Равнение на чудо/III Московский международный фестиваль Театра для детей "Большая перемена"

Выпуск №5-125/2010, Фестивали

Равнение на чудо/III Московский международный фестиваль Театра для детей "Большая перемена"

 

С 30 октября по 8 ноября 2009 года в Москве прошел III Московский международный фестиваль Театра для детей «Большая Перемена».
О фестивале «Большая Перемена» невозможно писать, не затрагивая о проблему «детского» театра. Кто бы что ни говорил, но она есть. Некоторые вообще убеждены, что детям театр не нужен. Или не нужен детский театр. Такая точка зрения не лишена оснований, ведь театр давно потерял статус масс-медиа и не может на равных тягаться с тем, что влияет на умы детей каждый день (телевизор, радио, интернет и др.). Театр в жизни ребенка – это разовое событие, к которому могут готовиться не одну неделю. И обычно, что досаднее всего, это торжественное событие не приносит ничего хорошего. Ведь хотя в Москве за последнее время появилось несколько качественных детских премьер, родители (учителя, воспитатели) по традиции чаще всего тащат детей на самый ужасный, замшелый, лишенный жизни спектакль. Особо продвинутые родители ведут детей постарше на «серьезные» классические постановки, идущие несколько часов. Ни от первого, ни от второго ребенок удовольствия, скорее всего, не получит, а на бонус вполне может получить ненависть к искусству на всю жизнь. Здесь встречаются две крайности. Дети не любят, когда с ними разговаривают как с идиотами. Также они не любят, когда с ними разговаривают слишком долго. Хороший детский спектакль должен это учитывать. Хороший детский спектакль должен предложить ребенку то, что ему не покажут по телевизору или интернету, то есть, грубо говоря, чудо. С этим согласны далеко не все. Те, от кого зависит предоставить театру здание или финансировать его деятельность, зачастую скептически относятся к интересному и новому, отдавая ресурсы махровым наследникам советской карательной культуры. Это печально, но с этим приходится жить и стараться как-то изменить.
К фестивалю «Большая перемена» многие критики относятся скептически. На это есть немало оснований, в частности – не самая лучшая организация, неудобно составленная афиша, громкие высказывания, столь свойственные Эдуарду Боякову, художественному руководителю театра «Практика», который проводит фестиваль. Но у «Большой перемены» есть нечто, без чего часто умудряются прожить хорошо организованные фестивали. А именно – спектакли. Многие о спектаклях просто забывают или считают их чем-то второстепенным.
В этом году мне довелось увидеть немного (отчасти из-за той самой плохой организации), но я посмотрел три спектакля, которые были совершенны в своем роде. Для начала стоит сказать про «Золушку» Санкт-Петербургского театра «Кукольный дом» (режиссер Александр Максимычев, художник Татьяна Мельникова). Про этот спектакль, получивший в 2000 году «Золотую Маску», написано достаточно, чтобы подробно не останавливатьчя на сценографии и куклах. Да я и не знаток кукольного дела. Речь сейчас не об этом. Несмотря на популярность вечной истории в театре, действительно удачных постановок этой сказки немного. Главная задача для тех, кто берется за «Золушку», – заставить зрителя по-настоящему поверить в чудо, поверить в то, что добро иногда побеждает зло, пусть и при помощи всесильного случая. Сделать все это одному актеру, да еще и при помощи кукол, – задача экстраординарная. И с ней с блеском справляется Элина Агеева. При первых же звуках ее гипнотического голоса небольшой зал настраивается на нужный лад и переносится прямо в сердце сказки. Невероятно мощная энергетика и обаяние актрисы в сочетании с идеально продуманной сценографией (все действие с постоянной сменой декораций развивается на крошечном пятачке не больше двух метров в диаметре) и замысловатыми, нарочито «красивыми» куклами (с которыми Элина совершенно виртуозно управляется одна), превращается в настоящее волшебство. Все персонажи, играемые одним человеком, оживают, приобретают характер и мотивацию. Золушка – живая кротость и добродетель, которая влюбляет в себя с первого взгляда. Принц – воплощение гусарского благородства, без всяких феодальных «но». Мачеха и ее дочери вызывают не хрестоматийное отвращение или усмешку, а лишь досаду и жалость, ведь богатство и цепкость не приносят им счастья. Но, несмотря на волшебство, — эта «Золушка» про жизнь. Ведь Золушка – персонаж отнюдь не сказочный, но в таком идеальном качестве встречающийся в жизни очень редко. Сказочность и главное отличие от реального мира в том, что здесь в решающую минуту хрустальная туфелька не налезает на ногу злодейке и все получают по заслугам. В жизни обычно золушки так и задыхаются в золе, а мачехи заказывают туфельки у дорогого мастера точно по размеру. Главный посыл спектакля, очень понятный детям, по сути христианский: нужно до последнего верить в добро, забыть чувства ненависти и мести (хотя это сложно и с житейской точки зрения нелогично). Потрясает то, что спектакль за почти десять лет существования не утратил ни капли жизни и очарования. Весь зал (а большую часть зрителей составляли дети, в том числе и очень маленькие) сидел как прикованный, полностью захваченный миром спектакля, миром, где добро побеждает зло не при помощи хитрости и коварства, а при помощи любви и сострадания, миром, где все будет хорошо.
Близким по духу и теме был спектакль «Иваново сердце» театра «Желтое окошко» из небольшого города Мариинска Кемеровской области. Автор спектакля и единственный актер Петр Зубарев рассказывает историю обычного деревенского мужичка Ваньки, которого все почему-то называют дураком. Не понимая, в чем дело, он идет к Царю за советом. Тот же говорит, что народ нельзя заставить замолчать и что раз все говорят, так уж верно и есть. В утешение Царь отправляет Ивана в эпическое путешествие в тридевятое царство, к лекарю, который, по слухам, лечит от глупости.
В спектакле весьма необычно соединение куклы и живого актера. Слово «куклы» в данном случае даже не совсем уместно. В роли «кукол» выступают различные предметы, шарики, «игрушечные» костюмы и прочее. Петр Зубарев использует театральную условность в качестве основного «инструмента», взывая, в первую очередь, к воображению зрителя, о чем он прямо говорит в небольшом, но очень красочном вступлении (которое, к слову, взрослым нужно даже больше, чем детям). Большое Иваново приключение состоит из трех частей, трех королевств, которые он проходит на пути к цели. В каждом вместо того, чтобы пройти мимо, он помогает местным жителям, хотя они его об этом и не просят. И, что логично, ничего не получает в награду. В «сонном царстве» он проходит все девять кругов бюрократического ада, чтобы заставить спящих солдат спасти урожай от ворон (а мог бы обобрать спящих!). Во втором королевстве мирит двух принцев, война которых за трон дошла до того, что от них сбежали все подданные. В третьем, получив задание убить чудище, вместо этого находит с ним общий язык и помогает ему уйти добровольно. Не найдя в пути ничего, кроме проблем, Иван наконец доходит до чудесного лекаря, который восклицает : «Да ты действительно дурак! На пути ко мне ты мог снискать славу, богатство, власть, но вместо этого ты помогал людям». Как средство от глупости, лекарь предлагает ему сделать укол в источник всех бед, в то самое Иваново сердце. Иван же, не ценя милости, в панике убегает в свое родное село ни с чем. Но, как ни странно, никто уже не кличет его дураком, а относятся к нему с большим почтением. Придя к Царю, недоуменный Иван вопрошает : «Что же изменилось?». На что Царь отвечает, что Иван снискал настоящую славу, богатство и власть, доказав что все это у него внутри, в сердце.
Вся эта история была рассказана и показана одним-единственным артистом невероятно красочно и умно при помощи всего-навсего нескольких воздушных шариков и скромного реквизита, импровизации и общения с залом. Вывод одновременно прост, изящен и прожит зрителями: все в нашем мире условность, кроме того самого сердца, в которое мы добровольно делаем ядовитый укол. И чтобы не быть условностью, надо стремиться к свету. После спектакля веришь в то, что можно пробудить спящее воображение и сердце детей, воспитанных на вульгарных музыкальных клипах и рекламе «сникерса». И их родителей, воспитанных на чем-то не менее страшном.
Родственным по форме и изложению «Иванову сердцу» был «Беовульф» датского театра «Telling». Театр называется так не случайно, центральным его элементом является именно storytelling, т.е., буквально, рассказ истории или, более художественно, сказительство. В скандинавском мире сказители (скальды) играли немаловажную роль, будучи одновременно летописцами и чуть ли не единственными двигателями культуры до повсеместного введения письменности. Всеобщая глобализация беспокоит в Европе многих. В отличие от эйфории, охватившей бывших советских подданных от изобилия «марсов» и «твиксов», многие европейцы обеспокоены тем, что на месте старых добрых кафе строятся сети демократических ресторанов, а место народных эпосов занимает полный и единый в своей власти «Властелин колец». Кто-то лежит на пляже голым, испещрив тело резкими надписями вроде «ДОЛОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИЮ», а кто-то со спокойством древнего конунга, идущего в последний бой, противопоставляет эпос о «Беовульфе» всем высокобюджетным блокбастерам. (Кто-то же, напротив, превращает «Беовульфа» в блокбастер, с огнедышащими драконами и огромными троллями, продавая «национальный колорит» как хлопок в шоколаде.)
Театр «Telling» – два человека, Йеспер ля Кур Андерсен и Трольс Кирк Эйсинг, они из тех, кто противопоставляет. Поскольку «суровые нордические мужчины» давно стали предметом массовой культуры, двое датчан, дабы спасти часть своего маленького мира, развернули старинный эпос на 180 градусов, превратив его в невероятной живости комедию, в которой есть место и лирике и грусти. Они заменили всех пафосных нордических викингов и страшных троллей двумя забавными сорокалетними мужчинами (собой), в простых черных джинсах и майках. Всю декорацию свели к двум черным панелям, а весь реквизит ограничили причудливой стальной лейкой, служащей музыкальным инструментом, веслом, лошадью и всем остальным. Йеспер ля Кур Андерсен был одновременно и сказителем, и большинством главных героев сразу. Трольс Кирк Эйсинг был другом Беовульфа и большинством «эпизодических» персонажей. Причудливая смесь повествования, мимики и пластики создает крайне занимательный театральный опыт. Немаловажную роль в нем играет импровизация и полное игнорирование четвертой и второй стены (второй, поскольку зрители сидят с двух сторон от места действия). Большая часть действия основана на общении с залом, причем общении живом, не наигранном, без капли натужности, столь свойственной многим «экспериментальным» проектам. Несмотря на то, что спектакль идет на английском с синхронным переводом, зритель становится полноправным участником действия, увлекаясь историей о молодецкой удали и славных подвигах. Датчане, как и в «Ивановом сердце», строят спектакль на условности, предлагая оставить стереотипы и пустить в ход воображение, чтобы по-своему осмыслить текст эпоса. И почти все зрители с удовольствием принимают правила игры.
Кто-то может усомниться в том, что три чудесных спектакля (и это не эвфемизм, каждый из них – настоящее маленькое чудо) дают фестивалю право называться хорошим. Но мне кажется, даже если бы все остальные (которых немало), были бы ужасны, этих трех достаточно, чтобы с уверенностью заявить: существование «Большой перемены» оправдано. При всей моей нелюбви к основному репертуару театра «Практика» могу только поклониться ему в землю за возможность приобщить детей к действительно высокому искусству, которое им, без сомнения, нужно. А те, кто считает, что оно им не нужно, может лично облить бензином свой любимый театр и сжечь, он тоже никому не нужен, как, например, никому не нужны волосы на голове, а зачем?

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.