Новые форматы. Первый Международный фестиваль «Марий Театр Эл» (Йошкар-Ола)

Выпуск №5-195/2017, Фестивали

Фестивальное движение в Республике Марий Эл всегда было активным и разнообразным, но в конце 2016 года оно перешло в новый формат. В Йошкар-Оле состоялся Первый международный фестиваль «Марий Театр Эл», объединивший такие крупные форумы, как фестиваль театров финно-угорских народов «Майатул», фестиваль русских театров России и зарубежных стран «Мост дружбы», фестиваль оперного и балетного искусства «Зимние вечера».

Ладья из финно-угорского мира

ХI Международный фестиваль театров финно-угорских народов «Майатул»

Прошло десять лет со дня первого Международного фестиваля театров финно-угорских народов «Майатул», и его главный символ - ладья с благодатным огнем - отправилась в новое плавание. Здесь, в столице Республики Марий Эл Йошкар-Оле, в одиннадцатый раз ладья переходила из рук в руки, передавая театральную эстафету и соединяя отдельные фрагменты финно-угорского мира в одно большое полотно. В нем отразились многие проблемы национальных театров - качество уже существующей драматургии и создание новых театральных текстов, работа с фольклорными материалами, современные подходы к русской и зарубежной классике, сохранение своей идентичности и культурной памяти.

Сначала о классике. На удивление гармоничным оказалось вплетение в шиллеровскую трагедию «Коварство и любовь» простого элемента марийского быта - старинной прялки. Вращается колесо, нанизывая события и линии жизни персонажей. Юная Луиза получает из рук Фердинанда нить судьбы, и с этой минуты они связаны навсегда. Спектакль «Коварство и любовь» Марийского национального драматического театра им. М. Шкетана (перевод пьесы на марийский язык Геннадия Сабанцева) на фестивале играли лишь во второй раз. Отсюда понятное волнение актеров, несыгранность отдельных сцен, что, впрочем, не нарушило общей целостности постановки. Ее авторы, режиссер Роман Алексеев и художник Светлана Кислицина, создали спектакль-метафору о великой силе любви и ее хрупкости, предопределенности всего в этой жизни и неотвратимости потерь.

В его сдержанном рисунке раскрываются объемные характеры двух отцов - Президента фон Вальтера (Иван Смирнов) и Миллера (Олег Кузьминых). Финальная сцена, когда они с двух сторон сматывают оборвавшуюся нить судьбы своих детей, сыграна одновременно просто и страшно. От одной подлости к другой выстраивается механизм интриг, где Гофмаршал фон Кальб (Сергей Данилов) не человек, а нелепый винтик. Затягивается сеть, из которой Фердинанду (Игорь Антропов) и его возлюбленной уже не выбраться. И тем удивительней, что Луиза в исполнении Светланы Александровой не выглядит жертвой. При всей трагичности событий ей удается сохранить стойкость духа, человеческое достоинство. За эту работу молодая актриса по итогам фестиваля отмечена дипломом «Лучшая женская роль».

Далее - о национальной драматургии. Вся ее история в России и республиках едва укладывается в столетие. Многие произведения создавались в духе конкретного времени, изобиловали идеологическими штампами, а потому истинных жемчужин немного. И все же они есть, и среди них, без сомнения, пьеса башкирского драматурга Флорида Булякова «Любишь, не любишь», написанная в 1991 году и с той поры с большим успехом идущая в разных театрах, не обязательно национальных, под названием «Дело святое». Может показаться, что создана она как внеэтническая, но на самом деле ее главные акценты - жизнь без любви, безразличие к близким, горькое раскаяние перед самым концом - болезненно отзываются в судьбе любого человека независимо от национальности. Не так давно трагикомедию «Дело святое» поставили и в Горномарийском драматическом театре - светлый, пронзительный спектакль, «вышитый» марийским узором, дополненный народными мелодиями (музыкальное оформление Сергея Короткова). Режиссер Ольга Искоскина и художник Сергей Алдушкин провели персонажей по тонкой линии от острого неприятия собственных поступков к покаянию. А значит, к свету. Здесь два среза времени и два дуэта. Старик (Михаил Анисимов) и Старуха (Светлана Зотина) прокручивают ленту своей жизни, и только теперь понимают, когда появились тревожные знаки, сделавшие их Григория (Николай Марышев) и Василису (Елена Васильева) абсолютно чужими.

Эпическая драма в стихах «Эбга» тоже создана в 1990-х, ее относят к шедеврам удмуртской драматургии. Петр Захаров приподнял древние пласты и на основе легенд, сказаний, песенного наследия сделал попытку восстановить историю удмуртов. «Эбга» Государственного национального театра Удмуртской республики в свое время получила высокие оценки на Международном фестивале финно-угорских народов в Финляндии. На «Майатуле» театр представил новую версию этой пьесы - недавнюю премьеру «Песнь Чепцы». Средневековую легенду о безуспешных попытках объединить два удмуртских рода Ватка и Калмез рассказали режиссер Алексей Ложкин, художник Валентин Белых, композитор Анатолий Эркишев, постановщик боев на мечах Максим Григорьев, и эта масштабная постановка была отмечена в номинации «Национальное наследие».

Время идет, создаются новые пьесы. Комедию «Фрау Бергер» написала заслуженная артистка Республики Марий Эл Зинаида Долгова. В 2013 году на республиканском конкурсе драматургов пьеса получила диплом второй степени, а потом Марийский республиканский театр-центр для детей и молодежи - Театр юного зрителя поставил по ней веселый и бесшабашный спектакль (лучшая работа в номинации «За воплощение национальной комедии») с интересными актерскими работами и нарочито лубочными элементами сценографии. Именно такой театральный язык выбрали режиссер Олег Иркабаев-Этайн и художник Леон Тирацуян для разговора о сегодняшней деревне, которая переживает не лучшие времена, но сохраняется на уровне чуда. Чтобы жизнь здесь вновь забурлила, иногда нужно совсем немного - что-то будоражащее, неординарное или даже абсурдное. Для уставших от беспросветности жителей марийский деревни Ломбенер такой вспышкой стало появление фрау Бергер (Анджела Мамаева), которая со всей своей немецкой пунктуальностью планирует скупить земли в округе, снести дома и построить евроконюшни. И сразу силы откуда-то у заскучавших мужиков появились, и стало ясно, что дороже родной деревни ничего не может быть.

Спектакль «Последнее пришествие» театра обско-угорских народов «Солнце» Ханты-Мансийского автономного округа - Югры тоже о корневой системе народа и о том, что всякое грубое вторжение ведет к гибели. Режиссер Анна-Ксения Вишневская обратилась к рассказу эвенкийского писателя Александра Гурьевича Латкина, созданного на основе реальной истории семьи эвенков-оленеводов. Речь идет о малоизвестных страницах из жизни коренных малочисленных народов Севера, связанных с феноменом массовых самоубийств в советское время. Режиссер, объясняя свой выбор, говорит, что у народов ханты и манси немало сходства с эвенками и, определяя жанр спектакля, называет его следственным экспериментом.

Над «Последним пришествием» (номинация «За обращение к острой социальной тематике») работала большая команда единомышленников - автор идеи Еремей Айпин, исследователь проблемы Валерий Ледков, ассистент режиссера Валентин Неттин, художник Маша Саблина (совместно с Анной-Ксенией Вишневской), художник-конструктор и консультант Анна Рандома, художники по костюмам Аиса Авжинова и Екатерина Ранинен. Раскручивая события начала 1980-х (это время звучит в песнях Юрия Антонова на виниловых пластинках, напоминает о себе через предметы быта, одежды), которые произошли в Иркутской области, создатели спектакля практически поминутно восстанавливают последние дни одной небольшой семьи - ее главы Василия Васильева (Валентин Неттин), жены Устиньи (Алла Иштимирова-Посохова), дочери Ариши (Екатерина Потпот), сына Александра (Дмитрий Тарлин). Размышляя о тотальных противоречиях между социалистической системой и жизнью отдельного рода, режиссер пытается понять логику людей, выбравших смерть как единственный выход. Они люди больше не могут кочевать, потому что власть запрещает и приказывает перебираться в колхоз. Но для них жить оседло, значит лишиться воздуха, утратить главный смысл бытия - вечное движение вслед за оленьим стадом, как это делали их предки столетия назад. Так принимается решение спустить курок.

Спектакль психологически трудный, его текст построен на картинах бытовых, обостренно тактильных (старый закопченный чайник, пряники в вощеной бумаге, тесто, из которого женщины делают лепешки) и мистических. В них высвечивается странный, карикатурный, завешанный красным бархатом дом председателя сельсовета Шута-Палача (Александр Тургачев), где он тайком оплакивает умершего генсека Брежнева. Стоном отзывается древнее погребение предков Васильевых, когда Александр, разуверившись в их поддержке, в отчаянии крушит родовое капище. Потусторонним, похожим на небесного покровителя воспринимается старец Илья (Леонид Архипов). Молчаливый и сосредоточенный, он неотступно находится возле младшего сына Васильевых Ильюшки и в последний момент уводит его из стойбища, чтобы сохранить эту единственную жизнь.

Спектакль «Холодное лето» по пьесе Аси Волошиной (Санкт-Петербург), представленный на фестивале Коми-Пермяцким национальным ордена «Знак почета» драматическим театром им. А.М. Горького, отмечен номинацией «Камертон фестиваля», и такая формулировка абсолютно точно отражает его миссию. Для создателей «Холодного лета» отправной точкой стал магический реализм, который они черпали из реальной жизни самых обыкновенных национальных сел. Как оказалось, и сегодня здесь соединяются маркеры современной жизни и глубинные знания о загробном мире, все так же сильна вера в определенные ритуалы, без которых устоявшийся порядок обернется хаосом. Это был интересный творческий эксперимент, глубокое погружение в материал, когда не только драматург, но и все создатели спектакля отправились в этнографическую экспедицию в Коми-Пермяцкий округ, чтобы напитаться живыми эмоциями, записать невыдуманные сюжеты.

Спектакль играют на двух языках. Русский звучит в пространстве города, где живет молодой предприниматель Сергей (Андрей Майбуров), в его родной деревне говорят на коми-пермяцком. Спустя много лет ему приходится вернуться туда, чтобы совершить обряд последних проводов умершего друга Алеши (Александр Федосеев), и к нему возвращаются утраченные знания, всплывают забытые слова, а главное, возникает желание разобраться в своей жизни и понять, куда двигаться дальше.

Режиссер Степан Пектеев и художник Любовь Мелехина, используя движущиеся конструкции и большое, укрепленное над сценой зеркало, сделали действие многомерным. Все происходящее на земле отражается в «верхнем мире» и кажется иным. Зеркальное полотно рождает причудливые тени, дробится бликами на стаканах с поминального стола, оставляя ощущение потустороннего присутствия. Возможно, в отдельные моменты противопоставление «большой цивилизации» и сакральной деревни слишком прямолинейно, отчего некоторые персонажи кажутся надуманными. Но даже несмотря на это, «Холодное лето» очень важная театральная работа Коми-Пермяцкого драматического театра, потребовавшая от него немалой смелости, чтобы разрушить сложившиеся в национальной драматургии стереотипы и поговорить со зрителем о родовой памяти, которая рано или поздно прорастает в каждом.

Обращается к глубинным знаниям о мире и спектакль Театра детского этнокультурного стойбища «Нумсанг Ёх» из села Казым Ханты-Мансийского автономного округа - Югра. Драму «Апщи» («Младший брат») поставил Игорь Устинович, и он же вместе с Мариной Кабаковой написал пьесу о сыне небесного божества Торума - медвежонке, попадающем на землю, где его ждут испытания. В основе спектакля древний ритуал хантов «Медвежьи игрища» и легенда о Медведе, которые оживают в пластических, звуковых и световых картинах. Здесь этнографически точные костюмы (художники Елена Федотова и Ольга Тасьманова), важные детали из жизни хантов, и в их числе деревянные посохи, ножны, подшейные колокольчики оленей, подлинные берестяные маски для медвежьего праздника. Но главное, что придает спектаклю такое чистое звучание, это актерская сосредоточенность, проникновение юных и даже очень юных исполнителей (одна из самых заметных работ - Младший брат Ивана Кабакова) в сложную тему духовной культуры народа.

Фольклор неисчерпаем и всегда дает множество идей для творчества. Анатолий Радостев оттолкнулся от известного сюжета народно-бытовой сказки «Кто заговорит первым», дополнил его быличками и прибаутками коми-пермяков и написал для Государственного Ордена Дружбы народов Академического театра драмы им. В. Савина Республики Коми эксцентричную комедию «Гузи да Мези». Поставил ее Станислав Мещагин, сценографический рисунок придумал Эрих Вильсон, и вот уже много лет это одна из самых любимых и востребованных работ театра. Невероятно веселый спектакль наполнен гротеском и клоунадой и, несмотря на достаточно сложный пластический рисунок, легко сыгран двумя талантливыми актерами Вадимом Козловым (Гузи) и Константином Кармановым (Мези).

«Сын-Медведь» Национального театра Карелии пронизан сказками, песнями и обрядами (автор текста Андрей Харин, режиссер Вячеслав Поляков), тесно связанными с главным тотемом карелов - медведем. Древность этого сюжета, его глубокую этничность подчеркивает и художественное оформление Егора Кукушкина, который выбрал основным материалом дерево. В Карелии сегодня проблема утраты языка и традиций обозначена остро, и «Сын-Медведь», такой зрелищный, с ироничным текстом и ярким актерским ансамблем (театр отмечен дипломом именно в этой номинации), помогает сделать шаг навстречу забытому знанию. И когда после серьезных постановок, представленных на «Майатуле» карелами, коми-пермяками, хантами встречается совсем иной репертуарный выбор, возникает вопрос: зачем, если рядом столько хорошего, часто нетронутого драматургами материала?

Чем привлекла Мордовский государственный национальный драматический театр пьеса М. Ладо «Очень простая история», заезженная настолько, что и в режиссуре, и в сценографии штампов уже не избежать? И достаточно ли прикрыть ее завитком национального орнамента, чтобы включать в афишу национального театра и уж тем более привозить на фестиваль финно-угорских народов? Подобный вопрос можно адресовать и Национальному музыкально-драматическому театру Республики Коми. Он представил мюзикл «Инкогнито из Петербурга» по мотивам гоголевского «Ревизора», но эта работа не имела никакого отношения ни к Н.В. Гоголю, ни к жанру мюзикла, ни к театру вообще.

Неслучайно на круглом столе Ассоциации финно-угорских народов помимо таких важных тем, как расширение международного пространства фестиваля и выход на профессиональные театральные сообщества за рубежом, обменные гастроли между театрами и формирование электронной библиотеки национальной драматургии, разговор шел о более строгих критериях при отборе спектаклей для фестивальной афиши.

А если вернуться к современной драматургии, в данном случае европейской, «Майатул» подарил встречу с поэтическим спектаклем «Надежда» театра «Свободная зона» из Финляндии (номинация «За поиск нового театрального языка»). Режиссер Лия Фишер облекла в театральную форму одноименную книгу заслуженной финской поэтессы Хенрикки Тави, затрагивая мотивы жизни, смерти, любви, одиночества, памяти. Эти мотивы проходят через судьбу женщины и соединяются в одно целое актрисой Ребеккой Виитала. В условном рисунке спектакля каждый предмет выступает символом - белая чайная чашка, красный шарф, зеленая трава, мыльные пузыри. Он также складывается из световых картин Анны Пёллёнен, звукового оформления Юсси Матикайнен, фотографий Кристиина Мянниккё. И возникает то, что понятно без перевода, что читается и слышится сердцем.

Елена ГЛЕБОВА

Фото предоставлены оргкомитетом фестиваля

Двадцать первое - число счастливое

Фестиваль оперного и балетного искусства «Зимние вечера»

В эти декабрьские вечера на недавно открытой роскошной сцене Марийского театра оперы и балета имени Эрика Сапаева выступили коллективы из Нижнего Новгорода, Чебоксар, Ижевска и Саранска. Сами хозяева свои спектакли не показали, оказывая гостям праздника всестороннюю помощь и сосредоточившись на том, чтобы всем было в Йошкар-Оле одинаково тепло и уютно.

В рамках «Вечеров» прошла научно-практическая конференция руководителей театров-участников «оперной панорамы», завершившаяся созданием творческой Ассоциации музыкальных театров Приволжского федерального округа. Этот своего рода «Великий Волжский путь» призван консолидировать творческие силы музыкальных коллективов нового содружества. Во главе Ассоциации стал художественный руководитель Марийского театра оперы и балета имени Эрика Сапаева Константин Иванов. Его инициативность, умение управлять творческими процессом и талант общения - надежный залог стабильности фестивального движения в Марий Эл.

В программе «Зимних вечеров» зрители увидели современную оперу-мюзикл «Коко Шанель. Страницы жизни» Э. Фертельмейстера в исполнении нижегородцев, оперы «Аида» Дж. Верди в версии театра из Чебоксар и «Турандот» Дж. Пуччини, спетую по-итальянски артистами из Ижевска. А оперетту «Летучая мышь» И. Штрауса гости из Мордовии исполнили под оркестр Марийского театра, за пульт которого встал дирижер из Саранска.

Нижегородский театр оперы и балета имени А.С. Пушкина музыкальный «байопик» легендарной женщины-кутюрье Габриэль Шанель создал по собственной инициативе. Автором идеи стала директор театра Анна Ермакова, либретто написали москвичи Ольга Иванова и Александр Бутвиловский, а стихи Сергей Плотов.

В постановочной группе дирижер Ренат Жиганшин, режиссер Ольга Иванова, хормейстер Эдуард Пастухов, хореограф Татьяна Толстухина. Сценографию создал москвич Виктор Герасименко, а костюмы сочинил художник из Чебоксар Игорь Дадиани. Столь авторитетная команда с дерзким замыслом справилась не во всем. Спектакль о жизни «Великой Мадемуазель», во многом определившей движение художественных идей в дизайне одежды всего ХХ века, показался несколько громоздким и монотонным.

Вместо азартной, амбициозной и талантливой женщины, которая «сама себя сделала», на сцене предстала томная героиня глянцевой любовной мелодрамы. В музыкальной драматургии угадывались в основном формулы мюзикла большого стиля вроде «Моей прекрасной леди» или «Хелло, Долли!». Эффектное дефиле и балетные номера выглядели содержательнее, чем диалоги героев, поскольку текст зачастую звучал невнятно.

Для пущей достоверности происходящего на подмостках возникли исторические персонажи, среди которых угадывались Игорь Стравинский, Сергей Дягилев, Кристиан Диор. Однако пафосная подача не сделала сюжет привлекательнее. Хотя зрелище все-таки получилось пышным, ярким и многоцветным.

Чувашский театр оперы и балета показал «Аиду» Дж. Верди. Режиссер Анна Фекета, дирижер Ольга Нестерова, балетмейстер Елена Лемешевская, художники Валентин Федоров и Галия Юсупова (костюмы) выстроили спектакль по стандартам большой оперы. На сцене было много золота, экзотических атрибутов и пестрого текстиля. Но возникла и новая, свежая образность. Так, в прологе на экране чередовались картины из песка, создаваемые художником Екатериной Новиковой как бы на глазах зрителей.

Эти выжженные солнцем панорамы, сменяясь, являли образ Вечности.

Другая новость - развитие чувственных мотивов сюжета через пластические монологи героев в их балетной «ипостаси». Воплощены они на том же экране в стиле неоклассики артистами балета Еленой Лемешевской и Айдаром Хисамутдиновым вдохновенно и страстно.

Все прочее отвечало привычному всем течению сюжета оперы и ее смысловым доминантам. Показалось только, будто голоса соперниц Аиды и Амнерис (темпераментные Елена Соколова и Маргарита Финогентова) слишком близки по тембрам, что заметно снижало напряжение их конфликта, а Иван Снигирев (Радамес) поначалу пел как-то неуверенно. Странным было и поведение героев в финале оперы, когда, замурованные в скале Аида и Радамес, вместо того, чтобы в экстазе чувств обрести «небо любви», под музыку Верди сосредоточенно заворачивались в невесть откуда взявшееся широкое бесцветное полотнище.

Театр оперы и балета имени П.И. Чайковского (Удмуртия) показал на фестивале оперу Дж. Пуччини «Турандот» в постановке главного балетмейстера театра Николая Маркелова. Предубеждение, будто оперные спектакли балетмейстеры ставить не должны, вряд ли обосновано. Во всяком случае, прецеденты уже есть, и вполне успешные. Николаю Маркелову «основная профессия» помогла найти новые акценты в поведении героев оперы, выстроить, небанально и смело, не только массовые и балетные картины, где есть Лунные девы и Драгоценности, но и конфликтные линии взаимоотношений основных персонажей спектакля, выявив их вполне убедительно.

Петербургский художник Сергей Новиков экзотическую среду страшной сказки создал экономными средствами. Тоталитарный Китай своей серо-сиреневой гаммой похож на подводное царство или государство «пленников» Луны, которая неудержимо влечет персонажей «в безбрежные поля своих владений». Туда возносятся души убитых соискателей руки принцессы. А сама безжалостная, не знающая любви Турандот предстает полновластной наместницей мертвенного светила, неотвратимо висящего над землей.

Незавершенную Пуччини оперу Удмуртский театр играет с новейшей редакции финала, созданной в 2002 году итальянским композитором Лючано Берио, по которой со смертью влюбленной в Калафа юной рабыни Лиу действие, по сути, останавливается.

Новый финал счастливым не назовешь, ибо в нем преобладает осторожность, граничащая с неопределенностью. Калаф потрясен жертвенной смертью девушки, а Турандот, подняв с земли сосуд, в котором мерцает огонь самоотверженной души Лиу, по-новому осознает свое одиночество.

Лирическая энергия «любовного треугольника» воплощена теперь в образе Лиу. Алла Захарова тонко передает душевное богатство и нравственное достоинство своей героини. Калаф в исполнении «московского гостя» Дмитрия Полкопина прежде всего противоречив, упрям и намеренно негибок. Под стать ему и сама Турандот. Героиня Татьяны Силаевой большую часть сценического времени добровольно живет в плену убеждения, что в мире любви никогда не было, а нравственное чувство - «сказки для бабья». Духовное ее преображение, в лучшем случае, дело далекого будущего.

Изысканным «десертом» «Зимних вечеров» в Йошкар-Оле стала оперетта И. Штрауса «Летучая мышь» Музыкального театра имени И.М. Яушева (Республика Мордовия). Обратившись к российской версии, основанной на либретто Н. Эрдмана и М. Вольпина, театр несколько сократил пьесу, особенно в акте бала, где не появились Прокурор с одержимой женой и идиоткой-дочерью, а также «жертва» Айзенштейна Лесничий, вынужденный после ранения переквалифицироваться в официанты. Розалинда, как это нынче принято, не поет свой знаменитый «Чардаш» - вместо него звучит изящный, лукавый и хрупкий «Кайзер-вальс», вполне, кстати говоря, уместный. Возникли и другие своеволия, в частности, нет первой арии Адели, а адвокат Блинд появляется лишь в финале.

Но, уплотнившись по действию, оперетта стала, если угодно, более музыкальной. Точнее, само действие стало ярче, насытившись ажурным мелодизмом. Шедевр Иоганна Штрауса вновь подтвердил статус большой оперы. Главный дирижер Саранской труппы Сергей Кисс реализовал эту концепцию в сотворчестве с оркестром Марийского театра, что восторженно оценили и зрители.

История женской «мести», знакомая каждому, кто хоть изредка ходит в театр, артистами из Саранска разыграна остроумно и стремительно. Изящная комедия получила импульс «нечаянного артистизма», который всегда оправдает самую безответственную любовную авантюру.

Точнее других в «предлагаемых обстоятельствах» сюжета сориентировались Евгений Баландин (Фальк) и Ирина Пережогина (Адель). Главная пара (Розалинда и Генрих) была сыграна Натальей Макаровой и Сергеем Семеновым с большим акцентом на музыкальные характеристики героев. Зато воздыхатель Розалинды Альфред - Сергей Плодухин равно удачлив на двух фронтах. В свою очередь, обаятельные прохиндеи Дежурный тюрьмы и его Помощник сыграны Михаилом Дергилевым и Игорем Березиным по всем правилам комедийного антре, предшествующего счастливому разрешению каких бы то ни было недоразумений, утопающих в невесомом фейерверке искрящейся радости, которую всегда дарит зрителям гениальная музыка Иоганна Штрауса вместе с незабываемым легким головокружением.

Александр ИНЯХИН

Фото Евгения НИКИФОРОВА

Фотогалерея