ТВЕРЬ. Стремление к полету

Выпуск №2-262/2023, В России

«Гроза» - пьеса, к которой за последнее время обращался едва ли не каждый второй театр России. И дело тут не только в юбилее Александра Николаевича Островского. Пьеса дает возможность широчайшего толкования. Тверской театр юного зрителя тоже относительно недавно выпустил «свою» «Грозу». Режиссер-постановщик Вероника Вигг поместила героев драмы в советское время. Они, герои, одновременно и бытовые, очень приземленные, и небытовые. Душа Катерины (премьерные спектакли Катерину играла другая актриса, но понадобился срочный ввод, автор этих строк смотрел спектакль, где играла Инна Волкова) хочет полета, а все окружающие ее люди напоминают - курица не птица, женщина не человек. Сцена разделена на две неравные части (художник-постановщик Павла Петрушова). Слева маленькая советская кухня 1960-х, на ней плакат, опровергающий тезис о курице. На плакате Валентина Терешкова. Не то, что курица, женщина может летать! И Катерина верит этому.

1960-е выбраны, вероятно, по нескольким причинам. Во-первых, время написания пьесы тоже шестидесятые (1859, если уж быть совсем точным), но столетием раньше. Таким образом, режиссер дает понять, что поменялся только век, а люди и их сущность остались прежними. Во-вторых, шестидесятые и XIX, и XX веков - время надежд. Предреформенное время позапрошлого века, за которым начнется много всего, а в прошлом - оттепель. Человечество, как и отдельный человек, стремится к полету. Существования на земле обществу становится мало, хочется чего-то большего. И знаменитый монолог Катерины в этом спектакле («Отчего люди не летают?..») поэтому звучит неожиданно свежо и актуально. По крайней мере, для главной героини это центральный вопрос бытия. Справа большую часть сцены занимает арена цирка. Все по кругу, из этого замкнутого кольца не вырваться. Земное притяжение не преодолеть, как не пытайся (а пытаются).

Режиссер делит героев на «Людей Грозы» - Феклуша, она же Куриный бог, Глафира, Сумасшедшая барыня, Мобелев, Шапкин и Рыбкин (некоторых персонажей в пьесе Островского нет) и на остальных. Катерина в светлой одежде («луч света»), Варвара (Дарья Астафьева) - в темной. Неустроенность, обшарпанность быта - в том числе и от него бежит Катерина. В авоське у нее пакет с солью. Очевидно, это намек (несколько в лоб, может быть) на ее несладкую жизнь. Жизнь не только неприглядная, но и бессмысленная. Герои спектакля в ноль-позиции ведут тупоумно-ничего не значащие разговоры, очевидно, повторяя одно и то же по многу раз. «Рай для нищих и шутов, мне ж как птице в клетке», - как пел Высоцкий. Атмосфера гнетущая. Люди окружают Катерину неумные и недобрые. Ничего не происходит. Движения много (бег по арене цирка не дает выхода), тут культивируют физическую силу, но душевных поисков никто не жаждет. Герои спектакля не оперируют этим понятием.

Все заранее знают - только одна маленькая капелька крови будет. Об этом и говорится в спектакле задолго до трагической развязки. Гроза - явление природы, против которой что-то предпринять невозможно, лучше смириться и пережить то, что уготовано стихией. «Никуда не течет река Волга... Ты ведь все понимаешь, моя горькая», - звучит стихотворение Ивана Давыдова. Волге некуда течь. Людям не к чему стремиться. Некуда бежать Катерине. Курица не птица, помните?

«Хочешь курочку погладить?» - не единожды спрашивает Катерину Феклуша. К слову, на сцене живая дрессированная курица Мария, которая по зернышку клюет. Будь как курица, призывают главную героиню другие персонажи пьесы. Она по зернышку клюет, да сыта бывает. Но не хочется быть курицей. Тем более дрессированной.

Фото предоставлены театром

Фотогалерея