Голая правда / "Лабардан-с" в СТИ

Выпуск №4-254/2022, Премьеры Москвы

Голая правда / "Лабардан-с" в СТИ

Новые спектакли Сергея Женовача в Студии театрального искусства всегда с нетерпением ждут и театралы, и театральное сообщество. Он - один из немногих на сегодняшний день мастеров, умеющих не просто удивлять, но быть в каждой работе удивительно разным, сохраняя при этом верность своим творческим и человеческим принципам. Однако премьера спектакля «Лабардан-с» начала волновать умы еще до того, как стало известно, над чем намерен работать Сергей Васильевич, ведь ей предстояло стать первым спектаклем, поставленным после того, как он покинул пост художественного руководителя МХТ им. А.П. Чехова. Женовач всегда ставит только то, что его в настоящий период жизни волнует больше всего. А потому главная интрига грядущей премьеры, пожалуй, заключалась именно в этом: о чем захочет говорить со своим зрителем режиссер, прошедший чрез столь суровое испытание, не утратив человеческого и профессионального достоинства?

Выбор «Ревизора» стал неожиданностью для многих. Неужели еще есть неизведанные глубины в этой заигранной до дыр хрестоматийной пьесе? К тому же она только в Москве идет сразу в восьми (!) театрах - от флагманского Малого до мало кому известного «Рыжего», притаившегося на первом этаже обычной многоэтажки в замкадном Кожухове. Не говоря уже о том, что Женовач известен своей любовью к прозе. Собственно пьес в репертуаре «Студии театрального искусства» меньше, чем пальцев на одной руке - «Три сестры», «Игроки» и «Самоубийца». Нужны были веские основания, чтобы «Ревизор» стал четвертым.

Свою сценическую версию неумирающей пьесы в СТИ назвали «Лабардан-с». Впрочем, по словам режиссера, этот спектакль - сочинение общее, а потому на сей раз в программке нет привычного деления творческой команды по профессиям: все сочиняли всё, а потому и перечислены списком через запятую: Сергей Женовач, Александр Боровский, Дамир Исмагилов, Григорий Гоберник. Витиевато-заграничное название блюд из обыкновеннейшей трески - метафора предельной четкости и лаконичности. Как часто попадаемся мы на удочку эффектной, многозначительной обертки, не разглядев под ней пошлость, глупость, примитивизм, а то и вовсе абсолютную пустоту? У каждого есть свой горький опыт, в котором он ни за что никому и никогда не признается. И что еще печальней - не факт, что извлечет из этого опыта необходимый урок, продолжив наступать на те же грабли. Вот на какую непростую и, чего скрывать, неприятную тему завел режиссер разговор со своим зрителем. И пущей убедительности ради совлек с гоголевских героев все, что позволительно совлечь, не скатившись в пошлость.

Да-да, почтеннейшая публика, сдержанно охнув при падении белоснежного занавеса со знаменитой перекличкой: «Ну, что, брат Пушкин? - Да так, брат, все как-то...», не увидит ни мундиров с шитьем и галунами образца позапрошлого века, ни пиджаков и галстуков века нынешнего. Тела актеров будут искусно задрапированы ослепительными в своей белизне банными простынями на манер древнеримских тог и туник, а сами они с комфортом расположатся на мраморных скамьях... римских терм с бассейном в центре. И очень скоро станет ясно: эти не лишенные элегантности античные одеяния в самые ответственные моменты будут снежной лавиной низвергаться к ногам персонажей, оставляя их в беззащитной наготе перед соблазнами и искусами, которыми столь изобильна жизнь.

А бассейн с теплой водой, пар от которой будет играть туманным серебром в свете театральных прожекторов, и станет средоточием мира любителей «лабарданса» и прочих земных радостей. В нем соберет свою свиту Городничий (Дмитрий Липинский), дабы сообщить им пренеприятнейшее известие. На его бортиках станут гарцевать от нетерпения Петры Ивановичи (Сергей Аброскин и Эдуард Миллер), «дезавуировавшие» важного гостя. В его прозрачных водах будут лелеять свою красоту Анна Андревна (Варвара Насонова) и Марья Антонна (Виктория Воробьева). В него погрузят и самого гостя (Никита Исаченков), торжественно внесенного в гостеприимный термальный чертог под берущий за душу хор рабов вердиевского «Набукко». В его глубине увидит неминучую опасность для своего бестолкового барина мудрый Осип (Сергей Качанов). В кульминационной сцене бассейн сыграет и роль щедро накрытого банкетного стола, и бездны отчаяния, в которую рухнет, теряя былое величие, развенчанный властитель города. Создатели спектакля предназначили этому резервуару и еще одну, пожалуй, самую важную роль, но об этом чуть позже.

Здесь без воды, как говорится, и ни туды, и ни сюды. Она летит дерзкими каплями в публику, растекается коварными лужами по полу, отстаивая свое право властвовать перед бравой троицей блюстителей порядка, орудующих швабрами лучше, чем саблями - Держимордой (Глеб Пускепалис), Свистуновым (Глеб Ромашевский) и Уховертовым (Сергей Пирняк), Водная стихия в границах сценического пространства столь же многозначна, как и в жизни. Она смывает хмель, топит надежды, размывает иллюзии, отражает пороки и слабости и, разумеется, всех и каждого выводит на чистую себя.

И тогда выясняется, что Анна Андревна - дама в самом соку, и юная пылкость столичного кавалера служит для нее лучшим противоядием от отчаяния перед неизбежным увяданием. Как тут не отдать должное мастерству Варвары Насоновой и Никиты Исаченкова, так рисково и азартно проведших «немую сцену» между своими персонажами. И становится очевидно, что Марья Антонна далеко не столь романтична, как думает ее куда более романтичная маменька, так что потенциальный жених для нее не цель, а всего лишь подходящее средство для «релокации» в столицу. Но главное, обнаруживается, что Иван Александрович не сам по себе такой фантастический фантазер...

Он лишь отражает, транслирует чаяния окружающих, которым очень хочется, чтобы их гость руководил департаментом, мановением руки отправлял в галоп тридцать пять тысяч одних курьеров и «обедывал» супом, прибывшим в кастрюльке прямо из Парижа. В нем, в нем одном видит семейство Сквозник-Дмухановских возможность воплощения самых дерзновенных мечтаний. Виртуозно разложенный на четырех исполнителей знаменитый хлестаковский монолог переводит знакомую со школьной скамьи историю в качественно иное измерение: не заезжий столичный вертопрах сбил с толку обитателей уездного городишки - они сами были рады обмануться. Кто от тоски, кто со скуки, а кто и от непомерного тщеславия.

Барахтаясь в неверной и переменчивой водяной стихии, Хлестаков будет клянчить взаймы и предлагать руку и сердце, разбирать доносы и клясться в любви, выслушивать жалобы и вычерчивать злую карикатуру на своих хлебосольных хозяев. Он выскочит сухим из этой мутной воды, тщательно выловив из нее все до единой зеленые бумажки, столь милые его сердцу.

Остальные, покинув бассейн с явной неохотой, возвратятся в него, не скрывая удовольствия. Вдохновенный доносчик Земляника (Вячеслав Евлантьев) и тугодумистый подхалим Хлопов (Александр Медведев), непробиваемый мздоимец Ляпкин-Тяпкин (Александр Антипенко), азартный читатель чужой корреспонденции Шпекин (Александр Суворов) и знающий больше, чем говорящий, лекарь Гибнер (Нодар Сирадзе), в финале займут в бассейне прежние места и с благоговением дождутся появления их предводителя и благодетеля. Немая сцена выкристаллизуется не при фатальном известии о прибытии того самого ревизора, а после того, как он покинет сей благословенный городишко, и все вернется на круги своя. Не зря же Антон Антоныч трех губернаторов пересидел. Вот такой фокус продемонстрировали почтеннейшей публике Сергей Женовач и его единомышленники.

Однако и это еще не все. Главный сюрприз «Лабардан-са» в том, что его создатели осмелились поспорить с автором. Не дерзости ради, а справедливости для. Николай Васильевич сформулировал задачу, которую себе поставил предельно ясно: «В «Ревизоре» я решился собрать в одну кучу все самое дурное в России, какое я тогда знал... и одним разом посмеяться над всем». Те, кому хрестоматийная патина дороже голоса времени, тут же поспешили увидеть (и уверить в своей правоте окружающих), что, мол, Женовач со товарищи вынесли суровый приговор современной России. С ними и можно было бы согласиться, если, следуя их примеру, выпустить из внимания ключевое слово в знаменитой гоголевской фразе - «тогда». Российское чиновничество Гоголю было известно не понаслышке, о нравах его иноземных коллег писатель был осведомлен куда хуже, да, скорее всего, они его особо и не интересовали.

Как говорится, пришли иные времена. О том, что принципиальной разницы между нашим и «не нашим» чиновником нет, и взяться ей неоткуда, сегодня в России знает каждый, включая тех, кто «Ревизора» со школы не открывал и ни одной постановки по нему отродясь не видывал. В любой точке мира визит вышестоящего начальства принуждает «принимающую сторону» из кожи вон лезть, демонстрируя оному свое глубочайшее почтение. И какая, в сущности, разница - русская банька, римские термы или финская сауна, если будут и деликатесы-разносолы, и водочки-наливочки, и цветущие юные армиды, готовые скрасить краткие часы досуга высокопоставленных мужей. История, впервые рассказанная без малого два столетия назад, и по самим Гоголем установленной традиции воспринимавшаяся несколькими поколениями наших соотечественников исключительно как исконно-посконно российская, на деле оказалась общемировой. Или все-таки она таковой всегда и была?..

 

Фото Александра ИВАНИШИНА предоставлены театром

Фотогалерея