Душой исполненный полет / Вспоминая Наталью Садовскую (Москва)

Выпуск №5-255/2023, Вспоминая

Душой исполненный полет / Вспоминая Наталью Садовскую (Москва)

Не прошло и пяти лет с момента публикации на страницах журнала «Страстной бульвар, 10» очерка о Наталье Михайловне Садовской, приуроченного к ее дню рождения, торжественно отмеченного в Центральном доме актера на Арбате. Цифру на вечере и в публикации решили не объявлять, но о том, что она значительна (теперь скажем - 90), читатель мог догадаться по первому же абзацу. Напомним его: «Жизнь Натальи Михайловны Садовской похожа на театральный роман. В год, когда отмечается 200-летие со дня рождения Прова Михайловича Садовского-старшего и, следовательно, знаменитой династии Садовских, у правнучки великого артиста - круглая дата... Поставим здесь многоточие, обойдемся без уточнений, останемся джентльменами и произнесем в адрес нашей героини неизменное: "Время над Вами не властно!"».

Следующий абзац - внушительный по размерам - тоже повторим: «Дом Натальи Михайловны, что на улице Медведева, в самом центре Москвы, похож на филиал Центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина. Здесь, когда хозяйка свободна от лекций в хореографическом училище имени Л.М. Лавровского, где читает курсы истории мирового театра и балета, и в ее календаре не помечена дата визита в театр - Большой или Малый, Вахтангова или Ленком etc., когда она не уезжает отдыхать в любимое Щелыково, не занята организацией фестивальных программ в Якутске или Казани, за большим круглым столом Садовских, что «помнит» Шаляпина, Собинова, Ермолову и великих актеров прошлого, под большим старинным абажуром собираются представители театральной Москвы и театральной России. Посидеть за чашкой чая, выпить наливки или водочки из старинных рюмочек, обсудить последние новости, посмотреть фрагменты новых спектаклей, спеть, наконец, пару-тройку оперных арий или романсов, - заведено Садовскими однажды и навсегда, и Наталья Михайловна семейному распорядку не изменяет. Так было при прадеде, так - в семье бабушки и дедушки - знаменитых Ольги Осиповны и Михаила Прововича Садовских, так - при родителях шестерых детей, из коих остались четверо - три сестры и один брат. Как в чеховском семействе Прозоровых. Брат стал актером Малого театра, а сестер отдали в хореографическую школу при Большом театре: время было трудное, а там - пансион и догляд. Но младшая Наташа хотела стать актрисой и - стала. С шестимесячного возраста она снималась в кино и играла своих сверстниц в фильмах «Приключения Аркашки» (1929), «Рваные башмаки» (1933), «Борьба продолжается» (1938), «Весенний поток» (1940), «Мичурин» (1948). Будучи ученицей балетной школы, без всяких проб была утверждена на роль Герды в «Снежной королеве». Павильонные съемки прошли в Москве, а для натурных - группа, куда входили актеры Ксения Тарасова (Снежная королева), юный Всеволод Ларионов (Кай), Янина Жеймо (Маленькая разбойница) и Юрий Любимов (первая, но, увы, не состоявшаяся роль в кино будущего создателя знаменитой «Таганки») 17 июня 1941 года выехала в Ялту. Снять почти ничего не успели - через пять дней началась война».

Собственно, в оба абзаца надо внести поправки, и сделать это так же трудно, как и переписать их наново. В первом следовало бы убрать фразу «Время над Вами не властно!», потому что человек может, как кажется, бороться с любыми обстоятельствами и их преодолевать, но время, которым он способен управлять, в один момент все-таки побеждает его и берет свое, и эту горькую «победу» невозможно отменить: 12 января 2023 года Натальи Михайловны не стало, а через три дня ее похоронили на Пятницком кладбище Москвы - в семейной могиле Садовских... Во второй абзац закралась топонимическая ошибка, и ее Садовская, прочитав опубликованный в 2018-м текст, благодушно простила: «Да, жила сначала в Старопименовском, потом там же, но по улице Медведева, а с 93-го "вернулась" обратно вместе с очередным переименованием - тут целая грамота и надо быть настоящим почтальоном, чтобы не напутать адрес».

Теперь дом в Старопименовском опустел, династия Садовских прервалась. Впрочем, и то, и другое относительно - время не властно над памятью, пока есть те, в чьих сердцах она живет и благодаря кому передается новым поколениям. В родовом доме Садовских всегда ставили живую елку - под потолок, и непременно украшали ее ангелом. Так было в Мамоновском переулке, где Садовские квартировали до революции, так и в Старопименовском, куда переехали «свидетели и судьи» - старинные часы, подаренные когда-то Леонидом Собиновым Елизавете Садовской; круглый дубовый стол, за которым собирались именитые гости; многочисленные фотографии и портреты, из коих самый большой - Ольги Осиповны Садовской, бабушки Натальи Михайловны, знаменитой актрисы, почитаемой драматургом Островским, певцом Шаляпиным и всей театральной Москвой. Все - на месте, и здесь, где обитает рождественский ангел и куда находит дорогу «настоящий почтальон», непременно будут вспоминать хозяйку дома виолончелист Большого театра Петр Кондрашин, ее племянник, ее друзья, и среди них - Лия Лучникова, инициировавшая создание документального фильма «Наталья Садовская. Моя театральная площадь...», и многие, многие другие.

Вспомним и мы - то, что не прочтешь в очерках и записках, не увидишь в кино. Вспомним так, как вспоминают дорогих сердцу людей, чтобы не утерять, не затенить их живого облика, характера, естества, пока они не стали легендами. Пригодится - потомкам.

Наталья Михайловна Садовская была человеком жадным до искусства. Она принадлежала к той плеяде артистических натур, коим было дело решительно до всего, что происходило в сферах, имеющих отношение к их профессии. Литература и чтение, музыка и музицирование, живопись и вернисажи, история и музеи, театр и премьеры - круг поистине необозримый, но обязательный для самосовершенствования - как хлеб насущный. Многое из того, что Садовская усваивала на «соседних» с балетом территориях (танцевала в Большом театре больше 20-ти лет, потом окончила театроведческий факультет ГИТИСа, выступала как критик), так или иначе входило в ее продюсерскую деятельность - помогало формировать фестивальные программы, выстраивать и режиссировать монографические концерты, работать с исполнителями.

Однажды случай свел ее в Кремлевском дворце с Юрием Петровичем Любимовым, главным режиссером Театра на Таганке. Шел 1971 год, на «Гамлета» с Высоцким попасть практически невозможно, и Садовская тщетно обзванивала друзей с просьбой хоть как-нибудь - «на постоять» - устроить ее к Любимову. А тут он сам. Нужды нет, что не виделись они ровно 30 лет - со съемок первого в СССР цветного фильма «Снежная королева», чью судьбу решила начавшаяся война - законсервировали и не досняли. Наталья Михайловна пустилась с места в карьер: «Здравствуйте, Юрий Петрович!» Любимов насторожился и сухо кивнул. «Не пугайтесь! Я - Ваша Герда. А Вы - мой Волшебник. Тридцать лет назад Вы держали меня на коленях!» На следующий день «почтальон» принес в Старопименовский два билета на «Гамлета» - в первый ряд.

Старопименовский друзья Натальи Михайловны за глаза называли Гостеприименовским - дневали и ночевали здесь, когда хозяйка дома гастролировала от Госконцерта с театральными бригадами по Иордании и Индии, Франции и Японии, проводила фестивали балета - всех не счесть: в Казани, Нижнем Новгороде, Минске, Перми, Якутске... В последнем уже в новом веке на придуманном ею фестивале «Стерх» во время спектакля «Жизель» блистательный танцовщик из Татарского театра имени Мусы Джалиля Нурлан Канетов повредил ногу и не смог выйти на сцену, чтобы закончить спектакль. Дело шло к финалу, и финал грозил омрачить безукоризненно спетую песню о всепобеждающей силе любви. Жизель, спасавшая любимого весь второй акт (танцевала прима Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Наталия Ледовская - ее с Канетовым поставила в дуэт сама Садовская), оставалась одна. Наталья Михайловна, поняв в чем дело, тут же схватилась со своего места в партере и в считанные секунды оказалась за кулисами... На сцене появился недавно потопленный в холодном озере мстящими за измену виллисами - умершими до свадьбы невестами - лесничий Ганс (артист Большого театра Анатолий Петухов) и стал молить Жизель о пощаде: сцена, проведенная в сценической истории шедевра романтической хореографии в первый и последний раз, вызвала потоки слез и бурю эмоций в зрительном зале. Садовская же, уладив детали отъезда травмированного Канетова, вынула ключи от квартиры в Старопименовском и вручила их артисту: путь в Казань через Москву, а больную ногу до́лжно пару-тройку дней поберечь!

Москва театральная была знакома Наталье Михайловне во всех красках и подробностях, она смотрела все новинки, знала всех актеров - что в драме, что в опере, что в балете... Потом, обосновываясь, скажем, в Казани, на руководимом ею фестивале классического балета имени Рудольфа Нуреева (каждым маем - и не менее двух недель) не пропускала ни одной утренней репетиции, ни одного вечернего спектакля и при обсуждении спектаклей поражала всех своим панорамным зрением. Артисты подчас робели - в зале сама! А она, радуясь и печалясь, восхищаясь и брюзжа, все стремилась к совершенству: чтобы ни одной помарки в партии, ни одного «пустого места» в роли - будто танцует сама. Однажды вспомнила историю о том, как репетиторы Большого театра обратились к Елизавете Павловне Гердт с просьбой присмотреться к начинающей артистке: «Елизавета Павловна, она похожа на Уланову, и в ней что-то есть!» Та посмотрела: «Да. Что-то есть... Но чего-то и нет...» Это «чего-то и нет» в общении с Садовской на фестивалях, особенно, в последние годы, когда Казань стали жаловать своими визитами зарубежные примы и премьеры, стало своеобразным паролем. Соплеменница Улановой, Семеновой (у нее училась в старших классах Московского хореографического), Плисецкой, Садовская по достоинству оценивала технические изыски балетных звезд, но зачастую одного ее - говорящего - взгляда в сторону от сцены хватало, дабы понять впечатление: «Что-то есть... Но чего-то и нет...» Есть техника, но нет души, душой исполненного полета, какому ее, Садовскую, учили в университетах и к чему она призывала уже своих учеников неизменно.

В доме по Старопименовскому переулку все, о чем вспоминается, претворено в самой атмосфере и самом настроении, заданными хозяйкой. Живые детали памяти о ней важны и в том или ином виде сохранятся там, где стол и рояль, часы и портреты, абажур и ангел на новогодней елке продолжат незримо слагать мелодии любви, счастья и полета души. К ним присоединятся волшебная виолончель Петра Кондрашина и радостные возгласы восхищенных несмолкаемой музыкой дома друзей.


Фото Александра НАЗАРОВА и из архива автора

Фотогалерея