"Кровь людская - не водица" (Старые новинки хоррора) / "Франкенштейн"в Театре музкомедии и "Вампир" в Театре "Санктъ-Петербургъ Опера"

Выпуск №5-265/2024, Мир музыки

В 1816 г. милая компания из двух поэтов (Байрона и Шелли), а также врача Полидори и жены Шелли, Мэри собралась на берегу Женевского озера, и от нечего делать гости виллы Диодати начали рассказывать друг другу страшные истории с участием потусторонних сил. Байрон придумал историю Вампира (позже поименованного леди Каролиной Лэм лордом Рутвеном), ее в 1819 обработал и опубликовал Джон Полидори. Мэри Шелли сочинила повесть «Франкенштейн, или Современный Прометей» (опубликована в 1818 г.). Эти швейцарские фантазии породили неисчислимые подражания, вариации.

«Я хорошо воспитан» (Из Франдетти)

«...я больше походил на раба, томящегося в рудниках или ином гиблом месте, чем на творца, занятого любимым делом»

М.Шелли. Франкенштейн

Две из них подарили нам петербургские театры в 2023 году. Российский пионер вампирологии, Театр музыкальной комедии поставил «Бал вампиров» Р. Полански (в 2011 г.) - пока что непревзойденный образец иронической музыкальной страшилки. Успех «Бала» повлек за собой кошмары «Джекилла и Хайда» Ф. Уайлдхорна (петербургская премьера 2014 г.), но хотелось родного, отечественного ужаса (правда, в переделке с английского). И тогда появился «Франкенштейн». Существует множество мюзикловых версий «Франкенштейна», в том числе, австрийская, ее мы и должны были увидеть, но изменилась политическая ситуация, и австрийцы забрали назад партитуру. Тут-то и подставили свое дружественное плечо композитор Роман Игнатьев с Алексеем Франдетти. Франдетти - вообще-то режиссер (золотомасочник), но при необходимости взялся писать либретто. Вот и мировая премьера готова.

Если вы не поленитесь прочесть первоисточник Мэри Шелли, «Франкенштейн, или Современный Прометей», то удивитесь, насколько мало там желания ужаснуть, полоснуть по нервам. Книгу сочиняла 19-летняя молодая женщина. В повести есть описания прекрасной швейцарской, немецкой, шотландской природы, пылких романтических чувств. Даже монстр любуется горами, весенней зеленью и благородными человеческими отношениями. Его переживаниям и рефлексиям посвящена значительная часть произведения. Любопытно, что начальное слово английского эпистолярного сочинения: Петербург (адрес первого письма капитана Уолтона). Это отнюдь не хоррор.

Американизация искусства требует огрубления, публичных казней на электрическом стуле и примитивности психологии. Игнатьев и Франдетти, разумеется, следуют современным кино- и музыкальным образцам. Однако западные фильмы и спектакли, как правило, преследуют коммерческие цели, поэтому должны легко «заглатываться», быть занимательными. Странность нынешней петербургской премьеры в том, что до появления чудовища (в либретто он именуется «созданием») действие тянется томительно. Долго и нудно докладывает суду о своей встрече во льдах с ученым Виктором Франкенштейном капитан Уолтон. Он обещает рассказать историю, «которая, возможно, сможет если и не оправдать его, но внести ясность в произошедшее» (каков стиль!). Напрасно надеялся. Никакой ясности.

С изумлением я увидел в программке, что романтика-капитана играет талантливый, обладающий чувством юмора Владимир Садков. Здесь Садков с неподвижным лицом изображает какого-то полупокойника. Полицейские тоже покойнообразные. Можно подумать: с ними уже поработал монстр Франкенштейна. Всех актеров словно подменили. Общее резонерство и подростковую наивность Франдетти пытается разбавить лихим коллективным танцем (ансамбль «Все возможно») в патриархальном доме Франкенштейнов. Танец совершенно не совпадает с общей назидательной манерой. Вопреки законам жанра, «Франкенштейн» не танцевален.

Главным триумфатором, заменяющим актерскую игру и режиссуру, является свет (вряд ли это «свет разума») - художник по свету Иван Виноградов. Прожектора болезненно слепят первые ряды партера. Электрические разряды могут сжечь не только казнимого на электрическом стуле, но и всю сцену. Гром и молния (без одноименной польки Штрауса) пугают нервного зрителя в каждой второй сцене.

Режиссер и либреттист предлагают в ариях и ансамблях смелый публицистическо-философский взгляд: «Ты спасешь этот долбанный мир» (нежная Элизабет), «Все отныне под сомненьем» (ансамбль молодых людей), «Мир гниет изнутри», «Свободна лишь смерть» (Виктор). Авторы относят жанр своего детища к «концепт-мюзиклам». Действие, по Франдетти, происходит в начале 1970-х годов. Таким образом, хоррор косвенным образом пристегивается к молодежным протестным акциям, рок-культуре, никак не связанным с сюжетом и музыкой.

Однако несмотря на концептуальные выкрики персонажей, спектакль, по сути, начинается только с появлением Создания Франкенштейна. Кирилл Гордеев понимает: современный хоррор нельзя играть в лоб, серьезно. Его внешность в той же мере смешная, в какой и уродливая. Жесты великана нелепы, неестественны и немного напоминают движения балаганного клоуна на ходулях в балахоне (что вполне оправдано медицинскими проблемами оживленного не до конца трупа). Убийца говорит, скорее, жалобно, чем угрожающе. К тому же держать постоянно искривленный рот на сторону неудобно. Самая смешная сцена представления - фотосессия с чудовищем. Фотохудожник - новоиспеченная жена Виктора, Элизабет (Алия Агадилова). Она в восторге от оригинального монстра: «Вы великолепны». Изверг с удовольствием позирует. Кстати, эта сцена первоначально в либретто не предполагалась. Создание позирует не только визуально. Замечательна его самохарактеристика: «Я хорошо воспитан». Видимо, он имеет в виду, что душит свою жертву особо изысканно. Удивительно, что сам Гордеев находит душу своего героя красивой (в интервью). С гордостью Создание сообщает новобрачной: «Я наконец научился лгать», - и отправляет на тот свет своего фотографа.

Посмертная история Элизабет довольно странна. Первый опыт Виктора Франкенштейна (Ярослав Баярунас) породил страшилище, второй произведен над любимой. При оживлении ученый сделал пластику Элизабет-дубль похожей на пластику переживших инсульт. Тем не менее, девушка посмотрелась в поднос, себе не понравилась и застрелилась. Между прочим, интересно бы знать, кому предназначал великий изобретатель ожившую покойницу: собирался уступить монстру или надеялся подправить для себя. На сцене ее тянут оба «правообладателя» в разные стороны.

«Франкенштейн» - ухудшенный вариант «Джекилла и Хайда», без профессионального либретто и ярких музыкальных номеров. Казалось бы, текст мюзикла следует, в основном, сюжетной схеме оригинала, но схемой же и ограничивается. У Шелли дикарь жаждет гармонии с миром - в мюзикле жаждет женщину. Понятно, но убого. У романистки сочувствуешь всем героям - у Игнатьева-Франдетти никому.

В повести Шелли Элизабет страдает после убийства маленького Уильяма Франкенштейна. В спектакле она радостно идет под венец (на фоне могилок за углом) и столь же оживленно беседует в спальне с жертвой дьявольской операции. Не могу сказать, будто смерти четырех жертв Создания (остальные упоминаются суммарно) обставлены особенно страшно. Ну, придушил - дело привычное. Это вам не получасовые эксперименты слабосильного Отелло в Александринском театре над телом любимой Дездемоны (2022). Гениальная операция над оживлением трупа выглядит довольно комично: вначале тело дергается в конвульсиях при гальванизации, потом хирург отодвигает розовую клееночку на месте грудной клетки и хаотично шурует во внутренностях какими-то китайскими палочками. Новые технологии!

Урок нового сценического произведения тоже довольно скромен: не надо, дескать, вмешиваться в естественный ход жизни и смерти. Пускай люди сами рождаются и умирают. Однако вряд ли с этой сентенцией согласятся пациенты, которых чудом спасли медики.

Зрители ходят в театр не ради сентенций. Они ждут сильных потрясений, когда видят на афише знаменитое хоррорское название. Поэтому билеты быстро раскупаются. В этом смысле, директор Музкомедии Ю. Шварцкопф не ошибся. Надо быть все же гуманными к деньгоносцам и сократить хотя бы половину первого акта. Впрочем, зрители бывают разные. Одна из них призналась в Интернете: «Франкенштейн» «выжимает полностью душу». Вот это уж истинный хоррор.

«Вампиризм (в широком смысле) сегодня процветает»

(из Ю. Александрова)

«Воображение мое так наполнено всеми этими живыми и мертвыми страшилищами, что я, кажется, и теперь слышу за плечами щелканье зубов Вампира»

Орест Сомов. Оборотень

Предваряя радостную новогоднюю премьеру «Вампира», постановщик и руководитель «Санктъ-Петербургъ Оперы» Юрий Александров справедливо заметил: «Вампиризм (в широком смысле) сегодня процветает». Однако он не увлекся широким смыслом и предложил вниманию публики вещь почтенную, известную серьезным любителям музыки. Даже придирчивый Рихард Вагнер признавал: опера Генриха Маршнера способствовала появлению «Летучего голландца». Музыковеды находят в «Вампире» переклички с «Дон Жуаном» В. Моцарта и «Фиделио» Л. Бетховена. Последователь романтической музыки К.М. Вебера, Маршнер написал 12 опер, из которых «Вампир» наиболее популярен. Под названием «Вампир, или Мертвец-кровопийца», через три года после лейпцигской премьеры, опус Маршнера был показан в Москве, в Большом театре. За 200 лет опера несколько подзабылась, и для российских меломанов раритет, несомненно, глядится новинкой, как и предшествующая премьера «Санктъ-Петербургъ Оперы»: «Иван Грозный» Жоржа Бизе.

Литературная история «Вампира» Байрона-Полидори разнообразна. С лордом Рутвеном сравнивают незабвенного графа Монте-Кристо, персонажа А. Дюма. Писатель посвятил вампирической теме свою пьесу («Вампир». 1823). Она тоже является пятиактной переделкой сюжета про лорда Рутвена. До этого продолжение рассказа Полидори написал Киприен Бернар («Лорд Рутвен, или Вампиры». 1820) и переложил в драматическую форму Шарль Нодье (1820). По мотивам пьесы Нодье, рассказа Полидори и написана в 1821 опера Генриха Маршнера «Вампир». Правда, «Вампир» - не первая «кровососная» опера. Зачинателем этого направления был итальянец Сильвестро Пальма, сочинивший оперу-буфф «Я - вампир» для миланского театра (1800).

Все же наиболее известна именно опера Маршнера на либретто В.А. Вольбрюка. Сюжет у нее следующий. Лорд Рутвен работает по заданию предводителя нечисти (его именуют Мастер). Руководитель на шабаше ведьм требует, чтобы Рутвен отправил на тот свет трех невинных девушек-невест до 12 часов ночи. Даже для серийного убийцы это большая скорость. Рутвен начинает выполнять проект с девицы Жанте. Потом обращается к простушке Эмми. Злодею противостоит благородный тенор Эдгар Обри с невестой Мальвиной, третьей планируемой жертвой Рутвена. Вампир, к сожалению, не укладывается в тесные временные рамки и проваливается в ад, хотя трудно сказать, какой круг ада ему предназначен.

Мелодичная и темпераментная музыка Маршнера имела успех при жизни композитора. И сегодня воспринимается с удовольствием, чему способствует дирижер Максим Вальков.

Юрий Александров в своем вступительном слове перед премьерой подчеркнул: мы не стремимся напугать зрителей и смаковать физиологические подробности. Вторит ему исполнитель главной роли, баритон Алексей Пашиев в интервью «Петербургскому дневнику»: «В нашей постановке прежде всего показаны муки несчастного существа, которое судьба превратила в вампира, в настоящее чудовище ... И я стараюсь сделать так, чтобы люди в зале почувствовали ту внутреннюю боль, через которую он все это делает». То есть сосет и страдает, сосет и страдает. Действительно, у Маршнера есть во втором акте признание Рутвена, как тяжело ему было убивать собственную дочь. Однако в первом монологе («У меня впереди целый день») вампир говорит только о собственном удовольствии: "Какая радость в блаженной дрожи всасывать новую жизнь с поцелуем! Какое удовольствие в любовной ласке пить сладкую кровь, как сок роз, из пурпурных губ! И когда они стонут, полные ужаса, ха, ха, какой восторг, какое наслаждение!"». Рутвен впервые появляется в зловещем кровавом сюртуке (позже в черном) и страшно скалит зубы, как и положено вампиру. Правда, клыки не особенно видны. Стоматологическую специфику ощущают только зацелованные женщины.

С первой жертвой, Жанте, Рутвен расправляется почти мгновенно. И разве не издевательством звучат его слова в дуэте: «Я навеки твой». Полагаю, во втором акте Вампир пытается разжалобить Обри, чтобы он не мешал его целеустремленным убийствам. Также монстр в Шотландии хочет разжалобить Виктора Франкенштейна. Убивать надо спокойно, с развязанными руками.

При всем сочувствии к переживаниям кровососа, режиссер достаточно жестко изображает шабаш. Гримы и костюмы демонов, копошащихся на широкой лестнице, совсем неаппетитны, и ночной полумрак не позволяет разглядеть несчастные глаза представителей чертова царства. Несмотря на затруднительность производственного задания, первый монолог Рутвена (Пашиева) звучит торжествующе мощно.

Чтобы мы не забывали, чем кончаются немецкие свадьбы, неутомимый художник Вячеслав Окунев (редкая музыкальная премьера обходится без его сценографии) повесил перед задником на все действие оперы четыре скелетных косточки (по размерам, лошадиные). Они напоминают последнюю макаберную интерпретацию «Травиаты» в бывшем Мюзик-холле (ныне Музыкальном театре им. Ф.И. Шаляпина). Костяные одры прекрасно сочетаются во второй картине с кустами красных роз - символом Мальвины. В остальном атмосфера спектакля исторически-романтическая (видео-кусочки замков, трактиров, храмов, угрожающие черные облака, турнюры и фраки).

Понятно, не фраками и даже не рукавчиками фонариком важна опера. Каждая из кратковременных возлюбленных Вампира и Обри получает по выигрышной арии (их сравнивают то с Церлиной из «Дон Жуана», то с балладой Сенты из «Голландца»). Хотя Ю. Александров скромно заметил: «У нас четыре полноценных состава» (какой западный театр может таким похвастаться!). Я пока видел только первое трио красавиц: Светлана Арзуманова (Жанте), Светлана Некрасова (Эмми), Евгения Кравченко (Мальвина). При всей механистичности методов убивания невест, каждая девушка индивидуальна. Если в болонской постановке 2008 г. Эмма (Кристина Ферри) - экзальтированная любительница готической романтики (песня о вампире), почти сознательно идет на гибель - в Петербурге Некрасова акцентирует ее наивность и кокетство в руках злодея.

Особенно успешно призывала любимого Эдгара и мечтала о будущем счастье Евгения Кравченко. Ария Мальвины из 1 акта считается одним из наиболее удачных фрагментов оперы. Появившийся вскоре Обри (Ярамир Низамутдинов) прелестно перебрасывается с ней по ходу дуэта нотами и цветочками. Не менее изящно Эмма, прежде чем быть высосанной Рутвеном, играет с ним в ляпки-тяпки. Назойливое желание Рутвена с ней «küssen» (целоваться), обычно жеманное в оперетке, здесь звучит зловеще. Мы-то с вами знаем, чем кончаются поцелуйчики вампиров. Мальвина-Кравченко проходит эволюцию от восторгов любви к пассивной готовности отдать себя на волю Бога, а на самом деле, на волю Дьявола (молитва Мальвины).

Чтобы победить чертовщину, тенору нужно обладать изрядной силой, в том числе и силой голоса. Не случайно в 1999 г. Обри пел знаменитый Йонас Кауфман. Хороший тенор везде редкость, однако Низамутдинов справляется со своей сложной партией наилучшим образом.

Традиционный немецкий романтизм предполагает сочетание страшного и смешного (вспомним Э.Т.А. Гофмана). В «Вампире» самый напряженный момент представления перебивается фарсовой сценой сельских выпивох. Похоже, в «Санктъ-Петербургъ Опере» - все трезвенники, поэтому застольная выглядит малоубедительно, грубовато. И только Сусе, жена одного из алкоголиков (Наталия Кочубей), своей энергией и мощным меццо возвращает на сцену гармонию. Наверно, не все зрители сознают, что квартет о необходимости пить осенью и в другие времена года иронически корреспондируется с питьем Эмминой крови Рутвеном за кулисами.

В отличие от безысходного «Франкенштейна», «Вампир» кончается благополучно, если, конечно, можно считать свадьбу хэппи-эндом. Во французской постановке 2008 г. города Ренн нам напоминали, что по условиям договора Обри с Рутвеном, идеальный рыцарь сам превратится в вампира, если раскроет тайну Рутвена. Он-таки ее раскрывает, и мы понимаем: Мальвина первую брачную ночь завершит так же, как предполагал провалившийся в ад Рутвен - вампир передал эстафету сопернику. Александров, человек добрый, дарует нам благополучный финал, без неприятных намеков на тотальный вампиризм. Правда, и сам Маршнер надеется на божественное вмешательство. Молитва Мальвины оказывается действенной.

По последним воплощениям оперы Маршнера можно убедиться: раритетная опера может сегодня привлекать интерес публики, особенно молодежной. В XXI веке «Вампир» появляется на сценах разных стран мира с регулярностью примерно раз в 3-5 лет. Лорд Рутвен по-прежнему интригует дам.

В 2008 г. опера была впервые записана на видео в Театре города Ренн (Франция) - трактована в самурайском стиле. В том же году, в Театре Коммунале Болоньи «Вампира» показали уже в стиле венской оперы и оперетты. Наконец, в 2022 г. «Вампир» экстравагантно-иронично, разумеется, модернизированно, поставлен в Ганновере. Стилю кошмарно-вульгарного гиньоля соответствует версия Комише-опер. Вот уж где кровь льется рекой, невинная девушка бьет топориком вампира, другая спускает ему штаны и т.д. Просматривая записи этих спектаклей, я, при некоторых погрешностях постановки «Санктъ-Петербургъ Оперы», предпочту отечественный вариант берлинскому, ганноверскому, флоридскому и прочим. Всегда мы впереди планеты всей. Историки утверждают, будто термин «вампир» впервые употреблен в 1047 году по отношению к одному русскому князю.

Что же касается перспектив петербургских театров, то можно оттягать еще одного вампира у Ленинградского дворца молодежи, который первым поставил в городе «Графа Дракулу» (нынче он живет по новому адресу: Петровский проспект). В конце XX - начале ХХI века возникло несколько версий мюзикла «Дракула»: французская, аргентинская, чешская, американская К. Хафа, К. Ортона, Ф. Уайлдхорна. Чешский «Дракула» (Карела Свободы) был показан в Москве в 2002 г. Впрочем, есть и родные упыри Алексея Константиновича Толстого, Ореста Сомова. Вампирам всегда у нас дорога!

Фотогалерея