Тюмень

Выпуск №5-125/2010, В России

Тюмень

 

В театре «Ангажемент» поставили «Ромео и Джульетту» Шекспира.

Как ни странно, это первый в истории тюменских профессиональных театров спектакль по знаменитой трагедии.

Руководители «Ангажемента» выбирали пьесу для молодых актеров и молодых зрителей. В то же время хотелось чего-то классического... Все соединилось в «Ромео и Джульетте»: юные герои, любовь, Шекспир.

На стадии выбора ангажементовцы не знали о своем первенстве, но, когда узнали, это убедило их в правильности решения.

Постановку предложили режиссеру из Калуги Константину Солдатову. У Константина есть опыт работы с новой драмой, а в классике он новичок, и можно было рассчитывать на свежий взгляд.

Вместе с режиссером над постановкой работал художник из Екатеринбурга Игорь Сидоров.

Спектакль получился необычный. Нежный и невесомый, как лепестки роз, рассыпанные в финале. Воздушный. Пронизанный любовью небесной. На фоне «Ромео и Джульетты» другие тюменские спектакли кажутся грубыми, тяжеловесными, приземленными.

Печальная повесть начинается как воспоминание монаха, хранителя пустынных мест. Это было давно, очень-очень давно… Вчера или несколько веков назад. История несчастных влюбленных повторяется в разные времена. Легендарные герои – призраки, блуждающие за мутным стеклом. Воет ветер, задувает в щели.

Уже не больно. Не страшно. Смерть как сон. Молодые люди легко перешли границу жизни – пересекли сцену и спустились в зал. Облокотившись о барьер, они наблюдают покинутый мир. Спокойно, без гнева и зависти.

Потеря молодых – это несчастье для старших, для взрослых, но не для них самих.

Такое отношение к случившейся истории задает тон первому акту. Тревога притаилась, спряталась тенью в углу, не омрачает радости. Молодые полны сил, готовы жить, любить и драться.

Первый акт летит как пух от уст Эола. Легкий, озорной. Тени прошлого вернулись в свою историю, чтобы разыграть ее в очередной раз. Стотысячный. Публика видела множество интерпретаций этой истории, хотя бы обрывочно, есть общее представление о том, как звучат знаменитые монологи героев, как построена сцена на балконе, как бьются на шпагах. Но есть ли у публики опыт, нет ли его (всегда приходится принимать в расчет зрителя, не знающего популярнейших сюжетов), все происходит впервые. Ромео и Джульетта разыгрывают свою историю так, словно прежде ничего не было. Притом цитаты из других игр разбросаны по спектаклю щедрой рукой. Они служат элементами конструкции, а не подсказками эрудиту.

Призраки столько всего перевидали, что чужое для них перемешалось со своим. Например, Джульетта на миг превратилась в Лолиту: читает книгу, лежа на животе, перелистывает невидимые страницы, покачивая голенькой ногой. 13 лет, нимфетка.

Правитель Эскал расхаживает во френче защитного цвета. Кто он, эпический государь, в эпоху которого произошла история, описанная Александром Тереховым в «Каменном мосте»? (3 июня 1943 года на мосту погибли юные влюбленные, 15-летний Володя застрелил 14-летнюю Нину и застрелился сам. Или, быть может, их застрелили. Так или иначе: взрослые убили детей, взрослые виновны в трагедии.)

Сегодня «Каменный мост», как говорится, в топе, входит в десятку модных книг. Но завтра его не вспомнят, как и фильм «Лолита» (и книгу В.Набокова?), с тем самым эпизодом чтения книги. Цитаты останутся невостребованными. И пусть. Это не важно для спектакля, тоже не на вечность рассчитанного. Спектакль живет сейчас, не пренебрегая злободневным.

Слуга синьора Капулетти не может прочесть список, данный господином. Он неграмотный гастарбайтер. Исполнитель роли слуги Ринат Гарифуллин перевел отрывок из Шекспира на татарский и пробует прочесть список гостей по-татарски. Зрители смеются.

Ромео проникает на бал Капулетти под маской. Какой? Разумеется, медицинской. Зрители опять смеются. Тем более если перед спектаклем их встретили гардеробщица в маске и буфетчица в маске (что поделаешь, приходится соблюдать правила сегодняшнего дня).

За озорством не стоит никакого жирного намека, желания провести аналогию. Это лишь игровой момент, блестки на платье, искры, которые все равно погасит ветер времен. Модное и актуальное перейдут в разряд усредненного, трудноразличимого. Так платья массовки, с виду современные, несут на себе отпечаток дикарства и средневековья. А танцы на балу сопровождает барабан.

Декорации без излишеств. По бокам сцены приставные лестницы, в центре – причудливая ширма. Металлические стержни, остов ширмы, выпирают крестами, то ли церковными, то ли кладбищенскими. Из ширмы складывают разные «домики». Героям не так уж много нужно, чтобы вновь рассказать свою повесть. Им, как детям, достаточно простых приспособлений, обломков. Остальное дорисуют воображением. И если уж они легко преодолели главную границу, то игровые рубежи пересекут тем более легко. Ромео долго карабкается на балкон, опасно балансирует, но, когда между ним и Джульеттой все сговорено, влюбленные забывают об условном балконе и свободно прохаживаются по сцене, словно по облакам.

Поэтическую условность спектакля поддерживает хореография Оксаны Шматенок. Некоторые фрагменты банальны и избыточны, но в основном хореография удачна, она вписывается в общую концепцию и предуготавливает исход истории, не столь трагичный, как у Шекспира.

Горести оставлены взрослым, неуклюжим и несуразным, соблюдающим нелепые обряды. А дети – существа естественные, они изначально принадлежат гармонии, и смерть для них в этой истории равна свободе.

Второй акт слабее первого, досказывает историю скороговоркой, он похож на сдутый шарик. Тоже должен быть воздушным, задуман таковым, но не наполнился. Однако именно в этом акте история, мнившаяся выдумкой, обретает жизненность. Становится страшно.

Актеры Петр Попов, Роман Зорин и Денис Юдин создали образы милых, славных молодых людей, Ромео, Бенволио и Меркуцио. У них сложилась теплая компания. Публика полюбила их как настоящих. С удовольствием слушала их речи, разделяла с ними удовольствие жизни. И вдруг становится понятно, что сейчас все кончится. Молодых убьют. Хочется продлить счастливую иллюзию, да нельзя.

Смерть Меркуцио необратимо меняет мир. Не декорации рушатся – это давно рухлядь на заброшенном чердаке, где дети придумывали свои игры. Полотнища черного кабинета падают, обнажая щербатую кирпичную кладку. Иллюзии почти не за что уцепиться, не на чем удержаться.

Удивительно работают актеры. Не все, но большинство исполнителей будто заново родились. И похожи на себя, и не похожи. Роман Зорин и Денис Юдин, успевшие привлечь симпатии зрителей в других ролях, здесь тоже симпатичные, но не за счет привычных ужимок. Талантливые актеры при помощи режиссера сумели найти для игры более тонкие струны. Так же и Екатерина Захарова в роли Джульетты: вроде бы опять девочка, какой уже бывала, но мягче ведет свою линию.

Петр Попов – вдвойне незнакомец, так как пришел в «Ангажемент» только в этом сезоне. Старожилы никак не ожидали, что именно Петра назначат на роль Ромео. Но это был безошибочный выбор. Ромео не красавец, он уступает Бенволио и Меркуцио во внешней привлекательности, но он трогательный до слез, искренний мальчишка. Они оба с Джульеттой – растрепанные, не приглаженные, зато чистые существа.

Еще одно актерское открытие – Ксения Кудрявцева в роли няни. Поначалу чудаковатая, няня смешит и Джульетту, и зрителей своими манерами, затем чудаковатость нивелируется, проступает главное – любовь к Джульетте.

Достойно ведут партии Николай Кудрявцев и Людмила Петрушева в ролях отца и матери Капулетти. Об остальных пока нечего сказать, но, возможно, они постепенно впишутся в спектакль, не утяжеляя его.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.