По одной дороге... / "Душа моя Павел" в РАМТе
Выпуск №9-249/2022, Премьеры Москвы
В 1981 году в «Литературной газете», популярной едва ли не у большинства жителей самой читающей в мире страны, был опубликован очерк журналиста Юрия Щекочихина «У реки».
В 1985 году в Центральном детском театре появился спектакль «Ловушка номер 46, рост второй» по этому громкому, захватившему всех очерку об убийстве одного подростка другим из-за джинсов. По журналистскому расследованию Щекочихина появился спектакль Алексея Бородина, за пять лет до этого возглавившего ЦДТ (ныне - РАМТ).
А спустя еще три года на экраны вышел художественный фильм белорусского режиссера Валерия Рыбарева «Меня зовут Арлекино», успех которого был значителен, но несравним со спектаклем, ставшим подлинной «бомбой», взорвавшей привычные, накрепко усвоенные представления подростков, да и взрослых о жизненных ценностях - вымышленных и реальных.
Судьба спектакля простой не была, прозорливые чиновники от искусства почуяли: когда подобные события и характеры прорываются на сценические площадки, добра не будет. Но почуяли поздновато - свидетельством тому стал долголетний успех у зрителей всех поколений, обеспеченный не только тематикой, но и предельно честной режиссурой, за которой отчетливо читалось личное высказывание Бородина, и живой, темпераментной игрой начинающих, совсем еще молодых артистов, пополнивших труппу.
Этот спектакль не забылся и спустя четыре десятилетия, хотя время изменилось неузнаваемо и умудрилось сделать это так, что внешне вроде бы все стало иным, а глубинно - во многом еще более драматичным.
Некогда был в Европе чрезвычайно популярен жанр «роман воспитания», были блистательные его образцы и в нашей стране. Спектакли Алексея Бородина, начиная с первого в ЦДТ, «Отверженные» по роману В. Гюго, как бы ни разнились их темы, всегда являлись по своей сути «театром воспитания». «Взросление», как спешат назвать роман Алексея Варламова «Душа моя Павел» многие - не совсем точное, на мой взгляд, определение: этот процесс может происходить слишком по-разному (как, впрочем, и воспитание), но в основе его содержится нередко, а то и слишком часто путь усвоения набора приспособлений, необходимых для жизни в обществе, от которого, как известно, «быть свободным нельзя». А нередко - и неосознанно наивный, не имеющий жизненного опыта человек становится жертвой зомбирования слухами, СМИ, телевидения и прочих направленных именно на это средств.
В пьесе Полины Бабушкиной по роману Алексея Варламова «Душа моя Павел», громкой и очень своевременной премьере Алексея Бородина, действие происходит в 1980 году, когда студентов, поступивших на филологический факультет МГУ, вместо лекций и семинаров отправляют в Подмосковье на картошку, «разбавляя» ими уже обосновавшихся там старшекурсников.
Для главного героя, Павла с многозначной фамилией Непомилуев (блистательно играет его Даниил Шперлинг!) процесс воспитания жизнью в совершенно непривычном и чуждом окружении юношей, настроенных прямо противоположно его восприятию действительности, строится не просто на сопротивлении, а на страстном желании приобщить их к своей вере. В идеалы коммунизма, в убежденность, что такой великой страны, как наша, нет на земном шаре, а ее окружают враги, которые ненавидят и боятся; что казенный патриотизм - это святыня святынь и так далее... Чистая, светлая душа Павла Непомилуева, не обремененного излишней образованностью и культурой, не приемлет попыток новых друзей приобщить его к студенческому братству. А оно отнюдь неоднородно по своему составу: есть в нем и юноши-интеллектуалы, выросшие в благополучных семьях в столице; есть те, кто, подобно Павлу, несколько десятилетий спустя получат прозвище «понаехавшие»; есть те, кто мечется между одними и другими. Но для всех них смешны и непонятны истовая привязанность юноши из далекого закрытого сибирского городка к огромной карте СССР, заученные и давно кажущиеся ему своими собственными истины о самой лучшей стране в мире, где люди счастливы уже самой возможностью жить и трудиться в ней. А рассказы о мизерных пенсиях, разрушающихся колхозах и совхозах, зараженных роддомах, о гнилой картошке в магазинах в то время, как они здесь, под Можайском, собирают отборные клубни, воспринимаются Непомилуевым как мифы...
Алексей Бородин, юношей приехавший в СССР из Китая, где он родился и вырос, с подобными идеалистическими настроениями, сам в каком-то смысле прошел этот непростой процесс воспитания: от незыблемых идеалов - к сомнениям, а от них - к убеждениям. Думаю, и поэтому режиссеру оказался близким и достаточно болезненным опыт постижения, который обозначен в финале спектакля единственной фразой, обращенной в одном из мысленных писем Павла к умершему отцу: «Я усомнился...»
«Душа моя Павел» при всей невымышленной глубине мысли ярко театрален, легок, заразителен своей атмосферой, в которой правит дух молодости - не только артистов, но и режиссера, отпраздновавшего год назад солидный юбилей. И зрителей старших поколений он властно возвращает в то прошлое, которое состояло из безрадостного настоящего и, вопреки всему, надежд на будущее, потому что в воздухе уже ощущались ветры другого времени. События 1980 года: Олимпиада, вызывавшая одновременно гордость и досаду; Афганистан, ставший горьким знаком в биографии страны; смерть кумира миллионов, Владимира Высоцкого и его похороны... И еще многое, более «мелкое», невидимое, но ощущаемое каждым по-своему.
«Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли...» - слова этой популярной песни Сергея Никитина на стихи Юнны Мориц, пожалуй, по-настоящему звучат только сегодня для тех, кто был свидетелем самого начала эпохи разрушения: того, что разрушить стало необходимостью, и того, что всерьез оценить мы оказались способны лишь из дня сегодняшнего с горьким сожалением...
Это тоже путь - по нему приходят к нам рука об руку отвращение и ностальгия.
Замечательный сценограф Станислав Бенедиктов создал на подмостках РАМТа пространство, в котором органично и емко соединились такие разные мотивы, как пустота и наполненность: это вообще одна из характерных для художника черт, которую он, по собственному признанию, считает философией. В смене горизонталей и вертикалей справедливо видит определенные законы реальной жизни - и строит из нее завораживающую театральность. Слева - живой оркестр, время от времени вступающий в действие, аккомпанирующий артистам, поющим популярные в молодежных кругах песни тех времен, в основном, из репертуара западных исполнителей. Следуя сюжету, сцена то заполняется скамьями студенческой аудитории, то стульями, из которых на глазах зрителя возникают барак студентов, приехавших на картошку, шалаш Павла, деревенская банька и многое другое. Часто раскрывается во всю глубину пустая черная сцена, с лозунгами в углу: «Миру - мир», «Слава труду!», «Коммунизм - это молодость мира!». Позже рядом с ними будут светиться другие: «Не материться», «Курить воспрещается», «Просили же не выражаться», «Спиртные напитки не употреблять», что с нескрываемым удовольствием демонстрируют артисты, закуривая воображаемые сигареты и артикулируя определенные выражения. И эти воззвания - рядом, словно наглядное пособие бесконечных воззваний и запретов.
В спектакле много темпераментных и живых игр: с ведрами, которыми они жонглируют, собирая картошку; с затеянными драками в рапиде; с торжественным выездом на мотоцикле с коляской Ромы (Владислав Погиба) с Алёной (Яна Палецкая) - но эта игра ни на миг не мешает восприятию моментов глубоких, серьезных, болезненных.
Так небольшая роль колхозника Лёши Бешеного, сыгранная ярко и сильно Тарасом Епифанцевым, становится в ряд главных: мужик крепко пьющий, простой на вид, именно он оказывается настоящим книгочеем и дает Павлу прочитать рукопись «Архипелага ГУЛАГ», который в те времена шифровали под названием «Остров сокровищ» (смешно и горько перекликается этот эпизод с тем, в котором Павел узнает от старших товарищей, что существуют книги, читать которые запрещено: «А ты что, все разрешенные прочитал?»). Лёша Бешеный пронзительно до слез поет песню «Скворец», объяснив Непомилуеву, что же главное в жизни - общее или личное. И это становится своеобразным мостиком в день сегодняшний, когда личное слишком часто связано не с проявлением так называемой свободы, а с амбициями, коррупцией, открытой или слегка завуалированной ложью и фальшью...
Таким же главным героем становится и «комиссар» картофельного лагеря преподаватель МГУ Семибратский. Александр Доронин в нескольких эпизодах раскрывает судьбу человека замкнутого, все понимающего, но не позволяющего делиться с кем бы то ни было своими мыслями и чувствами. И неожиданная смерть его в финале - потрясает.
Что же касается студентов, в их образах отражаются все возможные приметы прошлого и настоящего в их причудливой перекличке. Филологи, они безгранично погружены в свой предмет, о чем свидетельствуют и прозвища: Бодуэн (Виктор Панченко), спокойный, уверенный, не внушающий, а, скорее, упорно пытающийся приобщить наивного Павла к реальности; Бокрёнок (Иван Юров), получивший свою необидную кличку от известного филологам с середины 1920-х годов предложения, сочиненного выдающимся языковедом Л.В. Щербой: «глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка». Известно ли это бессмысленное с точки зрения содержания, но абсолютно точное с морфологической знаковое еще для 80-х годов выражение? - не уверена... Но он «раскурдячен куздрой» по имени реальность и жаждет революционных изменений - сначала на факультете МГУ, а потом, может быть, и значительно шире. Пожалуй, самый выразительный из студенческой группы - Данила (Александр Девятьяров не только блистательно играет, но и является автором музыки и аранжировщиком спектакля). Его глубокая личностная заинтересованность в подлинности «Слова о полку Игореве» или более поздних версиях не вызывает сомнений, что перед нами - будущий ученый, уже сейчас погруженный в историю литературы во имя утверждения настоящего и будущего. Эпизод, когда Данила в сопровождении приглушенного вокализа читает на почти никому не понятном ныне древнем языке фрагмент этого великого памятника литературы - не просто завораживает, а потрясает силой, красотой...
Было бы несправедливо не назвать и других артистов, запоминающихся надолго после спектакля: двуличного партийца Суща (Владимир Василенко), молодую карьеристку Раю (Диана Морозова), декана факультета Музу Георгиевну, пожертвовавшую собой ради Павла (Лариса Гребенщикова), таких разных и ярких девушек-студенток, Алёну (Яна Палецкая), Марусю (Дарья Рощина), Люду (Александра Аронс). Каждая из них становится вешкой на пути Павла к себе истинному.
И поклониться тем, без чьих усилий спектакль мог бы не наполниться такой энергией: Андрея Рыклина (сценическое движение), артиста труппы Дмитрия Бурукина, играющего студента Сыроеда и ставшего хореографом «Души моей Павла», Нарека Туманяна (художник по свету), Максима Олейникова (хормейстер), всех оркестрантов.
Как и во многих спектаклях изобретательного, неутомимого Алексея Бородина роман воспитания устремлен к предупреждению о будущем. Это проблема, которая смутно бродит в молодых и отчетливо проявляется с возрастом. Как жить дальше - никто не подскажет, это дело выбора той души, что заключена в наших телах.
Она и есть свободна всегда...
У тех, кто не помилован, как и у тех, кого ждет помилование...
Фото с официального сайта РАМТа
Фотогалерея
