САРАНСК. Контекст в контрасте эпох

Выпуск №5-265/2024, В России

Кажется, еще не так давно я могла похвалиться тем, что видела все премьеры в Государственном русском драматическом театре Мордовии в Саранске. Но время бежит вперед все быстрее, и вернуться в этот город довелось спустя долгих семь лет, за которые сменилось руководство театра, труппу пополнили молодые артисты - музыкальные, пластичные, в чьих глазах светится жажда работы. А старшее поколение умножило свои профессиональные навыки при том, что не всем из них довелось регулярно получать роли, достойные их дарования.

Заснеженный, метельный Саранск оказался, как всегда, гостеприимным: встречи с давними друзьями были теплыми и радостными, знакомство с молодежью - обнадеживающим. Два вечера подряд я смотрела новые спектакли, радующие разнообразием афиши и некоторыми любопытными и оправданными находками: «Возраст после нежного» по повести Бориса Васильева «Завтра была война», поставленный артистом и главным режиссером театра Владимиром Буралкиным, и предпремьерный показ артиста, начинающего режиссера Михаила Зверева, дипломную работу студента курса Александра Галибина в ГИТИСе - «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда.

Два совершенно разных по эстетике, по эпохе, по характерам, по психологическому подходу к проблемам произведений, по тому, наконец, что оба режиссера самостоятельно работали над инсценировками достаточно широко известных повести и романа, отвергнув прежние, - обозначили особенно отчетливо обретения и потери. Тех и других оказалось немало.

Первым недостатком показалось мне то, что они выполнены самими режиссерами: все-таки, драматургия и режиссура - разные профессии. «Устаревшие» с точки зрения постановщика тексты всегда возможно дополнить или сократить, чтобы выразить наиболее крупно особенно важную для постановщика мысль. Когда же режиссер переводит прозу в диалоги, он должен идеально владеть именно драматургической формой, в которой не только действие и слово неразрывны, но и бережно сохраняется атмосфера и особый «аромат» прозы. А фантазии авторов спектаклей нередко ведут к превалированию формы, переусложненности образного ряда, смысл слова в котором становится не до конца внятным, от чего страдает и целостность спекаткля...

Михаил Зверев в своей инсценировке оказался достаточно конкретным и последовательным, начиная с того, что на роль главного героя, Дориана, выбрал не «конфетного красавца», а юного артиста Глеба Ворошилова с необычайно интересной, подвижной внешностью: его взгляды, мимика, пластика с первого момента выдают юношу, не привыкшего к повышенному интересу таких известных персон, как популярный художник Бэзил (Сергей Адушкин) и лорд Генри (Игорь Дьячков). Но как же выразительно и в то же время естественно меняется Дориан по ходу развития сюжета! Движения, взгляды, мимика становятся от эпизода к эпизоду не только увереннее, но привычнее; меняется отношение к окружающим из высшего общества; он приобретает лоск истинного денди...

И здесь сразу возникает вопрос: за более, чем столетие, литературоведение настойчиво ведет споры о том, что категория красоты и поклонения ей не всегда непременно рука об руку идут с преступлениями и не всегда обязательно тесно связаны с пороками, особенно - сугубо физиологическими. Фраза одного из героев: «Вы развращаете всех!» не так однозначна, как кажется. Разврат мысли куда страшнее разврата телесного, именно он ведет от неосознанного доведения до самоубийства влюбленной Сибилы до осознанного убийства Бэзила. Режиссер же словно настаивает на односторонности толкования, представляя тезисы лорда Генри, обольщающего юного героя конкретным олицетворением своих размышлений - вакханками, постоянно возникающими вокруг него и вместо лорда Генри произносящими его сентенции, и со временем Дориан начинает предаваться исключительно плотским утехам. Виктория Нестерова, Виктория Ульбашева и Полина Гладкая обольстительны, чувственны, полураздеты, пластичны, они нашептывают лорду Генри, вероятно, самые сокровенные мысли. Но тогда почему Дориан воспринимает их как поучения именно лорда Генри? Проникая в его потаенный внутренний мир? Вероятно, Михаил Зверев в первой своей работе выступил сторонником идеи порочной красоты, что не совсем точно соответствует эстетике романа: красота облика и красота души все-таки разнятся... Режиссеру, наверное, стоило бы перечитать и цикл сказок Оскара Уайльда, в которых тема красоты явлена значительно глубже.

Но надо отдать должное дипломному спектаклю Михаила Зверева - он работал над ним очень серьезно, во многом добившись успеха: отличные работы Глеба Ворошилова, Марии Феоктистовой (Сибила, которая столь разительно и иронически меняется в момент, когда, захваченная любовью к Дориану, фактически, «проваливает» монолог Джульетты), Зинаиды Павловой (миссис Вэйн, мать Сибилы, глубоко встревоженная влюбленностью дочери), Руслана Абитова (Джеймс, брат Сибилы, одержимый желанием отомстить за гибель сестры). Пластически выразительно решены и исполнены массовые сцены (хореограф Мария Костерина), в одной из которых так легко и естественно солирует Оксана Сизова (леди Нарборо) и сдержанно, немногословно существует в своих эпизодах Геннадий Арекаев (Виктор). Удачная сценография Нины Антроповой перегружается обилием «чистых перемен», по сути, необязательных и основательно затягивающих паузы, а значит - удлиняющих продолжительность и без того достаточно долгого спектакля. Хочется думать, что до премьеры устранятся некоторые недостатки, в частности, крайне небрежные костюмы не только дам высшего общества, но и художника Бэзила, розовая рубашка которого украшена пышными манжетами до середины ладони - вряд ли он может рисовать портрет или пейзаж, не испачкав рукава по локоть с таким украшением. К тому же в этой рубашке он и на приемах появляется, и прощается с Дорианом... Некоторый избыток чувствуется и в музыкальном подборе Сергея Каштанова и, конечно, порой вызывает досаду ставший столь популярным в современном театре дым, который зависает не только над сценой, но и переползает в зрительный зал.

Тем не менее, первая реакция публики предпремьерного показа засвидетельствовала живой интерес к спектаклю. Успех работы молодого режиссера, несмотря на высказанные замечания, перевешивает недочеты, которые не слишком сложно исправить к премьере. Хочется надеяться, что Михаил Зверев это сделает.

Одним из первых режиссерских опытов артиста Владимира Буралкина (если не самым первым) был много лет назад спектакль «Горе от ума» А.С. Грибоедова. Он получился очень интересным и запомнился до сей поры прозрачным занавесом, точно подобранной музыкой, тонко воссозданной атмосферой не только «фамусовского общества», но тщательно разработанным каждым характером многочисленных персонажей от главных до эпизодических.

Спектакль «Возраст после нежного» с более чем странным жанровым определением «Поцелуи, песни и драки в двух действиях по мотивам повести Бориса Васильева "Завтра была война"» идет уже несколько месяцев, поэтому его просчеты вряд ли возможно исправить. Тем более, по зрительским отзывам, он принимается эмоционально и сильно. Надо отметить, что начало спектакля, удачно и тактично заимствованное режиссером из фильма «Неуловимые мстители» (песня и экранный диск поднимающегося красного солнца), безотказно вызывает мгновенное включение в происходящее: создает объемный контекст эпохи, как и сменяющиеся на экране на фоне кадров хроники цифры лет с 1920 до 1937-го. Под ними на сцене разворачивается выразительный пластический этюд все более усложняющихся пирамид, который исполняют школьники (хореограф Мария Костерина). Картины восстановления страны завершаются своего рода логической точкой - парадным цветным портретом Сталина. Но дальше экран начинает работать против замысла: ненужные надписи-комментарии ко всем сценам, пластически безукоризненно решенным, но мало соответствующим содержанию, как, например, в «Снах Искры», ни в чем не проясняющих, а запутывающих смысл происходящего.

Желание режиссера переосмыслить известный текст, где есть и персонаж Борька Васильев (Глеб Ворошилов), ничем, к сожалению, не отмеченный из группы своих одноклассников, привело к ненужной и неточной смене названия. «Нежный возраст» у действующих лиц не окончился при столкновении с первыми испытаниями, хотя бы по той причине, что они (те, о ком мы узнаем больше, чем о других) воспитаны по-разному своими родителями, которые были едины в эпоху гражданской войны, но позже осознали и усвоили разные ценности, стараясь уберечь от них нежный возраст своих детей. Примером тому - Искра Полякова, Вика Люберецкая и Зиночка Коваленко, чьи мать и отцы сражались бок о бок, став воплощением главных персонажей «Неуловимых мстителей». Роли этих девочек очень сильно и ярко сыграны Светланой Борзовой (Искра), Марией Феоктистовой (Вика) и Викторией Ульбашевой (Зиночка): две противоположности, тянущиеся друг к другу, два взгляда на то, что же спасет этот мир, и мечущаяся между ними, стремящаяся преодолеть пробуждающуюся женственность и стать такой как подруги Зиночка. В трагический для Вики момент Искра отказывается от впитанных с молоком матери принципов, а Зиночка обретает себя...

Необходимо отметить великолепные работы артистов старшего поколения: Каролины Качмазовой (мать Искры), Оксаны Сизовой (Валендра), Сергея Самарина (Ромахин). Кажется, что они сошли со страниц повести Бориса Васильева, настолько точно и выразительно воплощают свои характеры, не прибегая к излишней суетливости, избегая излишеств в психологических оценках.

...Все вернулось на круги своя: оправдан Люберецкий, возвращен директор школы Ромахин, лишь одна жертва оказалась невозвратимой - Вика Люберецкая, сцена ухода которой из жизни решена пластически безукоризненно. Лишними в ней оказались для меня сидящие на авансцене ее одноклассники: у осознанного самоубийства свидетелей быть не может...

Резко противоречит не только названию спектакля, но и пафосу пронзительной повести, когда в финале все выходят на авансцену с букетами цветов, а на экране возникает надпись о необходимости беречь друг друга. Завершился ли нежный возраст? Нет. Он завершится завтра, когда грянет война и унесет жизни большинства одноклассников и их родителей. И никто не убережет никого.

Об этом - повесть Бориса Васильева, уже много десятилетий продолжающая волновать читателей, зрителей, каждого, кто рано или поздно задумывается над смыслом жизни...

Безукоризненные спектакли встречаются довольно редко. Это нормально. Но не может не радовать то, что в работу берутся серьезные произведения, вызывающие желание не раз возвращаться к ним не для того, чтобы взвешивать на весах количество обретений и потерь, а чтобы вновь пережить чувства, испытанные в переполненном зрительном зале, взволнованном происходящим...

Фото предоставлены театром

Фотогалерея