Лицом к сегодняшнему дню / III Межрегиональный фестиваль имени А.Н. Толстого «Время театра» (Сызрань)

Выпуск №2-262/2023, Фестивали

Фестиваль «Время театра» в Сызрани - один из самых молодых в стране. Все началось в сентябре 2018 года, когда Сызранский драматический театр имени А.Н. Толстого отмечал свой сотый день рождения. Фестиваль, на который приехали театры из Самары, Саранска, Пензы и Тольятти, предполагал исключительно юбилейный формат. О продолжении тогда никто не задумывался. Судьбу фестиваля решил сызранский зритель, убедившийся в том, что городу нужен свой праздник театра несмотря на то, что Самарская область не обделена яркими театральными событиями. Мечты и планы во многом «скорректировала» пандемия, но сызранский театр провел второй фестиваль вопреки всему. На целую неделю, наполненную солнечным светом, теплом, цветами и аплодисментами, город превратился в театральную мекку большого региона. И можно только радоваться, что это становится доброй традицией.

В этом году «Время театра» на сызранской земле наступило в третий раз. Фестиваль, делающий первые шаги, растет, учится, ищет себя. Становится временем для серьезного разговора о мастерстве и профессионализме, о том, чего современный зритель ждет от театра, и что театр способен ему дать. Разговор этот не всегда получается легким, но дорогу осилит только идущий. Обсуждение спектаклей, восторги и жаркие споры становятся «кирпичиками», которые нынешний фестиваль закладывает в фундамент следующего.

Началось «Время театра-2023» спектаклем «Фальшивая нота» Московского областного театра драмы и комедии (Ногинск) по пьесе французского драматурга Дидьё Карона, написанной им в 2018 году. На российскую сцену она попала через год благодаря Геннадию Хазанову. Он очень хотел в ней сыграть, но в репертуарную стратегию возглавляемого им Московского театра эстрады такой спектакль совершенно не вписывался. Зато прекрасно прозвучал на сцене Вахтанговского театра. Пьеса отправилась в «турне» по российским подмосткам. А жизнь уже распорядилась так, чтобы тема, еще пять лет назад казавшаяся благополучным европейцам неким еле слышным отголоском давнего прошлого, сегодня тревожит их по-настоящему. Для наших же соотечественников она остра, как никогда.

Художественным руководителем постановки в ногинском театре стала Елена Цыплакова, поставил спектакль актер и режиссер Тимофей Спивак. Увенчанный лаврами дирижер с «говорящей» фамилией Миллер (Владимир Ташлыков), заканчивает очередной концерт и уже мечтает о мирном ужине с женой и дочерьми, как вдруг в его гримуборную врывается восторженный поклонник - скрипач-любитель Динкель (Виктор Башинский). Суетливый, навязчивый посетитель доводит утомленного высоким искусством маэстро до белого каления. Тот уже готов спустить с лестницы этого мелкого человечка. Расклад, однако, меняется в мгновение ока. Динкель не так наивен и прост, как хочет казаться: в его руках судьба «звезды», подлинная фамилия которой еще более красноречива, чем выдуманная - Кейтель.

Во время войны папенька тогда еще совсем юного дарования был... начальником концентрационного лагеря. И, дабы воспитать из наследника настоящего арийца, сверхчеловека, приказал сыну застрелить старого еврея, скрипача лагерного оркестра, который имел несчастье взять фальшивую ноту в обожаемой герром комендантом «Маленькой ночной серенаде» Моцарта. И юноша, для которого отец был непререкаемым авторитетом, выстрелил. Отец так и не успел сделать из сына скрипача-виртуоза. Мальчик, игравший в том же оркестрике, видевший все своими глазами, вырос и стал бухгалтером. Но где-то на самом дне души мелкого буржуа уцелело чувство собственного достоинства. И однажды оно проросло. Одним движением руки Динкель смел, как карточный домик, картонный «рай», долгие годы возводимый для себя герром Миллером. «Я уважаемый человек!» - кричит он этой Немезиде в потрепанном плаще. - «Вы пользуетесь уважением. А это не одно и то же!» - звучит в ответ. И зал понимающе вздыхает. Обжигающий, пронзительный спектакль принес Владимиру Ташлыкову и Виктору Башинскому награду как лучшему актерскому дуэту.

Рано или поздно каждому из смертных приходится отвечать за свои поступки. Перед людьми. Перед своей совестью. Перед Богом. Жанетте, актрисе бродячего театра, осужденной на смерть за блуд, пришлось предстать перед Всевышним не на том, а на этом свете. Вот так закрутил интригу в своей пьесе «Вторая смерть Жанны д'Арк» болгарский драматург Стефан Цанев. А актеры Донецкого республиканского академического театра кукол рассказали эту историю сызранскому зрителю. Пьеса была написана в середине 90-х, когда привычный мир падал в пропасть не только в России. Времена изменились. Сегодняшний зритель откликается на нее иначе. Но не откликнуться не может.

Великий инквизитор предложил уличной актрисе «сыграть» роль Жанны д'Арк, получив в обмен на это свободу. Настоящая Орлеанская дева погибла и была похоронена в безымянной могиле, но процесс по обвинению народной героини в связи с дьяволом Инквизиция должна довести до конца. Девушка не сразу поняла, в какую западню попала. В смертельном ужасе к кому и взывать, как не к Богу: «Господи, почему ты всегда бросаешь своих посланцев как бисер под ноги свиньям?» Он ответил Жанетте, но, чтобы поверить в сказанное, ей пришлось собрать все свое мужество и принять смертельную роль: «Мертвая Жанна страшнее живой. Живая ведет народ, пока жива. А мертвая будет вести их вечно».

Режиссер Вадим Гадитуллин взялся за очень сложную задачу - пьеса выстроена вне теории драмы: конфликт не показывается, а рассказывается. Сыграть это очень сложно. Но молодые артисты справились. А исполнительница роли Жанны/Жанетты Анна Чалая была отмечена премией «Надежда» как лучшая молодая актриса.

Максима Владимира Галактионовича Короленко: «Человек рожден для счастья, как птица для полета», - оспаривается с той же яростью, с какой защищается. Особенно, когда речь идет о людях, у которых большая часть жизни уже за плечами, а счастья в ней было не так уж и много. Дискуссии о том, что может и чего не может позволить себе старшее поколение, бушуют на необозримых просторах Интернета, не утихая ни днем, ни ночью. Не этим ли объясняется вторая (или какая там по счету) молодость пьесы Алексея Арбузова «Старомодная комедия», написанной в глубоко доинтернетные времена, когда про личные границы и паритетные отношения никто у нас и слыхом не слыхивал? Есть, пожалуй, и еще одна причина: зритель, выстояв в суровые времена «документально-реалистического» театра, который выворачивал его наизнанку, извергая прямо в душу всю низость и мерзость этого мира, выбрался из трясины и отвоевал право на театр, пробуждающий чувства добрые, дающий надежду.

Алексей Николаевич Арбузов знал - взрослым сказка порой нужна куда больше, чем детям. И дарил им свои сказки, так похожие на правду. Спектакль по одной из самых популярных его пьес привез в Сызрань Независимый театральный проект Москва - Самара. Поставила его режиссер Алла Зорина, а сыграли замечательные артисты - Татьяна Дербенёва (Лидия Васильевна) и Алексей Якиманский (Родион Николаевич). В своих персонажах они показали, пожалуй, самое важное - способность, несмотря на все выпавшие им в жизни испытания, сохранить в душе открытого счастью ребенка. Потому и верится в то, что после закрытия занавеса сказка, существовавшая на сцене, обернется реальностью. И непременно счастливой. Спектакль стал живым подтверждением слов Немировича-Данченко, что настоящим актерам для того, чтобы возник театр, достаточно расстелить коврик посреди городской площади: Татьяна Дербенёва стала обладательницей приза за лучшую женскую роль, а Алексей Якиманский - награды «За верность традициям русского психологического театра».

Молодым артистам Борисоглебского драматического театра имени Н.Г. Чернышевского к таким высотам еще идти и идти. И путь этот не будет усыпан розами и лилиями. Чеховская «Чайка» в постановке Юрия Ардашева стала для них пляской на битом стекле. Возрастные роли для молодых исполнителей - хорошая школа. Но только в том случае, если роли эти разобраны режиссером так, что актерам понятны не только характеры и мотивы персонажей, но и психологические особенности. А классика предполагает еще и понимание артистом соответствующей эпохи, и умение постичь сложную вязь творческого почерка драматурга. На плечи постановщика ложится огромная ответственность и перед автором, и перед исполнителями. Азбука режиссуры? Конечно. Но... вышло так, что артистов зажало между Сциллой чеховской драматургии и Харибдой «режиссерского замысла». Роль усадьбы «играет» санкт-петербургская Кунсткамера, вырезанная из фанеры. Колдовское озеро блестит горлышком не одной, а целой сотни бутылок. Персонажи время от времени отвлекаются от выяснения отношений на чинные менуэты XVIII столетия (балетмейстер Людмила Вединяпина). Костя (Александр Колмачевский) носит «художнический» берет, демонстрирует подтяжки и слишком короткие брюки, которые не сменит, даже когда начнет получать гонорары за свои рассказы. Аркадина (Альфия Яфарова) предпочитает светлым чеховским кофточкам ярко-алые и устраивает своему любовнику жаркую сцену в полуобнаженном виде (при том, что возрастное ограничение, указанное на программке - 12+). Тригорин (Евгений Камельхар) застенчив как гимназист и ведет беседу с молодой девушкой (которая ему, между прочим, нравится) босиком и в закатанных почти до колен брюках.

Особенно тяжело приходится Максиму Гуренко и Максиму Кудрявцеву, вынужденным исполнять сразу по две роли - Дорна/Шамраева и Сорина/Медведенко соответственно. И что с того, что доктор Дорн считается одной из сложнейших ролей классического репертуара, а владелец усадьбы минимум вдвое старше нищего учителя? И не жаль пущенного под нож чеховского текста в сценах, где эти персонажи присутствуют одновременно. Впрочем, и те, что остались, летели в тартарары, поскольку актерам приходилось буквально за считанные секунды менять сапоги на ботинки, нелепые кепки на несуразные шляпы. На переключение из регистра в регистр не оставалось ни сил, ни времени. Это и для опытных артистов задача не из простых, а перед нами недавние выпускники театральных училищ. Проблема «текучки кадров» в небольших провинциальных театрах - вторая по остроте после финансирования. Актерам, судя по всему, пришлось заменять выбывших коллег. Но ведь речь не о рядовом спектакле в родных стенах, а о фестивале. И если уж «Чайка» внезапно обескрылела, стоило, хотя бы из уважения к публике, подыскать более жизнеспособную постановку.

Программу «Времени театра-2023» во многом определил 200-летний юбилей Александра Николаевича Островского - на фестивальной афише значились сразу три его пьесы. Драматический театр «Колесо» имени Глеба Дроздова из Тольятти представил комедию под названием «Блажь». Желание театра удивить зрителя малоизвестным произведением знаменитого драматурга понятно. Но в данном случае выбор материала не оправдал возложенных на него надежд. Как известно, Островский только доработал пьесу своего начинающего коллеги - Петра Михайловича Невежина, но и это не спасло ситуацию. Пьеса изначально слаба - в ней практически ничего не происходит. Ну, влюбилась без памяти Серафима Давыдовна (Елена Радионова), небедная помещица и мать двух дочек на выданье в своего молодого приказчика. Ну, использует ловкач Степан Григорьич (Егор Дроздов) эту безумную страсть себе на пользу. Младшая дочь Настя (Екатерина Баушева) бунтует, понимая, что все имение прахом пойдет. Старшая - Ольга (Юлия Киреева), опасаясь скандала, хочет избавиться от материного любовника миром. А тетушка Прасковья Антоновна (Елизавета Ферапонова-Двинская) наоборот, использует власть и хитрость. Внутреннего роста, к сожалению, не предусматривает ни одна из этих ролей, и актерам, взяв тон в начале спектакля, остается до самого финала тянуть его практически на одной ноте.

Счастливые исключения однако наличествуют. Дядюшка Семен Гаврилыч (Сергей Максимов) ироничный и мудрый, все больше отстраняется от разворачивающейся на его глазах драмы, понимая всю хрупкость, даже призрачность якобы счастливого ее разрешения. Сосед-помещик Лизгунов (Андрей Бубнов), беспечный и эксцентричный, как многие богачи, погружается в пучину подлинного страдания, узнав, что его любовь к Ольге безответна. И, наконец, разбитная горничная Марья (Ирина Мамина, удостоенная премии за лучшую роль второго плана), с каждым из героев ведущая свою «партию».

Режиссер Алексей Доронин выступает и как сценограф, и как художник по костюмам, и как автор музыкального сопровождения. Таким образом, перед нами зрелище, формально подпадающее под определение «авторский спектакль», введенное в оборот еще Мейерхольдом. К сожалению, подобная «многозадачность» далеко не всегда идет на пользу делу. Постановщик, замкнув на себе все функции, теряет, если можно так выразиться, «панорамное зрение», которое обычно обеспечивают режиссеру соавторы. Дабы оживить вялотекущее действие, режиссер запускает по кругу три-четыре мелодии, буквально не смолкающие ни на секунду; выстраивает на сцене три шаткие «балюстрады», по которым персонажи без устали носятся вверх-вниз, заменяя физическим действием движения души. И при взгляде на сцену возникает вопрос, почему герои Островского ведут себя как персонажи какого-нибудь «слишком женатого таксиста».

За происходящим на сцене с печальной усмешкой смотрит сам Александр Николаевич (Антон Иванов), все больше убеждающийся, что лада уже не будет (тоже, между прочим, динамика образа!). И уж коли так, то справедливости ради, Петру Михайловичу Невежину, заварившему всю эту кашу, стоило бы составить ему компанию. Разве нет? Он ведь и есть истинный виновник того, что и в середине позапрошлого века актеры не хотели это играть, а зрители - смотреть. «Блажь» не имела подлинной сценической жизни, и сейчас не обретет. Как, впрочем, и остальные тридцать пьес, сочиненных г-ном Невежиным, оставившим военную службу ради занятий драматургией. Ну, что поделаешь! И на отставных офицеров порой нападает блажь.

Сызранский драматический театр имени А.Н. Толстого сыграл первую премьеру нового сезона - «Бесприданницу», сюжет которой Островскому подсказала жизнь. История растоптанного чувства - из разряда вечных. Такова человеческая природа. Чувства, испытываемые обитателями привольного волжского Бряхимова, и в XXI веке понятны без перевода. Но режиссер Владимир Коломак, видимо, усомнился в чуткости публики и решил максимально «приблизить» драму Островского к сегодняшнему дню. В очередной раз впору задаться вопросом - если эпоха Островского, его драматургические принципы и, главное, мысли, вложенные им в пьесу, постановщику не слишком интересны, то для чего ему именно «Бесприданница»? Историй о преданной любви у современных авторов с избытком. «Векторный перенос» классического произведения из вчера в сегодня допустим. Но в каждом конкретном случае он должен быть оправдан. Спектакль таких оснований, увы, не дает.

Лариса (Софья Пасько) отправляется на пикник в алом концертном платье на узких бретельках и поет замечательный романс под оглушительный минус, перекрывающий ее прелестный голос. Харита Игнатьевна (Татьяна Ермолина) едет на обед к будущему зятю в белом платье и кричит на дочь как хозяйка мелочной лавочки. Кнуров (Владимир Калялин) носит шляпу как у американских шерифов, шарфик à la Остап Бендер и является в дом Огудаловых с чертежным тубусом подмышкой (и не сняв головного убора!). Вожеватов (Анатолий Карпов), видимо, купивший «Ласточку» на последние деньги, весь спектакль ходит в одном свитере. Владелец кофейни с типично русским именем Гаврило (Андрей Бурнаев) на поверку оказывается колоритнейшим... не то татарином, не то турком.

Появления персонажей в каждой следующей сцене сопровождаются некими хореографическими экзерсисами, а Вожеватов с Робинзоном (Оксана Аксакова) так и вовсе отплясывают, надо сказать, весьма ловко и темпераментно, ирландскую джигу. Вопрос, с какой целью пропойце-комедианту «сменили пол» и одели в клоунский костюм, остается открытым. На сцене царит... улица. Шумная, безалаберная, готовая поглотить и растворить любое искреннее движение души. Актерам очень трудно, по большей части, практически невозможно, противостоять стихии, выпущенной на волю режиссером. Тем ценней момент, когда это у них получается. Вот Карандышев (Артемий Кондрашов) спорит с Паратовым (Евгений Морозов) о том, можно ли выучиться у бурлаков русскому языку, и этот короткий поединок воль и характеров открывает в «дуэлянтах» скрытые доселе глубины. Вот Харита Игнатьевна, отвечая горе-зятю, осознает, что дочь свою она уже потеряла и кажется, что она падает в пропасть с крутого обрыва. Больше всего таких просверков у Ларисы. А в финальный монолог своей героини: «Как хорошо было бы умереть...» Софья Пасько, кажется, вложила боль всех преданных возлюбленных мира. За эту роль она, наравне с коллегой из Донецка, была удостоена премии «Надежда» как лучшая молодая актриса. Фестивали тем и интересны, что непредсказуемы. На сей раз «Время театра» оказалось щедрым на надежды.

Для Белгородского государственного академического драматического театра имени М.С. Щепкина нынешний фестиваль оказался особенно удачным - спектакль Александра Кузина «Волки и овцы» был отмечен тремя наградами, включая Гран-при. Оборотистый и хладнокровный делец Горецкий принес Роману Рощину приз за лучшую мужскую роль второго плана, а солнечно обаятельный Лыняев обеспечил Виталию Бгавину лавры исполнителя лучшей мужской роли. «Рецепт» успеха прост - искренний интерес к драматургу и его идеям, органичное существование в атмосфере эпохи, умение создать из ярких актерских индивидуальностей гармоничный ансамбль.

Любой праздник рано или поздно подходит к финалу, но время театра не закончится до тех пор, пока есть люди, которые каждый вечер занимают места в зрительном зале и с нетерпением ожидают, когда же поднимется занавес...

Фотогалерея