Тень ветви, полной цветов и листьев... / "Таланты и покойники", "Чужаки" (Театр им.А.С.Пушкина)

Выпуск № 5-155 / 2013, Премьеры Москвы

Две премьеры начала сезона в Московском драматическом театре имени А. Пушкина типичны для двух направлений развития этого театра в последние годы. Так сложилось еще при Романе Козаке: кассовая комедия - на основной большой сцене, современная драма без гарантии успеха - на малой сцене филиала.

«Таланты и покойники» - пьеса Марка Твена (перевод Михаила Барского), которую извлек из забвения (так и хочется добавить: зачем-то) нынешний худрук пушкинцев Евгений Писарев. Он вошел в режиссуру из артистов и сразу обратил на себя внимание качественными постановками комедий, которые так нравятся публике во все времена: с неразберихой, переодеваниями, гэгами, хохмами на грани фола. К «Примадоннам» в МХТ и «Одолжите тенора» в Пушкинском добавилась еще одна бесхитростная и одновременно запутанная история.

Компания бедных художников, припертая к стенке злобным кредитором, затевает аферу: чтобы поднять в цене картины, объявляет о смерти одного из друзей - Жана-Франсуа Милле (кстати, реальный Милле был отнюдь не абстракционистом, как в спектакле, а писал все больше крестьянок и коров). Не мудрствуя лукаво, Марк Твен оставляет «почившего» героя на сцене, переодев в женское платье и превратив в собственную сестру-близнеца. В «Талантах и покойниках», в отличие от прославленной «Тетки Чарлея» Томаса Брэндона или упомянутого «Тенора» Кена Людвига, нет никакого второго дна, ни намека на социальные проблемы или философию. Герой, неожиданно для себя оказавшийся в туфлях на шпильках, не делает особых попыток переосмыслить свое отношение к другому полу. Цель пьесы и спектакля другая. Цепь забавных сцен дает возможность артистам покомиковать, а зрителям - получить удовольствие от встречи со своими любимцами, прежде всего - с популярным певцом Александром Лазаревым (начавший театральную карьеру как Ромео, он оказался талантливым характерным актером). Гениальный автор «Приключений Тома Сойера» и «Гекльберри Финна» - не слишком изобретательный комедиограф, явно попробовавший себя на театральном поприще то ли из любопытства, то ли из-за денежных затруднений, подобно героям своей пьесы. Непритязательная история, первоначально изложенная им в рассказе «Жив он или умер?», вполне уложилась бы в час сценического времени. Но режиссер будто боится разочаровать публику, оставить с ощущением легкого голода. Отсюда сопутствующие «затраты»: сценография Зиновия Марголина - суперсовременный интерьер мансарды, залитой светом (очень много розового), музыка Сергея Чекрыжова, композитора группы «Несчастный случай», - песни-номера, которые были бы вполне уместны, учитывая опереточный характер диалогов, если бы не подавались слишком пафосно. Вообще, на мой взгляд, в этом спектакле слишком много нот. Слишком много сил брошено, чтобы превратить пустячок в основной хит репертуара.

Напротив, спектакль «Чужаки», поставленный на сцене филиала американцем из Румынии Адрианом Джурджиа, гармонично соразмерен пьесе Энни Бейкер (перевод Михаила Дурненкова). Благодаря проекту Джона Фридмана и Филипа Арно «Новая американская пьеса в России», «Чужаки» были переведены на русский и участвовали в читках - в Омске, Москве и Петербурге. Любопытно, что именно эта пьеса, в которой не так уж много действия, шагнула «от эскиза к спектаклю». Летом ее поставила в омском «Пятом театре» Ксения Зорина, осенью этот спектакль был показан в Москве. Тогда же состоялась премьера в Пушкинском театре.

Джаспер (Игорь Теплов) и Кей Джей (Антон Феоктистов) - вроде бы хиппи (сегодня они воспринимаются как парни из прошлого), в их активе Генри Миллер и Чарльз Буковски, о которых герои говорят как о современниках. Они пытались создать группу, одно из названий которой - «Чужаки». Но с хронологией не все так просто: судя по упоминаниям родителей героев, это хиппи нового призыва, дети (а может быть, и внуки?) детей цветов, умудренные опытом поражения своих отцов и матерей. Герои обитают на заднем дворе кафешки, и понятно, что это их добровольный выбор. Столик, переломанные стулья, мусорный ящик. Бумажные пакеты с фастфудом, сухие грибы с чаем, разговоры с подтекстом. Один пишет автобиографический роман-путешествие, эпизодическим героем которого, кстати, должен стать Миллер. Другой - психоделические стихи. Между ними, несмотря на видимость взаимного равнодушия, - тонкая связь (недаром диалог начинается до слов - с ритмичного перестукивания). Джаспер - явно лидер, хотя И.Теплов играет его добродушным, мягким бородачом, он погибнет случайно от передоза. Кей Джей - более психопатичная личность (пожалуй, А.Феоктистов перебарщивает, чрезмерно раскрашивая наркотическую физиологию своего персонажа, превращает его пластику почти в аттракцион) - Кей Джею предстоит остаться жить и тосковать об ушедшем друге. Семнадцатилетний Эван (Максим Буткевич и Анвар Халилулаев, я видела первого), мальчик из вполне благополучной еврейской семьи, подрабатывающий официантом, находит друзей, когда выходит выбросить мусор. Поначалу пытаясь прогнать тех, кому не положено находиться на служебной территории, постепенно он видит в чужаках - своих. Собственно сюжет сводится к этому: как неловкий подросток, страдающий от опеки матери и социальных ограничений, осознает благодаря новым знакомым потребность в личном пространстве и внутренней свободе. Получает от странных обитателей задворок напутствие и благословение.

Пьесу Энни Бейкер сравнивают с Чеховым, но, по-моему, она очень американская: многозначность недомолвок, внутренняя музыка, к которой все время будто бы прислушиваются герои, тоска по осуществлению и отказ от его социального воплощения - это напоминает Хемингуэя, Сэлинджера. Зыбкая, нежная пьеса - скорее не об отчуждении, а напротив - об обретении союзников в уходе. Ее постановка невозможна без создания атмосферы. В спектакле Театра им. А.С.Пушкина для молодых актеров история персонажей - не личностная, они будто бы примериваются к не совсем близким образам, стараясь понять их. Но в существовании актеров нет остранения, зазора между личностью исполнителя и героя, а потому возникает эффект иллюстрирования. Атмосфера же рождается в большей степени благодаря звуковому ряду, живой среде, которую придумала сценограф Вера Мартынова. Ученица Дмитрия Крымова и раньше использовала в оформлении спектаклей видеопроекции, и всегда это было уместно и органично. В «Чужаках» обычный задник выгородки преображается в кирпичную стену с окошком, за которым, кажется, протекает жизнь обычных людей. Рядом с видео-урной валяется настоящая скомканная газета. С наступлением темноты мошкара клубится под конусом лампы, ветер то и дело выбрасывает вперед тень ветки дерева... Кажется, ветвь шуршит где-то там, за рамками сцены, полная листьев и цветов. И этот шум вздохом доносится вместе с тенью. Быть может, это ощущение реальности внутренней, более важной, чем повседневная жизнь формализованных людей, оформится и в актерской игре. А пока зрители, особенно молодые, с напряженным вниманием следят за перипетиями отношений подростка и его старших «беспутных» товарищей, напутствующих его на путь самоопределения. Не современно - для тех, кого нацеливают прежде всего на карьеру. Но актуально. Парадоксальным образом из асоциальной нежной пьесы получился социально актуальный спектакль.

Фото Виктории ЛЕБЕДЕВОЙ

Фотогалерея