«Маска» не золотая. Живая/IX Областной театральный фестиваль «Маска»

Выпуск № 2-122/2009, Фестивали

Во многих городах есть свои «Золотые Маски» – городские, областные, региональные театральные фестивали-конкурсы, подводящие итоги сезона, правда, обычно не предыдущего, а заканчивающегося. Они называются по-разному, но ждут их с предвкушением и трепетом, даже если делают вид, что наплевать. Где-то арбитрами выступают свои критики и журналисты, куда-то приглашают столичных, спектакли идут в театрах в рабочем порядке или устраивается праздник для зрителей… В сибирском Томске, университетском, студенческом городке, где сумели сохранить старинные деревянные дома с резными наличниками, балкончиками, а то и с крышами-драконами и жар-птицами в стиле модерн, областной фестиваль так и называется – «Маска». Хоть и не «золотая», но интригующая, привлекательная, серьезная по намерениям и охвату-захвату – на конкурс выдвигаются постановки нескольких театров Томска и Северска, уж совсем крошечного, к тому же до сих пор закрытого города, в котором профессиональных театров аж три, причем один – музыкальный.

Когда на фестивале зрительные залы полны, это здорово. Впрочем, возможно, нынешние аншлаги подстегивались еще и удачным ходом организаторов: в качестве председателя жюри сюда приехал режиссер Александр Галибин, известный широкой публике как Пашка-Америка, булгаковский Мастер и последний российский царь Николай. Охотно брали автографы не только у него, но и у легендарного кукольника Виктора Шраймана, что, безусловно, плюс городу, в котором последние годы своей жизни работал Роман Виндерман. Кроме режиссеров, в нашу «судейскую коллегию» вошли преподаватель РАТИ, Андрей Ястребов, театральные критики Татьяна Тихоновец и автор этого рассказа, а также начальник Департамента по культуре Томской области Андрей Кузичкин, «играющий» чиновник – в off-программе был представлен спектакль театра «Версия», где он выступил в одной из главных ролей (руководителю театра актрисе Алевтине Буханченко вручили специальный диплом фестиваля). Состав жюри был, мягко говоря, разнороден. Но профессионалы в разных областях, приверженцы разных традиций, мы сошлись в главном. Подчеркиваю это, потому что до сих пор в Томске идут споры относительно принятых нами решений.

Сначала о безусловно приятном. В Томском художественном музее в рамках фестиваля прошла потрясающая выставка «Театральный натюрморт». Одни театры просто собрали и художественно оформили костюмы, макеты декораций, программки и афиши разных лет, другие создали концептуальные экспозиции – особенно это удалось Театру куклы и актера «Скоморох» им. Р.Виндермана, Томскому ТЮЗу, театру актеров, кукол и теней «Этнос», Северскому театру для детей и юношества. Все было интересно. Состоялось глобальное погружение зрителей в живую театральную историю, сохраненную реальность сиюминутного искусства. Как верно сказал на открытии А.Кузичкин, на выставке оказались объединены главные действующие лица «Маски», цель которой – формирование единого театрального пространства области. Выступающие говорили и о необходимости создания малых театральных музеев, о совместной работе театров и галерей, библиотек. Огромное спасибо музею, выступившему заинтересованным партнером фестиваля.

В селе Татьяновка Томской области родился Иннокентий Смоктуновский. И туда в один из дождливых дней отправились участники фестиваля. Они рассматривали фотографии и афиши в клубе – простой деревенской избе с печкой, на малюсенькой, прямо-таки игрушечной сценке которого выступал гениальный актер, приехав к землякам в гости. Возложили цветы к памятному камню. На импровизированной сцене – кузове грузовика с откинутым бортом – выступали профессиональные и самодеятельные артисты, как это десятилетиями делали провинциальные гастролеры из областных театров и филармоний, а бабульки и мужики сидели на лавках под одинаковыми зонтиками, видимо, завезенными в местный сельмаг. Возможно, Томской администрации удастся превратить эту деревеньку в место театрального паломничества.

Во внеконкурсной программе было показано несколько спектаклей. Но особенно запомнились два. Школа-студия «Индиго», руководимая святым человеком и хорошим артистом Александром Постниковым, в которой играют глухонемые подростки вместе с молодыми актерами-профессионалами, показала трогательную постановку «И был день», полную света и надежды. Талантливые пластически, работающие умно, чисто и искренне, ведающие, что такое страдание и одиночество, вплетающие свои нехитрые истории по типу verbatim’а в картину мира, юноши и девушки этой студии каждый – индивидуальность, с незамутненным, открытым добру лицом, полным человеческого достоинства.

Зрелищный центр «Аэлита» (директор Татьяна Гришаева), поразивший разнообразием деятельности, азартно выполняющий в городе функцию молодежного клуба и «открытой площадки», представил «Легких людей» Михаила Дурненкова в постановке Сергея Герасимова. Режиссер напридумывал много подвального экстрима, но по сути прочел новодрамскую (однако вполне сюжетную) пьесу достаточно традиционно и целомудренно. В его сборной команде («Новое театральное товарищество») мало профессиональных актеров, исполнителям не хватает ремесла (хороша Старуха Татьяны Гришаевой, есть моменты истины в игре Дениса Егорова – Ивана). Однако «неприбранный» спектакль состоялся – прежде всего, благодаря актеру и рок-музыканту Теме Банникову, не просто сыгравшему себя, но создавшему образ современный, пронзительный и центрирующий спектакль. Его Егор заходит в зал с улицы – туда, как в кинотеатре, непосредственно распахивается дверь (проносятся машины, спешат прохожие, курят девчонки в мини-юбках) и оттуда появляется странноватый парень, который тащит на спине огромный контрабас (на нем он потом будет играть как на гитаре). Явившись к своей бывшей девушке (Ольга Торгаева), чтобы перекантоваться, и застав ее с новым избранником Иваном, Егор переворачивает жизнь хозяев и свою тоже, совершая путешествия к мечте о полной свободе и обратно – к осознанию ответственности перед людьми и перед данной ему Богом жизнью.

Жюри наградило А.Постникова и Тему Банникова специальными дипломами.

Теперь о конкурсе. Начнем с Северска, уютного города, окруженного по периметру колючей проволокой, залы театров которого были полны благодарными и терпеливыми зрителями.

Северский театр для детей и юношества (нынешний его сезон – 45-й) не только культурный центр своего города, он имеет отнюдь не локальную известность. Созданный и бессменно руководимый директором Александрой Южаковой, описавшей историю театра в только что изданной книге «Мечты сбываются», театр, несмотря на режимность города, много ездил по фестивалям, постановки главного режиссера Натальи Корляковой получали награды, в том числе обходили томские театры на «Маске». Жюри фестиваля отметило деятельность железной леди А.Южаковой спецдипломом «За многолетнее служение российскому театру».

На нынешнюю «Маску» Северский молодежный выдвинул «Трех сестер» в постановке и сценографии Никиты Ширяева – спектакль умозрительный, длинный-длинный-длинный, с концептуальной декорацией (постоянно двигающиеся ставки делят пространство на черно-белые прямоугольники, за которыми по центру открываются фотообойные пейзажи), режиссерской претензией и разнобойными актерскими работами. Было очевидно, что режиссер хотел сказать что-то важное, пытаясь прочесть Чехова наподобие Ибсена, правда, артисты, похоже, если и поняли постановщика, то не смогли воспроизвести заданный стиль. Глубокий, стилистически выдержанный образ удалось создать, пожалуй, только Ларисе Окишевой (Ольга). Можно долго перечислять отдельные находки режиссера (например, как умно подчеркивается тема отца, видимо, подавлявшего сестер и брата Прозоровых, на портрет которого явно похож немолодой Вершинин), отдельные удачные моменты ролей. Но их наличие не делает намерение режиссера более внятным, а спектакль более цельным. Увы.

Северский молодежный театр «Наш мир» (художественный руководитель Виктор Шошин) замахнулся на Патрика Марбера. Почему спектакль «Прикосновение» (постановка, сценография и роль Ларри – Геннадий Шошин) попал в конкурс, не вполне понятно: премьера 2004 г., в 2008-м спектакль был восстановлен, о чем в программке попросту забыли упомянуть, сведения содержатся только в фестивальном буклете… Да не важно! Дата постановки была не единственной неожиданностью: можно было бы списать тотальный зажим актеров, играющих «эротическую мелодраму», на их непрофессионализм, на молодость коллектива. Тогда понятно: хотели показать свою смелость, а ключа не нашли, гламурно раскрасив сценочку (чуть большую, чем в Татьяновке, но отнюдь не деревенскую), застопорились на том, чтобы физиологию изобразить красиво (зрители-то на расстоянии вытянутой руки), а на экзистенциальные проблемы человеческого одиночества уже мастерства и сил не хватило. Но театр был создан в 1983 году. И зачем они взяли Марбера?

Северский музыкальный театр выбрал «Поцелуй Чаниты» Юрия Малютина (художественный руководитель театра и дирижер-постановщик – Валерий Ермошкин, режиссер-постановщик – Ирина Каратаева). Тут хочу сказать несколько слов о самом театре. Во-первых, удивительно, что он есть. В таком маленьком сибирском городе, учитывая, что в областном – Томске – музыкального театра нет. Во-вторых – о музыкальной культуре. Грамотный профессиональный дирижер В.Ермошкин, сыгранный, правда, иногда несколько несмелый оркестр, молодые солисты с хорошими голосами, настоящие опереточные комики и красотки героини… Причем в программке значатся два-три состава! Отнюдь не бросовая сценография на большой (очень большой) сцене: море на заднике, пальмы, летнее кафе. Очень большой, напоминающий ДК, но заполненный зал. Ну, казалось бы, чего еще? Однако, как только началось действие, возникло стойкое ощущение, что мы перенеслись во времена нашего раннего детства. А может быть, и в до рождение, вернее во время рождения оперетты, написанной хорошим композитором и лауреатом Сталинской премии в 1957 году. Стилистическое простодушие, девственное следование за текстом либретто, когда на веру принимается конфликт хороших боевых студентов с хищными капиталистами, абсолютное отсутствие иронии… Быть может, театр хотел воссоздать дух той эпохи? Но не сумел дать ей современное осмысление. (Вспомнился «Девичий переполох» того же Малютина в Хабаровском музыкальном, где популярную советскую оперетту поставили остроумно, весело, актерски роскошно, с оценкой – и вовсе не сокрушая ее, не переиначивая.) Но жюри не присудило Музыкальному театру премии не поэтому. Мы сошлись на том, что награждать спектакль, не имеющий в конкурсе альтернативы, неправильно. Ну, один он. И театр один. Пускай лучше Департамент по культуре наградит его за то, что он есть. И даст денег в рабочем порядке.

В Томске нет музыкальных театров, но спектакли, в которых музыка используется как одно из основных художественных средств, мы увидели. Театр «Этнос» показал прелестное, светлое зрелище «После грозы – солнце, после печали – радость» по мотивам сказки «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», основанное на обрядовых песнях (режиссер М.Дюсьметова, музыкальное оформление В.Филоненко). Пленили вещная среда, бутафория, костюмы, куклы, умело найденный во всем сценический эквивалент русскому фольклору. Правда, трогательная, но и страшная языческая история не столько игралась, сколько сказывалась, изображалась, а языческие темы (ужасные – смерти, волнующие – эротики) оказались сглажены и оттеснены концертно-этнографической благостью. В результате – специальный диплом «За сохранение русских народных традиций».

Два спектакля Театра «Скоморох» явили как будто два театра. Перегруженный смыслами – «Игры для неразумных детей, или Щелкунчик» в постановке главрежа театра Сергея Столярова – запутал и неразумных детей, и разумных и безрассудных взрослых, но втянул в свою сферу затейливой, многофункциональной и будто живущей своей отдельной жизнью декорацией Александра Алексеева (по поводу кукол в жюри возникли споры, но приз «Лучшая сценография» достался художнику именно этой сказки). А эстрадно-цирковое шоу «Муха-Цокотуха» подарило детскую радость всем. Жюри на 60 минут забыло о том, что оно жюри. Разновозрастный зал хохотал, хлопал и, как только мог, выражал свой восторг. Быть может, присуждение премии за лучший детский спектакль в данном случае не совсем правомерно, ведь точно такая же сказка в постановке автора инсценировки и режиссера Александра Анкудинова и художника-постановщика Михаила Кривенко уже существует в Магнитогорском кукольном театре и наполучала призов на фестивалях. Однако томские актеры были превосходны, и не только кукольники, заставлявшие своих героев выступать с оригинальными номерами на арене, но и работавшие в живом плане клоуны Юрий Орлов и Надежда Голикова. Куда деваться – именно этот фантазийный, мастерски и азартно сыгранный спектакль для детей был лучшим.

Томский областной театр драмы представил «Квартет» Р.Харвуда в постановке главного режиссера театра Юрия Пахомова со старейшими актерами Людмилой Попывановой, Ольгой Мальцевой, Дмитрием Киржемановым и Геннадием Поляковым (см. «СБ, 10» № 6-116). Каждый из них был интересен, но главное – квартет, ансамбль – возникало лишь в отдельные моменты постановки. Актеров порой переигрывал видеоряд – фрагменты из прошлых спектаклей, где они блистали, видеозапись репетиций «Квартета» превращались в рефлексию театра, которая захватывала. Умно и ненавязчиво играла сценография Любови Петровой – стерильно-нейтральная, но вдруг вызывающая всплеск эмоций. Чего стоит момент, когда из-под колосников опускается «занавес» из театральных костюмов, отделяющий пустой зал от сценической площадки и амфитеатра зрительских кресел (зрители сидели на сцене, там же разворачивалось действие). Словно театральная история замыкалась на самой себе, но и утверждала максиму: весь мир – театр.

Вторая постановка «главного» областного театра – «Не боюсь Вирджинии Вулф» (режиссер Сергей Куликовский) продемонстрировала добротное, но не слишком глубокое прочтение психологически острой, парадоксальной пьесы Э.Олби, которую режиссер решил расцветить дивертисментами (любовь к жестоким играм в жизни главных героев «подпирают» их сольные вокально-танцевальные и чтецкие выступления). Прима театра Татьяна Аркушенко (Марта) играла страстно, но показалась брошенной режиссером и часто шла по первому плану. Более сложно работал приглашенный из Северска Евгений Казаков – Джордж (приз за лучшую мужскую роль). Он играл человека, приверженного игре от природы, умеющего активно конструировать, режиссировать и направлять ситуацию, но смертельно уставшего от этого умения, да и от игры вообще, которая требует слишком много сил, а стоит ли того? Фактурный Максим Коваленко (Ник) выглядел слишком однообразно, а вот Екатерина Мельдер (Хани) провела партию пробуждения своей апатичной, хотя и хранящей скелет в шкафу, героини к осознанию неправильности жизни умно и тонко.

Лидером фестиваля стал трудно живущий (ремонт здания и отсутствие главного режиссера) Томский ТЮЗ (директор Светлана Бунакова). Два его спектакля, подробно отрецензированные в «Страстном бульваре, 10» (№ 7-117; № 9-119) – «Дракон» и «Музыка ночью» – собрали наибольшее число наград.

Режиссер Тимур Насиров, возглавляющий театр в Лысьве и приглашенный на постановку, подарил пьесе «Музыка ночью» ленинградского драматурга Григория Ягдфельда сценическую жизнь. Томский спектакль – первое ее воплощение, хотя пьеса, опубликованная в журнале «Звезда» в 1946 году, была тогда же принята к постановке театрами Москвы и Новосибирска. Почему ее предали забвению – нетрудно догадаться. Ягдфельд оказался в одном списке со своими великими коллегами, угодив в немилость к зловещему Жданову. Актуальность этой простенькой нежной пьесы поражает. Сегодня откликнулось в рассказе о войне, переживаемой не на поле битвы, а в детской ленинградской квартиры. Здесь будущий юный солдат Шура, бесстрашно отправившийся на повседневный подвиг и встретивший смерть с улыбкой, был закален и защищен счастьем игры, противопоставленным кошмару жизни. Благодаря мудрой матери, книгам, музыке, мечте, таким же фантазерам, как и он, – брату и сестре, атмосфере культуры, которая является подлинным миром этой семьи. Первые же сцены спектакля напомнили «Хроники Нарнии» Льюиса, опубликованные, кстати, на четыре года позже пьесы. Конечно, здесь нет ни развернутого мира фэнтези, ни эпики сражений, но есть дух любви, веры, добра, поддерживающий юных в борьбе со злом.

Почувствовав сказочную природу пьесы, Насиров и художник Никита Сазонов поместили в центр сцены таинственный многоэтажный шкаф, населив его не только книгами. Шура и Лида, взбираясь на него, как на палубу корабля, играют здесь в морских пиратов. Вчерашние дети находят подручный реквизит в барахле, заброшенном на шкаф: шляпу с пером, старую штору, которую превращают в парус, свернутые в рулон газеты, становящиеся подзорной трубой. Игра в этом доме – синоним уверенности в победе добра и справедливости. Каждый член этой семьи не одинок даже перед лицом смерти и страданий, дарит свою веру всем, с кем встретится. А еще режиссер поселил в шкафу домовых – хранителей мира семьи, смешных матросов-клоунов, пьющих по ночам чай, переживающих за своих хозяев и уходящих вслед за Шурой на войну прямиком через зрительный зал.

Спектакль небезупречен, но оказывает очень сильное эмоциональное воздействие. Не все актеры и не всегда поймали непафосную интонацию, предложенную режиссером. Но уж если поймали, то поймали: Ольга Рябова – «Лучшая женская роль» (Мать, Екатерина Михайловна), Мария Филоненко – «Лучшая женская роль второго плана» (почтальонша Иголкина).

«Дракона» Евгения Шварца поставил молодой москвич Евгений Лавренчук. Несмотря на молодость и эпатажность, режиссер сумел сделать спектакль цельный, стилистически единый, во всех компонентах отвечающий выбранному жанру, жесткий и страшный. Он будто бы решил для себя: сейчас не время мягкой иронии, умильным рассуждениям и историям про романтическую любовь – и прочел Шварца как острую социально-политическую сатиру. Ну разве совсем немного еще и притчу. Прочел гротесково, создав резкий условный театральный язык спектакля и сумев увлечь артистов совершенно новыми для них задачами. Город, куда приходит Ланцелот, парнишка из иной жизни, нелепый иностранец с акцентом и панковской прической (Денис Иванищев), – это всего лишь прямоугольная выгородка, обклеенная газетами. Дракон виртуален: три его головы, вернее, три лица (одно из них – лицо директора ТЮЗа Светланы Бунаковой), возникают лишь на мониторах, к которым задирают голову жители города, облаченные в одинаковые сюрные костюмы из пластика. Тем важнее, когда из массы кузнецов-тюремщиков-подруг возникают лица. Прежде всего – животных, которые более человечны, чем люди: вначале – меланхоличный Кот с бесстыдными глазами (Захар Штанько), потом – артистичный юный Ослик (Владимир Бутаков). Казалось бы, все унифицированы глянцево-кукольной, корчащейся массовкой. Ан нет. В толпе явственно видны покорный и печальный архивариус Шарлемань (Ян Михайлов), светлоликая красавица Эльза, безнадежно ждущая чуда (Анна Абраменко). И даже в массовом танце мертвецов – «Лебедином озере» (так памятном старшему поколению), общегородском знаке преданности новому правителю, каждый из горожан, на миг поверивший в гибель дракона, чтобы тут же вернуться к обывательской преданности кому бы то ни было, будто сбрасывает с себя живую кожу, извиваясь в муках. А уж как индивидуальны «злодеи»: сладострастный негодяй, лебезящий лицемер и важный демагог Бургомистр, в секунду преображающийся в деловитого и умного отца народов (Александр Виниченко), его сын Генрих, наделенный просветленным взглядом гитлерюгенда и животной пластикой – то без видимых усилий, не сгибая тела, с места взлетает на стул стальным кузнечиком, то стелется шипящей змеей (Игорь Савиных; невозможно поверить, во-первых, что это – дебют, во-вторых, что Игорь играл Шуру в «Музыке ночью» и одного из ребят в спектакле «Индиго»).

На «Драконе» в течение первых десяти минут происходила зрительская пристройка: мы не могли понять, что нам показывают. Потом начали хохотать. Потом холодеть. А в финале итог фестиваля был для жюри очевиден: мы решили, что в данном случае безнравственно раздавать всем сестрам по серьгам. Лидер слишком очевиден и исключает политические игры, требует отказа от компромиссов.

«Дракон»: «Лучший драматический спектакль»; «Лучшая режиссерская работа» – Евгений Лавренчук; «Лучшая мужская роль второго плана» – Александр Виниченко; «Лучший актерский дебют» – Игорь Савиных (за роли в спектаклях «Дракон», «Музыка ночью», «И был день»); поощрительная премия в этой же номинации – Владимир Бутаков (Осел).

И вот что хочется сказать. Тимур Насиров и Евгений Лавренчук поставили спектакли противоположные по эстетике, но об одном: как трудно убить в себе дракона и как важно уберечь себя. В сентиментальной сказке и безнадежной политической сатире остается место не только подвигу, но и человечности. Пускай на свете счастья нет. Но, как ни парадоксально, человек может быть счастлив и без счастья. Если он жив.

И последнее. Театры Томской области переживают времена непростые. Где-то это видно и по спектаклям. Переведение драмы в мелодраму, сглаживание конфликта, боязнь резких движений… Или напротив – невнятность, неконкретность высказываний. Но театры в области есть, и город к ним неравнодушен. Значит, театр жив.

Фото предоставлены театрами и Департаментом по культуре Томской области

Фотогалерея