ЗЛАТОУСТ. Женский спектакль? Нет, глубже…
Выпуск №7-267/2024, В России
«И рай открылся для любви»
М. Лермонтов
Три месяца на сцене Златоустовского театра драмы «Омнибус» идет спектакль «Райские птички» по одноименной пьесе Валентины Аслановой, и на каждом показе зал полон. В постановке главного режиссера театра, заслуженного деятеля искусств РФ Бориса Горбачевского пьеса представлена в формате трагикомедии.
На сцене - с виду обычная женская палата травматологического отделения больницы. Но почти сразу, как только началась «перекличка» больных в общении между собой и со старшей медсестрой, прозванной здесь за вредность и злой нрав Торпедой, выясняется, что все женские персонажи, по далеко идущему замыслу драматурга, носят «птичьи» фамилии, в том числе и Торпеда (но это мы узнаем в финале постановки). Необычна эта палата не только схожестью со своеобразным птичьим гнездом. Главная особенность пациенток - доминирующее в характере и настроении женское одиночество. Но тоску и душевную боль, вызванные этой причиной, каждая заглушает по-разному.
Евгения Синицына, библиотекарь (Валерия Шакирова), уходит от одиночества в увлечение книгами, что, кстати, сыграет весьма значимую мистическую роль в дальнейшем сценическом действии. Наталья Кукушкина, паспортистка ЖЭКа (Наталья Фаустова), вроде бы не одинока. Но, находясь в браке с мигрантом из южных республик, работающим, судя по всему, не интеллектом, человеком хоть и веселым, но пьющим, поглядывающим «на сторону», тоже как женщина несчастна. Появление в палате этого Толика (великолепная актерская игра Максима Фаустова) наглядно демонстрирует его весьма странное, скорее, пренебрежительное отношение к жене.
Повар Люба Канарейкина (Екатерина Жижина) пребывает, как она говорит, «в ожидании»: не просто мечтает, а грезит о будущих возлюбленных, считая вместе с тем многих мужчин «козлами».
И только студентка педагогического колледжа Анна Чижова лечится в больнице не столько лекарствами, сколько реальной надеждой обрести пару в лице медбрата Бориса, влюбленного в нее. Оба артиста - Надежда Незнахина и Максим Проскуряков - умело вживаются в драматические коллизии, убедительно показывая, что за настоящее чувство надо бороться. На пути к их счастливому союзу непреступной глыбой встает медсестра Ольга Васильевна (Вероника Небывалова точно передает «свойства» разящей торпеды, способной разрушить всё и вся). И только чудо уберегает милого и романтичного «Чижика» от трагического конца ее любви к Борису, которого нападки Торпеды вынуждают выброситься в окно. Его спасает, как и возвращает в человеческий облик Ольгу Васильевну, истинная любовь, воплощением которой становится единение душ пациенток этой необычной больничной палаты. Недаром Анна так восторженно говорит о своих соседках по палате, среди которых именно здесь она почувствовала себя настоящей, способной глубоко и возвышенно любить.
И у зрителей по ходу спектакля все больше возрастает ощущение, что здесь обитают в образе райских птичек удивительные, каждая по-своему, женщины, побеждающие неурядицы жизни и козни Торпеды, а также свое женское одиночество светом и теплотой сплотившихся сердец. В какой-то момент эти женщины поставили сестринскую любовь друг к другу выше всего. Она, эта любовь, в итоге преобразует и Торпеду, оказавшуюся по фамилии Ворониной, глубоко несчастную женщину, по своей вине потерявшую сына, которая все же поверила в свое доброе начало, примкнула к «стайке» райских птичек, разрешила Ане и Борису, вопреки себе прежней, свободно видеться в больнице.
Ну а главным звеном, связующим всех персонажей любовью и дружеской взаимопомощью, явилась Нина Сорокина, редактор издательства, тоже пациентка этой палаты (Алена Михеева). Ее жизненная мудрость, нравственная стойкость, решительность и непоказной оптимизм стали основой единения соседок по палате, их превращения из «обычных баб» в «райских птичек». Неслучайно рефреном звучит в кульминационных сценах трендовое словосочетание того времени: «Когда мы едины, мы непобедимы», повторяемое хором.
Особое место, весьма значимое, как говорит режиссер-постановщик Борис Горбачевский, занимает музыкальный ряд, непросто и тщательно подобранный им к спектаклю. Звучит немало песен - то мажорно подбадривающих, призывающих к гимнастике, к танцам, то лирических, в том числе широко известных, любимых народом, настраивающих на душевное общение, на раздумья о самом важном, о сокровенном.
- И песни, и танцы в постановке ни в коем случае не служат иллюстрацией, неким комедийным «противовесом» трагического смысла (одного из лейтмотивов спектакля), сокрытого во внешне обычном поведении пациентов больницы, - поясняет Борис Сергеевич. - Этот музыкальный ряд - своеобразный самостоятельный персонаж, несущий большую смысловую нагрузку, он - контрапункт всего драматического действия, открывающий пытливому зрителю «черно-белую, полосатую и цветную палитру» того глубокого и трепетного, что таит женская душа. Особенно, если женщина одинока многие годы. И поют, и танцуют наши артисты, как давно и справедливо замечают зрители, очень хорошо.
По словам Горбачевского, счастливым образом поворачивается судьба, как, например, у Анны Чижовой, увы, лишь у небольшого количества представителей слабой половины человечества. Большая часть - страдалицы. В том числе от одиночества или от пьянства, грубости, обмана и предательства мужчин. И эта космическая по глубине тема имеет вековые корни в истории.
Общеизвестное ее начало можно отнести к английской королеве Елизавете I, не выходившей замуж вопреки требованиям парламента. Хотя ее и называли королевой-девой, олицетворением вечной красоты и молодости, девственницей она не была. У нее было много романов, зачастую заканчивавшихся казнью любовников, которым она не могла простить их стремления к власти или измены. Именно потому призрак Елизаветы является во сне Любе Канарейкиной и рассказывает истории своей мучительной любви к разным лордам. И пусть сложившиеся в течение сна «панибратские» отношения повара и королевы вызывают у зрителей улыбку, эта мистическая сцена содержит глубинный, сакральный смысл.
- Чтобы как-то обозначить вечный и зачастую безутешный драматизм женского одиночества, нередко трагически окрашенного, я не сразу, но все же нашел соответствующее музыкальное обрамление - шотландские хоровые напевы, тревожащие душу некой космической печалью, непостижимой тайной, - продолжает главный режиссер театра. - Обратился к ним, прочитав, что Елизавета была крепко связана ненавистью и любовью с Шотландией: борьбой с королевой Марией Стюарт, которую, наконец, сразила и казнила, и расположением к ее сыну Якову, которого сделала своим наследником.
Роль английской королевы играет Виктория Фролова, к слову, одетая и загримированная так, что выглядит точной копией известного портрета Елизаветы I. Эта артистка и красива, и талантлива, что и определило значительный смысловой вес созданного ею образа в подтексте постановки.
Обозначенный в программке жанр - трагикомедия - слишком узок, чтобы в точности передать многосмысловой, «многослойный» по театральному инструментарию формат спектакля. В этом его непреложная ценность для интеллектуально-культурного восприятия зрителями.
Заметим в заключение - и это немаловажно! - неожиданно приятна возвышенно-легкая атмосфера постановки. Многие сцены греют и веселят душу светлым, оптимистическим настроем персонажей, особенно в моменты, когда они приходят к пониманию, что в основе настоящей жизни и преодоления разных преград - искренние чувства, единение в любви и дружбе.
После окончания спектакля зрители долго аплодировали стоя. Правда, в фойе случайно услышал от насупленных дам, что пара-тройка сцен затянуты, а молодые герои в эпизодах открытого столкновения с Торпедой слишком эмоциональны. Конечно, и такое мнение имеет право на сушествование. Вместе с тем другая точка зрения - большинства посмотревших спектакль - мне представляется куда более объективной: по замыслу режиссера-постановщика женский взгляд на бытие одиноких женщин серьезно обогащен мужским, наблюдательно-вдумчивым, теплым и шутливым, философски углубленным осмыслением. И тут каждая реплика, каждое движение и взволнованный вздох персонажей, что называется, «в строку». Можно уверенно прочить спектаклю долгую сценическую жизнь. Кстати, еще и потому, что наряду с «вечной» интересна и относительно небольшая «социальная» составляющая пьесы, написанной в 2001 году: отголоски 90-х еще долго будут волновать старшее и среднее поколения россиян.
P.S. В художественно многообразном создании крошечного уголка рая, где героини проходят «ликбез» по просветлению и наполнению радостью истосковавшихся по ней сердец, главному режиссеру помогали художник-постановщик, заслуженный работник культуры РФ, заслуженный деятель искусств Республики Башкортостан Виктор Хлыбов, художник по костюмам Лилия Файзулина, хореограф Виктория Пестова.
Фото Николая ВАЛЯЕВА
Фотогалерея
