Миссия театра - просветительство и добро / В.В. Киселёв. "Театр — судьба". Воспоминания. Мурманск, 2021
Выпуск №8-248/2022, Книжная полка
В.В. Киселёв. «Театр - судьба». Воспоминания. Мурманск, 2021
Василию Васильевичу Киселёву 92 года. Мы беседуем о его книге «Театр - судьба», вышедшей совсем недавно. Она складывалась в течение долгого времени из отдельных записей, перенесенных в тетрадку, из редких фотографий, рецензий театральных критиков, собственной поэзии автора. Книга включает и графики посещаемости, и даже планы выпуска спектаклей. Киселёв рассказывает о событиях своей жизни, о постановках, о судьбах актеров, об отъезде талантливых молодых режиссеров, которым дал прекрасные уроки мастерства. Поверив в себя, они отправлялись на поиски «мирового признания». Он вспоминает о трагическом уходе друга - директора театра Александра Михайловича Пидуста, которого выхаживал на протяжении тяжелой болезни... По сути сложилась «книга жизни» замечательного режиссера, который проработал в Мурманском областном драматическом театре без малого 20 лет (1963-1981 годы) и большую часть этого времени главным режиссером.
Я наслаждаюсь общением с этим обаятельным человеком, обладающим живым умом, чувством юмора, даром рассказчика и деликатностью. Вся его жизнь заключает в себе драгоценный мир великого времени и цельных людей, который не повторится никогда...
Время «оттепели»
В марте 1963 года выпускник Ленинградского театрального института (курс Георгия Товстоногова и Евгения Лебедева) Василий Киселёв отправляется в Мурманск ставить в областном драматическом театре дипломный спектакль. Он выбрал пьесу А. Арбузова «Таня» и не прогадал. Этой постановкой открыли 25-й сезон, а критика назвала спектакль «поэтичным и светлым». На молодого режиссера пришли заявки из Мурманска и Смоленска. Он выбрал Смоленск, но там медлили, а из Мурманска прислали подъемные, что было важно для его семьи. Киселёв никогда не жалел о своем выборе: «Всё уже для меня было решено и отрезано». И был прав! Через два года Василий Киселёв становится самым молодым главным режиссером областной драмы. К этому времени было построено здание нового театра, очень современное, прекрасно технически оборудованное, с хорошей акустикой, удобное и для актеров, и для зрителей. Его и стал обживать новый главный. «На поворотах мне всегда везет», - считает Киселёв.
В 60-е годы «дух оптимизма, молодой энергии ощущался во всей...жизни города», который возрождался после войны. Киселёв рассказывает, как дружили с соседями по площадке, вместе встречали праздники, ходили и в лес, и в театр. Василий Васильевич прекрасно играл на баяне и часто «аккомпанировал пляшущим». Это была жизнь открытым миром, эпоха «оттепели», время расцвета советской театральной культуры и нашего регионального театра. Рассуждая о новых постановках, Василий Васильевич одновременно описывает простой быт семьи, работу в школе жены Нины Романовны, успехи детей.
Мурманский драматический театр 60-х был моделью советского общества. В театре служили фронтовики: актеры Корнелий Баздеров, Вахтанг Туманов, Борис Соловьёв, директор театра Валерий Минин. Позднее в труппу вошел Сергей Медведский, который оказался в оккупации в составе театра Сергея Радлова, игравшего и для немцев, поэтому актер отбывал ссылку, там и получил звание заслуженного артиста Тувинской ССР, причем Киселёв отмечает «порядочность и верность» Медведского. Актеров приглашали из Вологды, Москвы, Рязани... Приезжала молодежь с высшим театральным образованием, рядом служили те, кто после фронта воплощали свою мечту. Один из актеров, участник войны, побывавший в плену, после контузии с трудом следовал указаниям режиссера, срывался на репетиции, тем не менее, выходил на сцену. Заведующий музыкальной частью Роберт Холопов имел консерваторское образование, освоил новые способы работы над спектаклем и был музыкантом от Бога. В разное время работали замечательные художники Свищёв, Чудзин, Гарпинич. А режиссеру надо было в условиях незаконченного строительства репетировать спектакли, выпускать их в короткие сроки. Важно было поскорей преодолеть трудности перехода с клубной на большую сцену.
Сибирская, военно-морская закалка и служение театру
Ключевая фраза объясняет многое в судьбе главного режиссера Мурманской драмы Киселёва: «Такое я мог вынести только при моей сибирской, военно-морской закалке и в возрасте Христа!» Его биография - отражение эпохи. По рождению он из Южно-Енисейска, мама и сестренка умерли в войну, отец работал кузнецом по двенадцать часов в сутки, чтобы кормить пятерых детей. Ссыльные финны - школьные учителя привили вкус к рисованию, литературе и театру. Несмотря на огромное желание заниматься искусством, Василий Киселёв поступил в одно из старейших и знаменитых военно-морских заведений - ВВМУ им. Фрунзе в Ленинграде. Выбор был очевидным: в училище кормят, одевают, дают нужную профессию. И хотя служба на Тихоокеанском флоте проходила успешно, судьба привела его вновь в Ленинград в Театральный институт на курс, набранный Георгием Александровичем Товстоноговым. Сквозной темой книги становится верность основным принципам режиссуры учителя и его школы русского психологического театра. Василий Васильевич очень ясно выражает свое режиссерское кредо: идея спектакля первична, а форма направлена на ее выявление. Эмоциональное сопереживание достигается строгим отбором художественных средств. Киселёв не скрывает, что он поклонник системы Станиславского, что ему чуждо в современной режиссуре отсутствие «миссии просветительства и добра», а также дилетантство. Однако он никогда не был педантом и прекрасно работал с художником А.К. Свищёвым, который привнес на сцену эстетику условного театра. А еще позвал на работу талантливого выпускника ЛГИТМиКа Григория Михайлова, который успешно ставил Бертольта Брехта и Теннесси Уильямса.
Военно-морская закалка сформировала сильный принципиальный характер. Заслуженная артистка РФ Елена Царёва рассказывает, как в сложном для театра 1987 году ее пригласили в труппу, по конкурсу. Принимал Киселёв и произвел впечатление «профессионала старой закалки, ответственного до мелочей, щепетильного, уважительного». Актриса узнала, что Василий Васильевич высоко оценил ее способности, обаяние, темперамент. Она заключает: «Я ему благодарна за то, что моя театральная судьба в мурманской драме пошла от него». В этой ситуации проявился еще один важный творческий принцип режиссера Киселёва: «На собственной шкуре я понял, как важно для режиссера, актера успешное начало... Потом можно испытать неудачи, срывы, но первый шаг должен быть успешным. Появляется вера в себя». Заметим, что преодоление трудностей режиссер подчеркивает почти по-военному - «выдержал боевое испытание».
В книге многие страницы посвящены работе с одаренной молодежью. Режиссеры Валентин Овечкин, Валерий Келле-Пелле, Григорий Михайлов, Вениамин Фильштинский не просто начинали свой путь в мурманской драме, но получали премии на всероссийских конкурсах, открывали театральный сезон своими спектаклями. Самые опытные и талантливые актеры назначались на роли в дипломных постановках молодых - таково было правило главного режиссера Киселёва.
Чувство общего дела и твердый характер
Профессионализм Киселёва заключается в строгой оценке своей работы. Так, сезон 1972-1973 годов он считает в театре «провальным» и ответственности с себя не снимает. Киселёв рассказывает о работе над пьесой В. Лаврентьева «Человек и глобус», которая привлекла внимание актуальной темой - создание атомной бомбы, и характером главного героя, напоминающего физика Курчатова. Спектакль не получился - «не удалось преодолеть слабость драматургии». Он так же тщательно анализирует и творческие удачи, рассматривая спектакли с позиции критиков и зрителей. Из множества собственных интереснейших постановок режиссер выделяет «104 страницы про любовь» Э. Радзинского, «Троянской войны не будет» Ж. Жироду, «Клоп» Вл. Маяковского. А еще были арбузовская «Таня», чеховская «Чайка», «На дне» Горького...
Заслуженный артист России Александр Водопьянов так вспоминает «огромное потрясение», которое пережил на премьере спектакля «104 страницы про любовь...» в 1965 году. «Финальная сцена поражала своим точным и лаконичным решением... Евдокимов узнает о гибели Наташи. Плотный пучок света освещает его лицо. Играет музыка, по радио звучит их мысленный диалог. Евдокимов поворачивается, и на сцене зажигается свет... Довольно объёмный станок, заполнявший всю сцену, исчез. Открылось пустое безлюдное пространство. Евдокимов один. Одиночество... Он медленно идет вглубь сцены, оставляет там цветы, предназначенные для Наташи, и так же медленно возвращается. Эта длинная сцена шла в полной тишине. Зрители плакали. Среди них, не сдержавших слез, был и я».
Для Киселёва авторитет любого художника существует только в контексте высокого профессионализма и служения театру. Однажды посмотреть постановку своей пьесы «Так и будет» приехал Константин Симонов. После спектакля, который ему понравился, обратился с авансцены к зрителям, читал стихи. Возник теплый контакт знаменитого поэта с публикой, коллективом театра. Симонов помнил, как в ноябре 1941 года смотрел в мурманской драме премьеру по своей пьесе «Парень из нашего города» и нашел слова в поддержку участников спектакля. В дальнейшем многие его пьесы были поставлены на мурманской сцене. Киселёв ходатайствовал о присвоении мурманскому драмтеатру имени Симонова, но наступили другие времена... А вот с Олегом Ефремовым вышла иная история. В отсутствии режиссера он смотрел в мурманской драме производственную пьесу «Ангарская баллада», возможно, не самую удачную, и передал через директора, что нельзя «опускаться до такой драматургии». В ответ на совещании театральных работников Киселёв раскритиковал поставленную во МХАТе Ефремовым пьесу «Сталевары» по тому же принципу и заметил, «что периферия равняется на столичные театры». Однако, правда для Киселёва дороже всего: «...Насчет «Ангарской баллады» он был прав. Но и я тоже». Выбирая пьесу, режиссер ориентируется отнюдь не на успех столичной постановки, а на внутреннюю потребность поставить интересную драму так, как он видит сам. Спектакль Юрия Любимова «А зори здесь тихие» показался Киселёву «скучным, формальным, актерски поверхностным». Он делает свою инсценировку романа Васильева, ставит так, чтобы состоялась психологическая мотивация образа каждой героини и воплотилась в трагическом финале.
Эта книга может считаться и своеобразным методическим пособием, поскольку есть общие принципы, определяющие успех театра в любую эпоху, и среди них «чувство общего дела... и твердый характер» главного режиссера. Твердый характер Киселёва сочетался с любовью к актерам, желанием выявить индивидуальность каждого. Он помогал своим сокурсникам в труднейших жизненных обстоятельствах. Он считал себя ответственным за судьбу всех, служащих в театре, как будто он был командиром корабля.
Успех общего дела, по мнению Киселёва, во много зависит от взаимопонимания директора и режиссера. Там, где начинается «театральная война», разрушается и театр... Киселёв тяжело пережил эту драму в родных для него стенах. Он резко пишет о том, что для него в жизни и в искусстве неприемлемо: потребительство, пошлость, утрата нравственных ценностей, превращение театра в сферу увеселения и услуг.
В какой-то момент по семейным обстоятельствам Василий Васильевич принимает приглашение стать главным режиссером Севастопольского драматического театра имени А.В. Луначарского, но душой, видимо, остается на Севере. Он приезжает каждый раз, когда ему предлагают поставить спектакли, а опыт и авторитет требуются для разрешения конфликтов. Окончательное возвращение в Мурманск в 1997 году было вызвано «трудностями выживания и ростом национализма на Украине».
Последний спектакль Василий Васильевич поставил на сцене Театра Северного флота в 1999 году, он выбрал пьесу Алексея Дударева «Здесь будет казино» («Сумерки»). Киселёв создал спектакль о фронтовиках, которые не приняли перестройку с ее «пораженческим настоящим». Трагической метафорой, раскрывающей судьбу поколения победителей, стал образ солдата, сидящего у стен театра, с гармошкой и кружкой для подаяния. Киселёв всегда высказывался честно и предельно ясно. Актеры благодарили его не только за успешную постановку, но и за «интеллигентность в процессе репетиций, от которой они уже отвыкли».
О чем жалеет Василий Васильевич Киселёв? О том, что не добился присвоения имени Константина Симонова своему театру, не успел создать театральный музей (история театра начиналась в 1939 году). О себе он пишет по-военному кратко: «Подводя итог своему творчеству, могу сказать, что хорошо начал, успешно и закончил - не это ли счастье?»
и Мурманского областного драматического театра
Фотогалерея
