Катастрофа в 2-х действиях / "Враг народа" (Театр им.Вл.Маяковского)

Выпуск №9-159/2013, Проблема

Когда-то Николай Доризо написал стихотворение о Пушкине, в котором в порыве вдохновения объявил, что Дантес целился в него, советского поэта. Разумеется, мимо подобного порыва вдохновения не мог пройти блистательный поэт-пародист Александр Иванов, в чьем ответе на стихотворение были строки-размышления барона де Геккерена, обращенные к приемному сыну: «Зачем нам Пушкин, в самом деле? Ты в Доризо стрельни, сынок...»

Эти слова навязчиво всплывали в памяти уже с первых минут действия спектакля «Враг народа» Генрика Ибсена в версии Саши Денисовой на сцене Театра им. Вл. Маяковского (режиссер Никита Кобелев, художник, автор мультимедиа Михаил Краменко), и отвязаться от них я не могла уже до самого финала.

Тягостное впечатление оставляет этот спектакль, жанр которого определен как «экологическая катастрофа в 2-х действиях»! Потому что спектакля-то вовсе и нет - есть некое компьютерно-телевизионное шоу, насквозь пронизанное духом митингов на Болотной площади и проспекте Сахарова, словно вырезанные из картона персонажи-маски, щедро заимствованные из интернет новостей и новостных телевизионных программ диалоги и монологи, изложенные с той же картонной интонацией. Артисты часто запинаются, произнося эти «истины», искренне стараясь хоть чем-то человеческим наполнить неживые характеры то Навального, то Удальцова, то их власть имущих оппонентов.

И все трещит по швам, рождая в зале откровенную скуку или желание разобраться и понять - куда же они пришли, наши зрители?

«Враг народа» (или «Доктор Стокман»), пьеса норвежского драматурга, во все времена вызывавшая в театрах, где она ставилась, сочувствие, сомыслие, подлинное сопереживание, нередко приводившее к студенческим волнениям в городе. Она была, действительно, на все времена и по сей день не утратила своей остроты, современности, несмотря на длинноты, немного старомодный язык монологов и диалогов, на неподдельный пафос гражданского, общественного темперамента.

Версия Саши Денисовой, несмотря на узнаваемую повседневность, выраженную в разговорах о «народных денежках; откатах; телевизионных мумиях, зомбирующих народ; разъевшей все слои общества коррупции; чиновниках, строящих дачи на месте вырубленных лесов», на современные костюмы, занимающий половину сцены телевизор, в котором время от времени появляются герои, компьютерные чудеса и проч. - остается мертвым и мертвящим плодом, неожиданно появившимся на подрубленном, умирающем дереве. Но только не смоковнице - потому что никаких чудес не происходит: зрители весь первый акт пребывают в растерянности, а во втором начинают немного неуверенно аплодировать на словах о тупости и цинизме наших властей.

Когда-то в театре, по словам классика, толпа превращалась в нацию, читая эпиграф к спектаклю Г. А. Товстоногова «Горе от ума»: «Черт догадал меня родиться в России с умом и талантом», выстаивая ночи в очереди, чтобы попасть на спектакли театра «Современник», на спектакли А. В. Эфроса, Ю. П. Любимова, на концертные программы Сергея Юрского; мы искренне сопереживали героям пьес Александра Гельмана «Протокол одного заседания», журналистов Валентина Дозорцева «Последний посетитель» и Юрия Щекочихина «Ловушка № 46, рост второй». И как бы ни были несовершенны эти пьесы, образцы советского времени с ярко выраженной протестной окраской, сегодня они воспринимаются как подлинная классика, потому что были живыми.

Зачем надо было переписывать пьесу Ибсена?

Зачем надо было устраивать митинг на сцене прославленного театра?

Почему, наконец, молодой режиссер не догадался, что, переодевая персонажей (впрочем, в этом он не первый и не последний), он навязывает им совершенно иную психологию, а награждая их профессиональными определениями «мэр курорта федерального значения», «врач курорта федерального значения», ведущая «блога об экологии», «заслуженный работник промышленности», «главный редактор медиахолдинга», «глава ассоциации малого и среднего бизнеса» не столько не приближает содержание к современности, сколько лишает его реального, конкретного содержания, сводя характеры к маскам? Потому что в этих «разночтениях» возникают ножницы, обрезающие истинное содержание изломанной, кривой линией...

В разрез с общепринятым, мне даже не хочется называть имена артистов, потому что испытываю к ним острую жалость: всегда вызывающим у зрителей интерес, сильным и ярким артистам Игорю Костолевскому и Игорю Охлупину, Юлии Силаевой, Наталье Палагушкиной, заявившим о себе выразительными работами, просто нечего играть, «предлагаемые обстоятельства» оказались настолько нищими, что остается только запомнить довольно корявый текст Саши Денисовой и постараться не путаться в нем. И когда доктор Стокман (Алексей Фатеев) произнес фразу: «Все наши духовные источники отравлены...», - мне вдруг показалось, что он говорит о спектакле «Враг народа». А уж когда он начинает руками есть торт, принесенный Мортоном Хилем, и вовсе ощущаешь себя в коммунальной кухне советских времен с «понаехавшими» хамами-соседями...

Признаюсь, с нетерпением я ждала ибсеновской фразы (к счастью, они порой звучат в спектакле) о большинстве, которое никогда не бывает правым. Приверженец философии индивидуализма, Генрик Ибсен вложил в нее пафос собственного личностного и творческого опыта. Она прозвучала, но в финале Саша Денисова решила подправить ее собственной философией: похоронив доктора Стокмана, она вложила в уста его дочери Петры (Наталья Палагушкина), появляющейся на экране с залитым слезами лицом слова о том, что в этом отец ошибался.

Современно, не правда ли?

Игорю Костолевскому немного повезло в том, что, по прихоти Саши Денисовой, Петер Стокман репетирует роль короля Лира в городском театре и с экрана читает маленький фрагмент монолога короля в степи - хоть на несколько секунд дано его герою сыграть что-то живое! Повезло и Юлии Силаевой (Катрине Стокман), когда с экрана она могла поведать дочери историю жизни их семьи на Севере, и сделала это естественно и органично. Впрочем, актрисе был дан и еще один «шанс» - когда они с мужем вдруг начинают петь о чем-то (слов разобрать невозможно!), она подпевает на польском языке, видимо, в память «Солидарности», с которой все когда-то начиналось (если, конечно, забыть о венгерских событиях и пражской весне). А уж когда Аслаксен (Константин Константинов), издатель «Народного вестника», глава ассоциации малого и среднего бизнеса, со сладкой улыбочкой рассуждая о народных нуждах, почти с издевкой произносит, «как сказала одна поэтесса: «Я всегда была с своим народом, там, где мой народ, к несчастью, был...», - возникает острое желание убить автора версии и артиста, потому что нельзя перевирать строки Анны Ахматовой и неплохо было бы помнить, по какому поводу, где и когда были написаны эти горькие слова.

Впрочем, к чему лишние эмоции? Мы же приглашены не на спектакль, а на очередной митинг, потому и монолог доктора Стокмана заглушается дважды громкой музыкой - слова не важны, мы же примерно представляем себе, о чем идет речь...

Почему бы драматургу Саше Денисовой не вышивать болгарским крестиком по канве классического произведения, а написать свою пьесу, используя, вероятно, немалый опыт участия в митингах, сидения в интернете и перед телевизором? Может быть, получилось бы совсем неплохо...

Фото Алексея Качкаева

Фотогалерея