Тем, кто ненавидит театр, посвящается

Выпуск №5-125/2010, Гости Москвы

Тем, кто ненавидит театр, посвящается

 

Кто бы мог подумать, что детская игра в войнушку с армией пластмассовых солдатиков и танков обернется серьезным спектаклем. А если взять в руки камеру, да еще очень маленькую, так, чтобы картинка получилась «от лица» главного героя… Вот так, казалось бы, просто игра понарошку превратилась в часть театрального процесса.

Спектакль «Великая война» нидерландской группы «Отель Модерн» был показан на сцене Центра им. Вс.Мейерхольда. Фестиваль NET уже не первый год знакомит столичных зрителей не только с новинками в театральном мировом искусстве, но и просто с необычными спектаклями. «Великая война» относится к последним.

Сюжет прост. Он о первой мировой войне, текст спектакля состоит из писем солдат, которые ушли на фронт. Кто-то вернулся, кто-то – нет. Вот, собственно, и все. На этом можно было бы закончить вступление и перейти к описанию игры актеров, если бы это был драматический спектакль. Но…

Перед тем, как зрители усядутся в удобные кресла, они увидят непривычную обстановку на сцене. Слева расположена «будка» звукорежиссера с многочисленными прибамбасами, синтезатором и прочими приспособлениями, издающими разнообразные звуки. В противоположной части сцены стоит длинный стол, полностью заваленный кусками земли. Посередине сцены – четыре синих ящика из-под овощей, перевернутые кверху дном, на них направлена камера. А задник заменяет большой экран, на который проецируется изображение с камеры. Иными словами, на игровое пространство это мало похоже, скорее, на лабораторию, мастерскую или мини-киностудию. Все как-то разбросано, раскидано, беспорядочно.

После того, как погас свет, зрители продолжали смотреть главным образом на большой экран и делали это до конца действия. Работники сцены, а именно так можно назвать тех, кто оживил маленьких, но не оловянных солдатиков, вооружившись камерами разного калибра, показали спектакль буквально в разрезе. А весь секрет в том, что на сцене вместе сосуществовали как процесс создания действия, так и его законченный результат: на большой экран проецируется изображение, и зритель видит уже полноценное художественное произведение. Вот идет солдат – показаны только ноги – то по болоту, то по вязкой земле, то по траве, остановился справить нужду, автоматная очередь… Вот солдат пишет маме письмо, а в это время через маленькое отверстие танка он видит трупы, и своих, и врагов, слышит вой пушек. Стиль исполнения, если так можно сказать про спектакль, подобен работе «Макдоналдса»: то, что вы едите, мы готовим здесь и сейчас, и прямо на ваших глазах. Так и с «Великой войной». Спектакль рождается по принципу гамбургеров, «здесь и сейчас». Нет никакого монтажа, сложной техники, крутящихся дисков сцены… Только камера, синтезатор, микрофон, актеры и вещи, которые на экране, при помощи мастеров, оживают. Если говорить о жанре постановки, то, скорее всего, это напоминает фильм-анимацию, сделанный исключительно средствами театра. То, что театр – это искусство сиюминутное, знают многие, но это, в первую очередь, касается тех постановок, где доминирует его величество актер. Здесь же иная система ценностей.

Другими словами, зритель видит только профессиональную работу мастеров, а на это можно смотреть без устали. Создатели раскрыли все секреты, показав нам, как кусок пластмассы, обмотанный тряпкой, оживает на экране и заставляет сопереживать его судьбе. Этот спектакль обязательно рекомендую тем, кто ненавидит театр и считает, что актер на сцене умеет только хорошо кривляться, и не более. Здесь нет живых лиц, даже маленькие фигурки солдатиков безлики, но ощущения и ассоциации самые что ни на есть настоящие.

С помощью сподручных простых вещей создатели спектакля открывают перед зрителем совершенно другой мир. Он, казалось бы, хорошо знаком, но предметы здесь играют совсем другую роль, нежели в привычной жизни. Например, пучки петрушки превращаются на экране в зеленый лес, огонь газовой горелки – во взрывы бомб и ракет. Снег создается всего лишь пеной из баллончика, он тут же растает, когда придет весна (на деле же его просто польют водой, и он исчезнет). А вьюга – это всего лишь мощные легкие звукорежиссера, который не переставал дуть в микрофон, тем самым создавая иллюзию, надо признать довольно правдивую, ветра и непогоды.

На самой же сцене зритель мог видеть только, как из угла в угол мечутся актеры, так как площадок действия, мини-пространств, было четыре. Чтобы действие не прерывалось, одна камера работала, а другая в это время устанавливалась на следующей площадке и тем самым подключалась к игре. Затем первая выключалась и перемещалась. По такому цикличному принципу и был построен весь спектакль. Суета на сцене, сельдерей в земле, а на экране, как ни странно, интереснейшее произведение. Этот тройственный союз нелегко воспринимается, ведь до этого приходилось видеть только конечный результат, не разбираясь в том, как он создавался.

Правда, справедливости ради следует отметить, что, несмотря на грандиозный успех спектакля, причем не только в России – «Великой войне» уже более восьми лет, ее тепло приняли зрители всей Европы, – это явление не может существовать как полноценный репертуарный театр. Совсем другое дело, когда спектакль живет как бы «в стороне» от основного театрального течения и существует в рамках лаборатории и эксперимента. Кукольный театр? Нет. Анимация? Нет. Театр? Не совсем. Здесь соединились многие стили и взяты приемы из разных искусств. И кино, и анимация, и театр, и даже живопись, но ни одно из них полноценной жизнью здесь не живет. Такой театр, увы, обречен на маргинальность, потому что в нем нет актера, даже если он просто «умело кривляется».

После того, как закончился спектакль, актеры пригласили зрителей ознакомится с декорациями и игрушечными героями. Публика с большим интересом ринулась разглядывать миниатюрные автоматики, размером меньше чем полмизинца, комнатки, старательно собранные сценографами, а потом на экране безжалостно разрушенные. Но это было понятно только человеку, который уже посмотрел спектакль. На деле же по столу были разбросаны земля, стебли сельдерея, сожженный комок пластмассы, закутанный в тряпки, «ноги», которые были убиты из автомата, и пульверизатор, отвечающий за дождь и снег. Еще одна попытка поиска границ театральной реальности, и, надо признать, довольно успешная, даже равнодушных к театральному искусству заставила думать о театре иначе.

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.