КУРСК. "И мрак, и свет..."

Выпуск № 7-257/2023, В России

КУРСК. "И мрак, и свет..."

Новый театральный сезон Курский государственный драматический театр им. А.С. Пушкина открыл необычной и по-настоящему масштабной премьерой - спектаклем «В ночь лунного затмения» Мустая Карима в постановке Юрия Бурэ.

Как свойственно Юрию Валерьевичу, постановка имеет особый размах. Режиссер всегда внимателен к нюансам: очень подробно разбирает текст пьесы, вчитывается в каждую реплику и ремарку, стараясь глубоко вникнуть в их значение для сюжета и образа героя. «В ночь лунного затмения» в очередной раз демонстрирует кропотливую работу, тем более что показан здесь совершенно новый для курского зрителя, незнакомый, самобытный мир башкирской культуры и мировоззрения. Детализировано всё: от потрясающих костюмов (художник Юлия Ксёнзова), которые хочется рассматривать вблизи очень внимательно, и особого национального колорита до тонкостей отношений личности и общества. Режиссер даже обращается к научному консультанту по башкирской мифологии и обрядам Розалии Султангареевой, чтобы ни один символ не был упущен, чтобы у каждого зрителя не осталось чувства неясности или недосказанности. И действительно, спектакль оказался интересен даже тем, кто равнодушен к любовной или трагедийной составляющей: такому зрителю будет любопытно увидеть со знанием дела воссозданные обычаи Башкирии XVII века, местами необыкновенно лиричные, местами - ужасающие полным бесправием человека перед законом левирата и косными традиционными взглядами старейшин.

Поражает работа труппы над образами. Настолько органично сумели актеры проникнуться национальными характерами своих героев, даже внешне стать с ними единым целым, вдохнуть невероятную силу и напевность в стихотворные диалоги!.. Эту дивную легенду смотришь на одном дыхании.

Центральный женский образ ставшей во главе старинного башкирского рода Танкабике в исполнении Ларисы Соколовой - точное попадание в характер. Актриса воплощает величайшую драму женщины, отправляющей на верную смерть своего сына. Не потому, что согласна с решением старейшин; не потому, что суеверно боится высшей кары; и даже не потому, что подавлена другим страхом - разоблачения в постыдных грехах молодости. Лариса Соколова, со всем свойственным ей трагизмом, горечью во взгляде и голосе, показывает, как Танкабике, полностью подавленная общественным порядком, угнетенная внутренним рабским повиновением давно неактуальным устоям, теряет всю свою силу, властность, отказывается от тех, кто ей дорог, принимает необратимое решение.

Она, конечно, понимает, что жить в этих слепых заблуждениях нельзя, но неумение и неготовность общества поступать иначе оказываются сильнее материнского сердца. И когда роковой шаг сделан, кажется, сердцу Танкабике уже не жить прежней жизнью. И жить ли вообще? Лариса Соколова оставляет нас в напряжении, даже когда ее активное взаимодействие с другими персонажами замирает. Это не просто история женщины, это история трагедии нескольких поколений.

Влюбленные Акъегет (Дмитрий Баркалов) и Зубаржат (Елена Цымбал) - на редкость поэтичный и гармоничный дуэт. Они прекрасны в своей молодости, опьяненные любовью, каждая их реплика наполнена нежностью и музыкальностью. Они любят друг друга и любят себя в этом чувстве, осознавая его первозданность, красоту и естественность, заражая этим окружающих, и никто не смеет мысли допустить о разлучении этой пары. Уязвимость, свойственная влюбленным, не делает их слабее, наоборот, они готовы бороться со всеми обстоятельствами, даже если бой будет не на жизнь, а на смерть. Ведь человек не станет по-настоящему свободным, пока не преодолеет страх смерти. В финальной сцене уверенно идущие в никуда, но не сломленные, Акъегет и Зубаржат становятся символом торжества свободы, их лица светлы, возвышенны, ясны и непреклонны.

История Акъегета и Зубаржат - это, по сути, башкирская история Ромео и Джульетты, но лишь с одной стороны. Гораздо масштабнее проблема личной свободы человека, ведь молодые страдают не из-за вражды домов. Напротив, до гибели старшего сына Танкабике искренне желает брака среднего наследника с прекрасной Зубаржат, и это уже практически дело решенное. Угрозу личному счастью представляет закон, вынуждающий Акъегета жениться на супруге погибшего брата. Влюбленным необходимо бороться с общественным мнением, с дикими, устаревшими, но прочно укоренившимися законами, запрещающими личное счастье. Социальную и любовную линии спектакля органично связывают музыкальные и хореографические вставки (музыкальное оформление Павла Горбунова, балетмейстер Галина Халецкая). Ни на мгновение не воспринимаются чужеродными соединения чередующихся башкирских мотивов и ставшей классикой мелодией Нино Роты из фильма «Ромео и Джульетта», как и изящные, тонкие, волнующие хореографические зарисовки в исполнении Александра Аве, Алексея Поторочина, Вероники Богдель и Майи Волвенковой.

«Если у вас могут быть одновременно свобода и любовь, вам больше ничего не нужно. У вас все есть - то, ради чего дана жизнь», - цитата мудреца Ошо звучит как манифест Акъегета и Зубаржат. И покидают следом родной дом бесконечно чувственная, но трагической волей судьбы лишенная любви Шафак (Ольга Лёгонькая) и верный своим близким, принципиальный, справедливый и неравнодушный к чужой беде Ялсыгул (Михаил Тюленёв). Шафак по степени важности и драматизма явилась для режиссера и актрисы не менее значимой, чем Танкабике и Зубаржат. Именно женские образы здесь являются столпами и для развития сюжета, и для эмоционального наполнения. Актрисы выразительно создают словно три возраста одной женщины: с разным жизненным опытом и, соответственно, разными взглядами на любовь и женскую долю, но для каждой из них вынужденный нравственный выбор связан с семейными ценностями. Ольга Лёгонькая в образе Шафак как раз воплощает молодую женщину, которой самой природой предписано быть хранительницей очага, страстной, верной, темпераментной спутницей, мудрой и заботливой матерью. Она символизирует тот период женской чувственности, когда первая пылкость уже уступила место созидательной женственности. Тем горше ее одиночество, невозможность дарить ласку и создавать уют для кого-то.

Ялсыгул, казалось бы, по пьесе не сильно связан с основными сюжетными нитями. Однако в исполнении Михаила Тюленёва он также изображен как герой страстный, цельный, заслуживающий личного счастья и стремящийся к внутренней свободе. Помощью, которую он оказывает или хотя бы предлагает Акъегету, Зубаржат и Шафак, Ялсыгул отчетливо дает понять, что молодые влюбленные не единственные, кто готов противостоять бездушному закону. Поэтому не менее воодушевленными и уверенными в своей правоте, а потому сильными и волевыми, выглядят покинувшие родные края Шафак и Ялсыгул. Затмение отступает: новое поколение оказалось более гуманным и разумным, и если их прежний мир не готов отказаться от разрушительных суеверий и заблуждений, они отправятся навстречу миру новому.

Интересен почти мистический образ Дервиша (Эдуард Баранов, Иван Пилипенко), владеющего страшной тайной Танкабике. По-настоящему жутко изобразили актеры перевоплощение мудрого странника, аскета в опасного подлеца, ведомого плотским желанием и личными интересами, готового рушить чужие жизни в отместку за свою мужскую нереализованность.

Драматичен юродивый Дивана (Сергей Малихов), на самом деле оказывающийся непростой фигурой этого повествования. Артисту удалось трогательно и аккуратно балансировать на тонкой грани между сумасшедшим и пророком, которому высшей силой дано видеть, понимать, чувствовать больше, чем многим. Он наделен огромной любовью к миру и человечеству, пытается призвать окружающих к прозрению, но никем не воспринят всерьез.

Совсем юный Ишмурза - дебют Жени Дмитриева на сцене драматического театра. Мальчик достойно справился с ролью, динамикой, порывистостью, непосредственностью, показав образ младшего сына, которому впору играть и наслаждаться детской беспечностью, а не думать о женитьбе в угоду обычаю.

Занимательно перевоплощение до неузнаваемости Сергея Бобкова, Романа Борзенкова, Дмитрия Рыжикова в аксакалов. Есть в этих образах нечто слегка утрированное, но впечатление они производят отнюдь не комическое. Безапелляционность их решений вызывает ужас, какими бы интонациями они ни озвучивали эти решения.

Художник-постановщик Александр Кузнецов в очередной раз совершил невероятное. Он буквально раздвигает пространство сцены и зала, передавая уникальные ландшафты Башкирии. Зал задействован так, что не замечаешь рядов со зрителями. Словно пустая бескрайняя степь перед нами, и никого, кроме героев, тут нет. Даже горы в очень необычном воплощении присутствуют на сцене, и едва ли не акробатические этюды на фоне бесконечного неба бесстрашно выполняют на них Акъегет и Зубаржат. В сочетании с создающим напряжение мистическим светом (художник по свету Борис Михайлов) весь визуальный ряд (что логично в спектакле, основным символом которого является затмение) полностью соответствует идее режиссера и посылу драматурга.

Нельзя сказать, что финал спектакля однозначно позитивен, потому как герои, отрекшиеся от традиций и прежних устоев, действительно уходят в никуда, вступают на путь, полный испытаний, проклятий и унижений. Однако их выбор - лучшая жизнь, которую они могут прожить в сложившихся обстоятельствах. Это их дорога, собственная, а не навязанная обычаями, и в этом ее ценность.

Возвращаясь к аналогии с «Ромео и Джульеттой», нельзя не сказать, что башкирская история может показаться даже более выигрышной, потому что это легенда об активной борьбе, причем не столько за личное счастье, сколько за освобождение всех будущих поколений от оков суеверного прошлого, за право свободно любить и распоряжаться собственной жизнью. Как бы ни воспринимали мы заключительные аккорды, все же звучат они мажорно и наделяют зрителя той силой, которой с избытком в молодых героях. Они способны построить новое светлое будущее.

 

Фото предоставлены театром

Фотогалерея