КУРСК. Хуже, чем сжигать книги...
Выпуск №8-248/2022, В России
«Я не пытаюсь предсказать будущее - я пытаюсь его предотвратить»
Рэй Брэдбери
Они ничего не чувствуют - чувства давно выменяны на суррогат из телевизора. Они не радуются - просто ставят друг другу лайки, много лайков. Не разговаривают по душам, не смотрят в глаза, не делятся мыслями, не мечтают ни о чем, кроме покупки четвертой говорящей стены. Они - бездушные потребители. Или не все?
Молодежный театр «3Д» и режиссер Сергей Малихов взялись за особенно актуальную в сегодняшнем цифровом времени антиутопию «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. В новой работе случился небольшой эксперимент - для пластического театра «3Д» здесь используется необычайно много текста. Впрочем, знаменитая точная пластика никуда не делась и органично дополняет реплики героев.
Внимание зрителя спектакль цепляет с первых секунд - начальная сцена нарочито яркая, громкая и фрагментированная, напоминающая то ли клиповую нарезку, то ли скроллинг ленты соцсети. Множество молодых людей в необычной одежде и с цветными волосами утыкаются в телефоны, кривляются для фото и бесконечно щелкают кнопками: шелестящая обертка совершенно пустого мира, в котором книги, как и любая другая тяга к знаниям, признаны вне закона. И контрастом с этим буйством красок - трио пожарных (Артем Акопов, Александр Токмаков, Александра Семенюк). Зрительной метафорой избранности этих людей работает тот факт, что появляются пожарные на небольшом возвышении в центре сцены - они изначально поставлены выше всех, оттого и смотрят на происходящее со снисходительностью пастухов, сопровождающих овечье стадо. Они спокойны, уверены в себе и своей миссии, у них есть собственная правда, в которую они верят. Все, кроме Гая Монтега (Игорь Кулька).
Актер с самого начала выдает смятение своего героя. Да, Гай вместе со всеми бодро выкрикивает вызубренный девиз: «Сжигать в пепел, затем сжечь даже пепел!», но в лице его не читается такой же слепой и безэмоциональной решимости, как в лицах других. Кажется, он единственный, кто слышит страшное послание, спрятанное внутрь девиза пожарных: уничтожить всё, не попадающее под установленные рамки, уничтожить безжалостно и бесследно.
Знакомство с юной Клариссой (Карина Сороколетова) только усиливает ощущение внутреннего раскола. Кларисса говорит громко, смеется искреннее, смотрит смело. Она не похожа ни навечно отрешенную жену Гая Милдред (Алина Балакина), ни на самоуверенного начальника пожарных Битти (Артем Акопов), ни на пеструю бездушную толпу вокруг. Именно поэтому немногочисленные общие сцены Гая и Клариссы более медленные по темпоритму, более теплые и очень символичные. Выразительной режиссерской находкой смотрится сцена, в которой Кларисса спрашивает у Гая: «А вы счастливы?» и снимает каску пожарного с его головы, превращая из безликого исполнителя, винтика большой системы, в живого человека. Ведь форменный костюм действует подобно веному, симбиоту, вытравливающему из носителя его человеческое «я». А Клариссе не нужен ответ пожарного, она хочет слышать мнение настоящего Гая. Или одна из следующих встреч, когда Гай и Кларисса сидят спина к спине. У нее в руках книга, у него - зажигалка. Получается своеобразный «инь-ян», переплетение противоположностей, тонкого знания и грубой силы. Да, Гай все еще пожарный, а Кларисса - книгочей, но они уже нашли точки соприкосновения. Не такие уж они и разные, там, внутри, под кожей у каждого - чуткое живое сердце, способное к переживанию и эмпатии.
На контрасте с этим удивительным внутренним родством общение Гая с его женой Милдред выглядят как бесконечные попытки пробить бетонную стену. Алина Балакина наделяет свою героиню детскими интонациями и абсолютно пластиковой мимикой. Ровно такими же куклами выглядят и ее подруги (Вероника Левкова, Алена Борисова). Удивительно настойчиво и бесстрашно Гай пытается донести до женщин радость от чтения, от возможности думать самостоятельно, не прислушиваясь к тому, что нашептывают бесконечные «родственники» из телестен. Гай осознает, чем грозит его тяга к знаниям, и он готов за нее расплачиваться. Но Милдред не готова. В какой-то момент под ее пластиковыми эмоциями промелькнет что-то человеческое, но ненадолго. За лайки, за внимание совершенно незнакомых людей она совершает донос на мужа.
Тезис «рукописи не горят» в этой реальности не работает. Еще как горят! И рукописи, и люди. Пробирающая до мурашек сцена - сожжение книгочеев. Их сжигают всех вместе, и перед смертью каждый из них поднимается с колен и декламирует отрывок из книги, в последний раз пытаясь донести хоть что-то до тех, кто может услышать. Слышать некому. Безжалостная система этого мира функционирует под девизом, придуманным отцом Кином в повести братьев Стругацких «Трудно быть богом»: «Умные нам не надобны, надобны верные». Кричат люди, разлетаются страницы изодранных книг, огонь пожирает неугодное знание. Кстати, очень символичным выглядит тот факт, что и оболванивающие «телестены», и книжных людей играют одни и те же актеры - ведь любую информацию можно превратить и в пищу для ума, и в «жвачку» для оболванивания.
Еще один страшный и одновременно переломный момент - сожжение женщины, отказавшейся покинуть свой дом (Дарья Звягинцева). Гаю тяжело и сложно, и Игорь Кулька очень точно пластически отыгрывает момент внутреннего разлада героя. Гай никогда не убивал за свои убеждения. Момент истины, жестокий нравственный выбор: ты либо с теми, на чьей стороне сила, на так называемой «правильной» стороне, либо на стороне собственной совести, в немногочисленной горстке бунтарей и безумцев, гонимых и презираемых обществом. Гай выбирает. И убивает начальника. Теперь его судьба предрешена...
Но даже из погони за Гаем устраивают очередное шоу на потеху публике. Рейтинг - вот главное! Ужасная математика, когда веселье большой толпы стоит дороже жизни одного, отдельно взятого человека. Конечно, Гая объявляют мертвым, ведь нельзя позволить даже мысли о том, что в дивном спокойном мирке возможно какое-то волнение, какой-то выход за рамки установленных правил стадного существования.
Финал спектакля у Сергея Малихова выходит чуть более оптимистичным, чем у Брэдбери: атомной бомбардировки не случается, но по-зрительски хочется верить, что пластиковый мир в итоге так или иначе все равно изживет себя самостоятельно. Гай находит свое место вне системы. Люди-книги встречают его с таким радушием, что в первые секунды после пробуждения кажется, будто герой все-таки погиб и попал в рай, настолько прекрасны тишина и ясные, лишенные косметики лица книгочеев. Любопытно, что в книге Гай в итоге становится хранителем Екклесиаста и Откровения Иоанна Богослова (по сути - ходячей Библией), а в версии театра «3Д» герой выбирает «Маленького принца» Экзюпери. В противовес книжному, этот Гай не про веру, а больше про любовь, про поиск живых чувств, как и маленький златовласый мальчик из притчи французского летчика и писателя-философа.
«451 градус по Фаренгейту» у Сергея Малихова и театра «3Д» получился невероятно глубоким и многослойным спектаклем, требующим нескольких вдумчивых просмотров. Радует, что с каждой новой работой «3Д» будто пытается перепрыгнуть планку, поставленную самим себе предыдущим спектаклем, стать лучшей версией себя, и одновременно - подтянуть за собой зрителя. И судя по неизменно полному залу, по ажиотажу, который сопровождает любую премьеру, - у театра получается и то, и другое.
Фото Якова ПОСПЕХОВА
Фотогалерея
