Им не нужен грим / "Бабушки" (театр "Практика")

Выпуск № 1-141/2011, Премьеры Москвы

Спектакль «Бабушки» в Театре «Практика» (режиссер - С.Землякова)

Первое, что бросается в глаза, - «Бабушки» резко отличаются от других спектаклей «Практики», специализирующейся в основном на «новой драме». Да и в самом театре говорят, что это не характерный для них спектакль. Хотя и сделан вроде бы в жанре вербатим (от лат. verbatim - дословно), то есть документального театра.

Молодой журналист Алексей (Александр Кащеев) берет интервью у шести старушек из деревни Алешкино. Но, думаю, неспроста название деревни совпадает с именем журналиста - оно, конечно же, вымышленное и существует только в воображении интервьюера. Перед нами не конкретные старушки, а скорее носительницы типических черт русской деревенской бабушки. Да и сами «бабушки» напоминают старушек лишь отчасти. Они, в отличие от текста, не документальные, а артистические - выпускницы Мастерской Олега Кудряшова (ГИТИС-РАТИ), где Светлана Землякова работает режиссером-педагогом, - Инна Сухорецкая, Надежда Лумпова, Марина Ворожищева, Ирина Латушко, Яна Гурьянова и Елена Махова. Каждая из актрис играет конкретную женщину, у нее есть реальное имя, а в программке даже приведена ее биография. Все эти бабушки из разных мест, и диалекты у них должны быть разные, и жить в одной деревне они никак не могли бы. Но в данном случае это, пожалуй, не важно. Здесь все условно. На 20-летних актрисах даже нет грима. Режиссер решила, что старить их должна только одежда: кургузые заношенные пальто, пестрые платки, шапки-ушанки, валенки (художницы спектакля - студентки курса Дмитрия Крымова Алина Бровина и Александра Дашевская).

К театру «Практика» у меня отношение двойственное: место модное, темы и спектакли завлекательные, но иногда скучновато и не трогает... а вот «Бабушки»! Я заметил, как во время спектакля даже гламурные девицы прикладывали платочки к глазам.

Перед благополучной публикой предстает откровенная бедность заброшенной русской деревни. В центре черной сцены, озаренной тусклым светом, - белая скамейка, на которой рядком сидят все шестеро, ноги не достают до пола. Бабушки опасливо косятся на микрофон журналиста «с Москвы». «Ну, расскажите о себе...». А они подталкивают друг друга локтями: «Скажи ты...». Но вот Алексей объявляет, что сейчас мы услышим песню «Ох ты, шла стрела». И бабушки хором запели - ярко, сочно, цветисто - на разные голоса: «Уж ты, бабочка/ Молоденькая,/ Чернобровенькая,/ Хорошенькая!». Чувствуется, что на подмостки сельского клуба они выходили, и не раз. Все давно отрепетировано: каждая безупречно ведет свою «партию». С нескрываемым удовольствием они демонстрируют свое мастерство столичному гостю - и сразу будто становятся стройнее и свободнее.

Песня словно придает им силы, и бабушки раскрываются. Начинается интервью, которое в определенный момент превращается в исповедь. Речь скопирована с пленки очень точно. Как замечательно исполнительницы ловят и передают самую музыку истинной русской народной речи! А жесты и мимика таковы, что очень скоро забываешь, что перед тобой двадцатилетние девушки. Видишь действительно бабушек, смешных, обаятельных, трогательных.

Идея спектакля, казалось бы, простая - рассказать о нынешних деревенских старушках их голосами. Тексты, как и полагается в документальном театре, подлинные, их записали журналисты и этнографы в российской глубинке. Но великолепно сделанная композиция, организовавшая эти тексты в разговорно-песенное действо, превращает их в высокую литературу. И получается захватывающий спектакль. Мир деревенских старушек оказывается зрителю близким и интересным.

У каждой из бабушек своя неповторимая история. Они рассказывают, как трудились от зари и до зари за «палочки», как выходили замуж без любви, как смиренно сносили пьянство и жестокость мужей, предательство родных детей, сбежавших в большие города и забывших родителей. А сами они и в городе-то, скорее всего, никогда не бывали. Только и видели, что танцы в местном клубе, а весь остальной мир остался далеко за пределами их жизни.

«Такие страшные, такие дикие рассказы о такой страшной жизни. И такое легкое отношение к этому», - констатирует актриса Елена Махова.

Бабушки вытаскивают из своего прошлого и ту часть их жизни, которая со стороны может показаться настоящим кошмаром. «Детка-а-а-а! Детка-а-а-а!» - протяжно и жалобно зовет бабушка потерявшуюся корову. И вдруг начинает мычать, а вместе с ней и все остальные бабушки, хором - ну, прямо как в фильме «Председатель». Казалось бы, дошли до предела и уже не в силах терпеть. Но и тут обиды не прорываются в слова.

Режиссеру и ее ученицам удалось найти такую легкую интонацию, что, кажется, бабушки и не жалуются вовсе на свою долю, никого не осуждают и уж тем более не клянут судьбу, даже в самой беспросветной жизни умея находить если не свет, то, по крайней мере, его проблески. И несмотря ни на какие несчастья не хотят уезжать из родных мест. На этом клочке земли они родились и здесь хотят умереть. Это их территория. Это все, что у них есть. Как бы ни приходилось трудно, надо стоять до конца - деревья умирают стоя.

«Они какие-то очень жизненные, потому что у них под ногами земля. И они ею живут. Они живут другой энергией, не то, что мы», - говорит актриса Марина Ворожищева.

И молодым актрисам удалось передать эту энергию. Через чувства. Особенно сильно это проявляется в песнях. Как и все ученицы Олега Кудряшова, они замечательно поют. Песни с незамысловатыми мелодиями и наивными словами звучат так, что дух захватывает. Зрителя пробивает уже в самом начале, на самой первой песне. Русские народные чередуются с фольклором советских времен.

На горе колхоз, под горой совхоз,

А мне миленький задавал вопрос.

Задавал вопрос, сам глядел в глаза,

Ты колхозница, тебя любить нельзя.

Мы уже подзабыли, что в советские времена слово «колхозник (колхозница)» было почти ругательным. И ничего удивительного в том, что дети и внуки бабушек-колхозниц давно сбежали в большие города - правда, те, кто стал безработным, теперь начали возвращаться: здесь все-таки бесплатное жилье и мамина пенсия. Хотя бывшим ударницам колхозного труда пенсии хватает только на небольшие радости: сдобную булочку, «мороженку», сыру немного. Но даже этому они умеют радоваться от всего сердца.

Инна Сухорецкая: «Идея «Бабушек» выросла из учебной работы. Мы тогда овладевали говором Красноярского края. Брали записи в Институте русского языка, слушали и пытались воспроизводить. Начали возникать какие-то характеры, истории. Решили делать спектакль. Когда поглубже погрузились в непридуманные истории своих героинь, охватил настоящий трепет, ответственность перед материалом. Когда слышишь эти рассказы, свои собственные слова кажутся тебе глупостью. Конечно, мы не можем играть того, чего не знаем. Но, мне кажется, в каждом человеке хранится какая-то особая память - этническая или генетическая. Мы стараемся понять это хотя бы в предощущениях. Показать что-то искреннее, наивное, чего сейчас в повседневной жизни очень мало».

В этом спектакле говорится о том, о чем в нашем театре почти не говорят. О личной самоидентификации в контексте идентификации национальной (не я один это заметил). Причем не на уровне рациональном - это мало что дало бы. Нам, иванам, родства не помнящим, дали возможность встретиться со своими чувствами на генетическом уровне. Своего рода психодрама.

«Нам кажется, что мы умнее, просвещенней, продвинутей. Оказывается, что мы как раз искалечены, а они нормальные, живые», - уверена Светлана Землякова.

Особенно ярко это проявляется в сцене, где в деревню приезжает автолавка. Бабушки организованно выстроились в очередь, но, услышав из грузовика забойную музыку «One more, one more time!» (русская плясовая «Эх раз, еще раз!» на английском языке, переложенная на современные ритмы), начисто заглушившую их голоса, вдруг, одна за другой, бросаются в пляс. И это не прихлопы и притопы, а абсолютно современные танцевальные движения, как на дискотеке или в ночном клубе, энергичные, уверенные, даже с вызовом. Бабушки как будто отказывались признать, что время их вышло, что они - всего лишь «отработанный пар».

Эта короткая сцена резко выпадает из специфики документального жанра и в то же время органично вытекает из самого спектакля - его художественная (а не документальная) кульминация. «Нам надо было нынче-то родиться, а не тогда, пожить-то, а мы как не видали света белого», - сетуют бабушки. Душой они по-прежнему молоды. И, когда в финале актрисы сбрасывают с себя старушечьи одеяния и предстают в платьях всех цветов радуги, мы словно видим души их героинь.

Я давно уже слежу за Лабораторией Олега Кудряшова и не перестаю поражаться: что ни выпуск - то чудо. И прошлогодний выпуск не стал исключением. В «Бабушках» все выпускницы великолепны. Но хочется все-таки выделить Надежду Лумпову и Инну Сухорецкую с их стреляющими глазами. Они лучше всех овладели просторечной манерой говорить протяжно, и именно их персонажи открывают перед журналистом самые глубинные и самые больные стороны своей судьбы. Героиня Сухорецкой рассказывает не только о несчастливой семейной жизни (пятеро детей, пьющий грубый муж), но и о тайной платонической любви к гармонисту из соседнего села. О таком просто так на диктофон не говорят. Ну а молитва ее «бабушки» - это уж совсем не вербатим, а художественный прорыв.

Остальные актрисы, может быть, и менее заметны, но общей яркой картины не только не портят, а прекрасно дополняют. Что касается Александра Кащеева, то ему можно только посочувствовать: на фоне «бабушек» его персонаж смотрится совершенно бесцветно. Особенно, когда журналист под воздействием бабушкиных историй вдруг начинает мечтать о том, что будет рассказывать сыну сказки, ходить с ним в церковь, отдаст в бассейн, выбросит все книги и вообще воспитает его настоящим мужчиной. Но что-то ведь надо говорить и горожанину - он же петь не умеет? А одной пластики на игру без слов актеру может и не хватить.

Режиссуры почти не видно, но в данном случае это вряд ли недостаток. И вообще о недостатках говорить не хочется. Если таковые и есть, их перекрывает поистине невероятная энергетика спектакля.

Но каким же образом такой спектакль появился на сцене Театра «Практика»?..

Светлана Землякова: «Поначалу я хотела поставить со своими студентками спектакль по роману одного красноярского писателя. И в связи с этим овладевали говором Красноярского края. По ходу дела стали рождаться зарисовки. Но документальных материалов оказалось слишком много, и для романа не осталось места. Начали делать новый спектакль и опоздали: девушки закончили учебу. Но сама идея осталась. И мы доделали спектакль уже после выпуска. После этого стали думать, кому его предложить. Пошли в «Практику» к Боякову. Тот, к нашему удивлению, с радостью согласился».

Вот так Театр «Практика» получил в свой репертуар великолепный спектакль, говорящий об очень человеческих и важных вещах спокойно, просто и доходчиво, немудреный и прекрасный, как речь и песни бабушек, которые, казалось бы, рассказывают и поют не только о себе, но и о каждом из нас.

Фото Михаила Гутермана

Фотогалерея