уже отмучившиеся, и даже не заметившие смерти, души.

В живой темноте зала часто-часто мелькают белые мотыльки носовых платков. Ни звука - зритель замер, оцепенел. Ни традиционно-стандартного покашливания, ни скрипа нетерпеливого ерзанья...

А спустя каких-то пять-десять минут - залп хохота. Это уже другая новелла - о том, как устроившиеся на новом месте беженцы живут и работают на диком морозе:

- Осторожнее! Помнишь, Хайдар задницу так грел, и у него штаны загорелись!

- Южный Казахстан - сорок градусов мороза! Ничего себе юг!

А потом о стариках, которые давно потеряли память, но не любовь. Они обнимаются и медленно покачиваются, едва передвигая больными ногами, но постепенно превращаются в пару прекрасных танцоров танго - это с колосников спускается их юность. И снова мелькают носовые платочки, утирающие слезы, - на этот раз, от счастья.

Был аншлаг, ни один зритель не ушел раньше времени. Даже самые занятые, даже те, кто пришли на премьеру «для галочки»... Потому что каждый почувствовал себя частью «симфонии», узнав в «Чётках любви» судьбу, боль, любовь и молитву своей собственной семьи - наших общих предков.

Фотогалерея