Южно-Сахалинск

Выпуск № 8-118/2009, В России

На сахалинской сцене в Чехов-центре состоялась премьера трагикомедии «Страсти по Андрею» по повести А.П.Чехова «Палата № 6». Постановку осуществил кишиневский режиссер, руководитель театра «Эжен Ионеско» Петру Вуткэрэу.

Чтобы попасть «в очередь» к Вуткэрэу, сахалинцам пришлось пару лет ждать. И тут кстати пришелся грядущий в 2010 году юбилей А.П.Чехова. Из обращений сахалинских постановщиков последних лет к чеховской прозе можно вспомнить только «Хирургию» режиссера Игоря Гуревича, да и та как-то не прижилась. А то могла бы тоже войти в пределы обширной областной культурной программы, которая приурочена к празднованию 150-летия самого сахалинского из российских литераторов. Пока же в сегодняшней островной театральной чеховиане, помимо только что сошедших «со стапеля» «Страстей…», существует спектакль Андрея Бажина «Вишневый-с. Ад». А в продолжение чеховской темы на сахалинсках подмостках режиссер Александр Нордштрем поставил «Остров Сахалин».

Разумеется, любопытство томило с самого начала, как только была обнародована идея инсценировки «Палаты № 6» в Чехов-центре: почему – «Палата № 6», зачем и как это вообще можно сделать, чтобы зритель не сбежал из зала в первые десять минут? Сюжет известный и беспросветный («в общем, все умерли»), а на дворе мировой кризис, и без того, согласитесь, обстановка нервная. Но где ж Чехова ставить, как не «у себя дома»? - задавался вопросом П.Вуткэрэу.

Помнится, режиссер признавался - при всей своей безграничной любви и почитании - в своем «не до конца» понимании Чехова и его гражданского подвига. Почему именно этот, один-единственный из сотен российских писателей, не самый здоровый и не самый благополучный, решился на сахалинскую эпопею? «Виновата» в том особая чувствительность, которая мешает дышать, спать и наслаждаться жизнью отдельно от всех прочих сограждан по стране. Но это беспокойство - неотъемлемое свойство большого художника – от литературы, от сцены ли, вчера ли, сегодня. Одного оно сподвигло на создание книги, потрясшей общество, другого – на перевод ее на театральный язык, с убежденностью, что эта человеческая история будет принята или хотя бы понята жителями ХХI века.

Оттолкнувшись от «Палаты…», режиссер выстроил зрелище чрезвычайно эффектное, супердинамичное и остроумное. Он взял на себя и музыкальное оформление, и сценографию. Пространство сцены организовано многозначно – легкая двухэтажная металлическая конструкция, решетки которой напоминают то тюрьму, то ограду летнего сада; двери - кровати узников – трансформируются в нужный момент в вагончики для путешествия. Стильная музыкальная и световая партитура оказались здесь тем цементом, той нервической энергией, которая скрепила форму и содержание в единое целое. Идя на этот спектакль, следует быть готовым к массе «дописанных» неожиданностей: жаргону, мужскому стриптизу за стеклом, публичному наглому обольщению, беспощадным пинкам и затрещинам, смешению всех мыслимых жанров. Налицо стремление каким-то образом преобразовать донельзя хрестоматийное произведение.

А уж избранный жанр - трагикомедия - автору «Палаты…», вероятно, и в страшном сне не мог присниться. Образчиков добросовестного чтения текста на нашей сцене немало, и ничего особенного, кроме пяти пудов скуки, из этого порой не проистекало. Зацикливаться на текстуальной идентичности уже перестало быть нормой. Все зависит от остроты режиссерского зрения, открывающего недюжинные актерские силы и меры таланта. А они имеют место быть.

Достраивая здание чеховской «Палаты…», Вуткэрэу – признавался - поступил дерзостно, а именно: не только дописал текст Чехова, но и ввел новых героев, а имеющихся наделил весьма отличными от оригинала характерами. В коей мере оправдано наличие рыжей фурии Медсестры, вульгарной и шикарной стервы с ухватками надзирательницы концлагеря (она же замотанная в платки кухарка Дарьюшка)? Да тем, что Анной Антоновой в этом случае дан выпуклый облик вселенской пошлости, которая, как плесень, переживет цивилизацию. Павел Соколов из своей довольно эпизодичной (у Чехова) роли доктора Хоботова развернул зловещий и объемный образ: палач, циник, но чертовски гламурный, бурно флиртующий - наверное, фамилия обязывает. Самый занятый актер театра Андрей Кузин предстал в роли Андрея Ефимыча Рагина глубоким и тонким исполнителем, сумевшим постичь мятущийся мир своего героя. Его оппонент Громов – актеру Константину Вогачеву молодость не помешала создать очень волнующий, драматичный образ. И очень важным впечатлением спектакля, благодаря которому история болезни «Страстей по Андрею» все-таки родом из «Палаты…», стал голос Автора. Созданный режиссером персонаж Марии Шараповой (От Автора) точно вписался в контекст, воплощая вселенские сострадание и любовь. Именно потому, что умная режиссура дала простор каждому из участников спектакля выразиться ярко и убедительно, с названием можно поспорить: по сути, это страсти не только по Андрею. Но и по Ивану, и по Хоботову, и по Медсестре, и по четырем безымянным безумцам (Василий Бабаев, Антон Ещиганов, Леонид Всеволодский, Артемий Семичаевский), и даже по Марии, которая включена в жизнь спектакля как органичная носительница чеховского начала.

Спектакль не есть лишь умозрительная головоломка, придуманная вдохновением режиссера. В него обязательно должны вмешаться и получить преломление атмосфера места действия, мысли, проблемы, предмет каждодневных тревог людей, в данном случае сахалинцев, говорил П.Вуткэрэу. И этот посыл ощущаем отчетливо, поэтому «Страсти…» наполнены болью как свойством жизни. Ну путается под ногами у злого мальчика Хоботова и развеселой фемины Медсестры пара интеллигентов - один уже с клеймом пациента маленькой сельской психиатрической больнички, а другой на пути к ней. Они портят праздник своими несвязными и не сильно нужными дискуссиями – о том, как жить человеку, когда жить невозможно. Дискуссии эти не особенно громки: оба не борцы, но жертвы, однако без таких, которые поперек жизни, «народ неполный», как говорил А.Платонов. Это у медперсонала, до отвращения оптимистичного, все ясно и понятно, у этих же - горе от ума и, как следствие, сумерки сознания.

Мы можем гордиться, если захотим, - у нас есть свой бренд столетней выдержки. Как вся Россия вышла из гоголевской «Шинели», так и наш остров – из «Палаты № 6». Вопрос в том, далеко ли мы ушли от ее порога? Что изменилось и изменилось ли? Несмотря на шельф, нефть-газ и лучезарное будущее, человеческая жестокость и одиночество среди людей все такая же верная примета бытия. П.Вуткэрэу всего лишь вынес на сцену одну из маленьких жизненных трагедий, которые творятся здесь и сейчас – в квартирах, больницах, СИЗО, еще где-нибудь. Мы прилагаем все усилия, чтобы отречься от неблагодарного прошлого, а оно не отпускает и кое-где прорастает в удручающих масштабах и качестве.

Очень здорово, что в жизни актеров нашего театра случилась эта нерядовая встреча, что выпал шанс поработать с человеком, для которого театр – призвание без альтернативы. И думается, эту свою увлеченность П.Вуткэрэу сахалинским ученикам передал «со всею страстью беспредельной». Возможностью общения с П.Вуткэрэу Чехов-центр обязан художественному руководителю областного кукольного театра Антонине Добролюбовой, убедившей большого мастера в том, что сахалинский театр – территория перспективная. Актерское мастерство существенно прибавило в весе у всех участников почти двухмесячного мастер-класса П.Вуткэрэу. Неслучайно же актриса Мария Шарапова на просьбу поделиться впечатлениями от работы с молдавским режиссером отвечала лаконично: «Это – счастье. Если бы было возможно, чтобы оно длилось вечно… У П.Вуткэрэу я готова играть все, что угодно». Переходя в возраст средний, наши актеры имеют достойный багаж. Переболев «Страстями…», они остались целостным ансамблем, но перестают быть одинаковыми. И это плюс на фоне мирового кризиса. Зрителю же новый спектакль предлагает вместе с актерами потрудиться разумом и сердцем. В связи с чем здоровья нам и душевного равновесия!

«Страсти по Андрею» сахалинский театр представит в программе весеннего Чеховского фестиваля в Мелихове. Таким образом театр намерен вернуться в общероссийское культурное пространство после многолетнего антракта.

Фото Сергея Красноухова

Фотогалерея