Зритель №1/Виталий Нарожный

Выпуск №4-124/2009, Лица

За стенами учреждения, именуемого ТЕАТР, происходит многое, неведомое постороннему взгляду. Там что-то сочиняется, придумывается, обретает формы, поддерживается организационными и финансовыми хлопотами. Но собственно театр начинается тогда, когда все вскипает и приходят зрители. Между сценой и залом начинают действовать сообщающиеся сосуды или возникает вольтова дуга, по пространству мечутся туда-обратно невидимые глазом, но ощутимые сердцем флюиды. Все это бывает и со знаком «плюс» и со знаком «минус». И от зрителей, а они, известно, бывают всякие, очень многое зависит в этом водовороте. Человек, о котором хочется рассказать, из золотой зрительской породы.

В первый раз он попал в театр в десятилетнем возрасте. Но любовь к театру, уверяет иркутянин Виталий Сергеевич Нарожный, возникла раньше. С пяти лет он жадно и беспорядочно читал. И все, что касалось театра, - пьеса, рецензия, репортаж в «Огоньке» или другом журнале из тех, что были под рукой, - вызывали у него жгучий интерес. За ними вставал неизвестный, прекрасный, манящий мир. Прямо как у Блаженного Августина: «Я еще не любил, но уже любил любовь и, любя любовь, искал, кого бы полюбить».

Десятилетним мальчуганом попал в Хабаровске в ТЮЗ на спектакль «Аленький цветочек». Следом – «Воробьевы горы» Алексея Симукова. И – поехало! Как вошел в театр, так и не выходил из него. Так он сам о себе говорит.

В Хабаровске увидел впервые и столичные театры: МХАТ – проездом из Японии, Театр сатиры…

Виталий Сергеевич уверяет, что никогда не видел себя в театре никем больше, как зрителем. Единственно кому завидовал, – тем, кто пишет о театре. В детстве, как многие, пытался несколько раз выступить на сцене. Но навсегда решил для себя: в зрительном зале интереснее! Своему увлечению Нарожный уже более полувека верен беззаветно.

Выбрав для жизни профессию инженера, он, словно шуткуя, говорил: «Она мне и кусок хлеба даст, и на билет в театр останется». Всю жизнь проработал на «железке», как железнодорожники называют меж собой свое ведомство. А рядом в его душе всегда жил театр.

В 35 лет его неотвратимо потянуло на театроведческий факультет Питерского театрального вуза. Поступил на заочное отделение. Учился истово, с жарким азартом. С театром стал жить, можно сказать, в обнимку. При сближении с миром сцены обнаружил, что он в чем-то непригляден, но для него он все равно остался волшебным.

Диплом получил с отличием. Дипломную работу писал о своем земляке Александре Вампилове. Был с ним близко знаком и гордится, что угадал большого драматурга в человеке, на которого тогда еще кое-кто посматривал снисходительно-покровительственно. Не раз доводилось слышать, как он рассказывает о Вампилове. Это безумно интересно. Погруженность в драматургию сибирского классика соседствует в этих рассказах с сокровенными впечатлениями о личных встречах. А еще он обычно показывает редкие фотографии позднего Вампилова из личного архива. И портрет оказывается объемным и законченным, если его возможно когда-нибудь закончить.

В 30 лет впервые написал о театре – о гастролирующем в Иркутске оперном театре из Новосибирска.

Еще будучи железнодорожником, он сочинил книгу об Иркутском ТЮЗе, публиковался в трех десятках сборников, выдал на гора три сотни рецензий. Пишет он прозрачно и захватывающе.

Очень просто и весьма изысканно. Редкое сочетание, которое ему органически присуще. Ему всегда есть что сказать. Он опирается на свой богатейший зрительский опыт, на глубинные познания в области театра, на свою отменно развитую сенсорную систему, воспринимающую звуки, краски, запахи сцены, обогащающие и выявляющие смысл действа.

Нарожный знает о театре ВСЕ. Штудирует театральные книги. Именно штудирует, это слово он сам употребляет. Для него это не обязанность, а счастье. Добывает всю новую театральную литературу через все возможные каналы. В театре он академик, эрудит, всевед.

К слову «театровед» относится сомнительно: «Есть ли такая профессия или это псевдоним затянувшегося хобби?». Но если верно, что театровед ВЕДАЕТ ТЕАТРОМ, то ему это определение очень подходит.

Помнится, на круглом столе одного из иркутских вампиловских фестивалей наш Нарожный подправлял в фактических неточностях именитого столичного театрального критика Веру Максимову. Знай наших!

В некоторых квартирах есть помещение без окон, которое в просторечии зовут «тещиной комнатой». Есть такая комната и в квартире Виталия Нарожного. Это не столь уж маленькое помещение сплошь заполнено – ни за что не догадаетесь чем. Театральными программками. Фанатик театра Виталий Сергеевич смотрел тысячи спектаклей и продолжает жадно этим заниматься. Он не пропускает ничего, что означено на театральных афишах и в Иркутске, где живет, и в любом месте, где приходится быть. Как только ему станет известно, что в каком-то спектакле введен даже на эпизодическую роль новый исполнитель, он тотчас мчится, чтобы это увидеть. В зрительных залах он оказывается не реже двух раз в неделю. А во время фестивалей и поездок в столицы этот режим «ужесточается».

Иные спектакли смотрит по многу раз. Скажем, на него произвело впечатление, что в Иркутске появился свой оперный спектакль: на открытие музыкального театра давали «Кармен». Несмотря на известное несовершенство опуса, бегал на него раз 6-7 кряду.

В Москву, в Петербург, а то и в Киев он ездит регулярно, посвящает этому едва ли не все отпуска. И ездит за одним – смотреть новые спектакли.

Театральные программки для него и бесценные реликвии, и рабочий инструмент. Он то и дело, как «скупой рыцарь», перебирает свои сокровища, бережно вглядывается в каждый «дублон». Виденные спектакли живут в нем, извлекая со дна души сонм самых разных чувств. Богатство!

В новосибирском театре «Красный факел» сгорел архив. Восстановить его театру, приехавшему на гастроли в Иркутск, помог Нарожный.

Как-то на фестивале «Театральная осень на Байкале» Нарожного попросили рассказать о московских и петербургских премьерах, он только что вернулся из традиционного вояжа в столицы. Рассказывает он прекрасно, ибо каждое явление ставит в ряд, определяет тенденции, соотносит и с недавним и более отдаленным прошлым. А еще он привез на Байкал в подмогу своему рассказу целую библиотеку из своей «тещиной комнаты»: программы, буклеты, проспекты, рекламные издания, книги и книжицы… Ну, голова идет кругом, когда окунаешься в этот бурелом. Вот тебе и «тещина комната».

«Чем жив современный театр?» – спрашивают Нарожного. - «Театр всегда жив живыми людьми».

Спектакли, известное дело, бывают всякие. После одного летишь, окрыленный. А другой – не прожуешь, подавишься. Он оценивает все трезво, как знаток. Рассуждая об ином спектакле, не оставляет от него камня на камне. Но – смотрит все с жадностью и любопытством: «Все равно живой человек на сцене интересен».

«Живой» для него ключевое понятие. К кино он относится прохладно, а телевидение просто не любит и избегает: «На экране, в отличие от сцены, - не живой человек, не мир, а тень мира». Правда, и тень театра тоже. Только по этой причине какой-то интерес к кино и ТВ он все же проявляет.

Иркутский Фонд Марка Сергеева вкупе с творческими союзами присуждает ежегодно титул «Интеллигент провинции». Виталий Нарожный – в числе обладателей этого звания. Оно словно для него придумано. Вот уж воистину интеллигент. С большой буквы.

«Далеко зашедшее хобби» дало свои плоды. Когда он оставил основную работу - в тот срок, когда это положено, - второй диплом вывел его на новую стезю: сегодня он преподает историю театра в Иркутском театральном училище. Юным существам, зараженным театральной инфекцией, ему есть что рассказать и о театре, и о жизни.

Коллеги по первой работе при встречах говорят, что завидуют ему, оседлавшему еще одного коня и скачущему с азартом и упоением по любимой дороге.

…Приближается вечер. Куда он идет сегодня? Ну, конечно, в театр! Куда ему еще идти?