Виват, Король! / Виталий Стариков (Белгород)
Выпуск №7-267/2024, Лица
19 марта народный артист России, ведущий мастер сцены Белгородского государственного академического драматического театра имени М.С. Щепкина Виталий Стариков отметил свое 70-летие, а сейчас готовится к заглавной, бенефисной роли в премьерном спектакле «Король Лир».
У Виталия Алексеевича так много дипломов и призов (в том числе высшего достоинства) всероссийских и международных театральных фестивалей, что одно только их перечисление составило бы львиную долю юбилейного материала. Назову лишь формулировку последнего, полученного артистом за роль Осипа в спектакле «Ревизор» Н.В. Гоголя на XII Всероссийском театральном фестивале «Актеры России - Михаилу Щепкину» в Белгороде: «Королю сцены за роль слуги».
Виталий Стариков действительно царствует в этой роли! Артист создает образ объемный и интересный - во всей широте истинно народного характера. Осип не прочь предаться блаженной русской лени, сладостным несбыточным мечтаниям, при этом - умен, сметлив, по-отцовски строг с непутевым барином, владеет тонкими «подходцами» к людям, быстро и с непременной выгодой для себя ориентируется в неразберихе, вызванной приездом «инкогнито из Петербурга».
Следить за Виталием Стариковым в этой роли - сплошное зрительское удовольствие: такое пиршество сочной и точной актерской игры он дарит в каждое мгновение сценической жизни своего героя. Как Осип старается умоститься на куцей кушетке гостиничного номера, как лениво, вполголоса, бурчит он оправдания в ответ хозяину, как беззвучно шевелит губами, повторяя услышанное и стараясь осмыслить очередной виток развития сюжета истории, в которую оказался вовлечен, как деловито распоряжается подношениями - хоть мешком сахара, хоть веревочкой от мешка... И все это сыграно уморительно смешно, без комикования, но с выразительными и точными интонациями, жестами, мимическими движениями.
Режиссер Борис Морозов укрупнил задачу артиста в спектакле «Ревизор», доверив ему строки знаменитого лирического отступления из гоголевской поэмы «Мертвые души»: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа...» Один миг сценического действия, один оборот вокруг себя - и Виталий Стариков из обаятельного плута, управляющего быстрой тройкой с заливистым колокольчиком под дугой, перевоплощается в протагониста спектакля, его авторский голос, выразителя вечного русского вопроса, на который нет ответа...
...Почти 50 лет Виталий Стариков служит Белгородскому драматическому театру - единственному в актерской судьбе. Верой и правдой служит, с честью и достоинством несет неофициальное, но безоговорочное звание премьера блистательной щепкинской труппы, которую более полувека собирает легендарный руководитель Виктор Слободчук.
На заре же своей карьеры молодой артист, выпускник Саратовского театрального училища - высокий, статный, обладающий красивым баритональным тембром, - сразу оказался занятым в главных ролях многих спектаклей репертуара: Глеб Космачев из одноименного спектакля по пьесе М. Шатрова, Толя Жариков из «Протокола одного заседания» А. Гельмана, Кристиан в «Сирано де Бержераке» Э. Ростана, Кассио в «Отелло» У. Шекспира, Сергей в «Леди Макбет Мценского уезда» Н.С.Лескова ...
Вспоминая роли артиста конца 1980-х - начала 1990-х (Лопахин в «Вишневом саде», Ивен в «Страстях под вязами», Рабачев в «Светит да не греет», Митчел в «Трамвае "Желание"»), невозможно не заметить, что в решении столь разных характеров Виталию Старикову удалось найти общую психологическую доминанту, прожить драму «мягкого человека», вовлеченного в жестокий круговорот жизни и вынужденного вопреки своей природе поступать жестко с теми, кто дорог.
В девяностых у Старикова появятся заглавные роли в спектаклях режиссера Юрия Чернышева - дилогии «Князь Серебряный» и «Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого, «Тристан и Изольда» А. Бруштейн, где прозвучат очень важные в перспективе актерской биографии Старикова темы нравственной победы человека в трагических обстоятельствах, величия любви и человечности. Путь каждого из этих героев Виталий Стариков прошел и прожил психологически подробно, убедительно, на высокой трагедийной ноте завершив их судьбы. Впоследствии тема морального выбора найдет свое продолжение и в спектаклях режиссера Анатолия Морозова «Месяц в деревне» И.С. Тургенева и «Три сестры» А.П. Чехова, где русские дворяне, интеллигенты, умницы Ракитин и Вершинин обречены были любить, страдать и отказаться от своего счастья. Потому что для обоих существует кодекс чести, понятие греха, и, несмотря на всю страсть, они вынуждены себя останавливать, сдерживать, жертвовать. Образы этих очень русских «странных» типов с сердцем, умом и совестью, их трудный, но честный путь Виталий Стариков создавал в тончайших нюансировках глубоко психологичного актерского письма.
Тема духовного пути человека совершенно по-разному интерпретировалась артистом в ролях князя Владимира («Креститель» С. Таюшева) и короля Генри Плантагенета («Лев зимой» Д. Голдмена). Если в «Крестителе» она раскрывалась через возрождение личности, одоление стихии в самом себе, укрощение внутреннего зверя Христовой любовью, то в «Льве...», напротив, этот зверь съедал душу человека, всю жизнь жившего для себя, в свое удовольствие, предавшего любовь, лишившего себя любви, а значит, и Бога.
«Лев зимой» в постановке народного артиста СССР Владимира Андреева открыл публике иного Виталия Старикова, перевернул представление о характере его актерского дарования даже у тех, кто давно следил за его творчеством. Члены экспертного совета II Международного театрального фестиваля «Золотой Витязь» в один голос удивлялись: с какой мощью и многообразием красок играл Виталий Стариков бурю страстей, силу мужских желаний, отчаяние от несбывшихся ожиданий!
Встреча с выдающимся мастером русской театральной психологической школы невероятно обогатила актера Старикова. Все, за что ценили его поклонники - выразительность и богатство интонационной палитры, вкус к тонким оттенкам и мельчайшим деталям исполнения, умение выстроить внутреннюю историю персонажа, - заиграло новыми гранями, обрело зрелую мощь благодаря открытому, свободному, раскрепощенному эмоциональному самовыражению актера и человека Виталия Старикова.
Проникновение в глубину характеров сценических героев, интеллектуальность актерской работы, способность привнести в роль личностную позицию, несомненно, увидел в Виталии Старикове и другой мастер отечественной режиссуры - народный артист России Борис Морозов. В спектакле «Горе от ума» артист весьма неожиданно сыграл полковника Скалозуба - не грубым николаевским солдафоном, не ограниченным служакой, но боевым офицером с чувством собственного достоинства, не совсем уютно чувствующим себя на параде московского света, прячущим за армейским юмором ироническое отношение к светским попрыгунчикам.
Спустя несколько лет Стариков в грибоедовской комедии стал играть роль Фамусова. И сколько в хрестоматийном образе обнаруживает он отцовской любви, нежности, ревности и желания счастья дочери. Как трогателен Павел Афанасьевич в своих чувствах, как бессилен в стремлении уберечь единственную дочь от роковой ошибки, как жалок в громовом негодовании. Понятно ведь, что умненькие московские девчонки Софья и Лиза крутят им, как хотят, что побушует Фамусов, остынет, свои слова про «деревню, глушь, Саратов» возьмет обратно и снова начнет подыскивать своей любимице приличного жениха.
Глубоко личным высказыванием актера и человека Виталия Старикова стала роль Несчастливцева в спектакле «Лес» в постановке Бориса Морозова. Не идеализируя своего героя, Старикову удалось создать образ живой, обаятельный, очень четко и точно акцентировать главное в характере нищего актера чувство человеческой и профессиональной чести. С каким спокойным достоинством на презрительную реплику «Комедиант!» он отвечал: «Что такого, что я актер?» Как твердо, резко ставил на место богатого барина, простодушно предложившего Несчастливцеву погостить в его имении и поразвлекать заодно! Насколько ярко и ясно давал понять артист Стариков одиночество артиста Несчастливцева, его чуждость «лесу» и трагическое осознание невозможности изменить жизнь искусством!
Человек во власти обстоятельств, но имеющий волю быть выше или ниже их - эта актерская тема звучит и в партитуре роли Ивана Прибышева из спектакля Бориса Морозова - «Завороженное семейство» Л.Н. Толстого. Отец взрослой дочери и сына-подростка, завороженных идеями «новых» людей, в исполнении Виталия Старикова не просто наивен, простодушен и «сам обманываться рад». Нет! Зритель понимал - перед ним человек умный, сильный, волевой, но растерявшийся в новых «предлагаемых обстоятельствах» жизни. К тому же, на свою беду, Прибышев, каким его играл Стариков, не лишен рефлексии, русского интеллигентского комплекса вечной вины, стремления всех и вся понять и оправдать. За окнами бушует общественный прогресс - значит, стыдно оставаться в его арьергарде. А что при этом рушится дом и гибнет семья - значит, так надо: искупить, пострадать, кару принять. Но все очень логично в характере персонажа объяснял финал спектакля, когда Прибышев освобождался от сковывающего его волю и разум наваждения и представал полноправным хозяином, отцом и мужем.
Еще одной вариацией этой же темы стала роль Антипы Зыкова в спектакле «Зыковы» М. Горького в постановке Бориса Морозова. Виталий Стариков глубоко, мощно играл драму человека, совершившего роковой выбор, потерявшего себя в погоне за иллюзией, оказавшегося в бушующем житейском море «без руля и без ветрил». Зал буквально замирал, не дыша, когда Антипа, сидя за столом с револьвером в руке, помертвевшим, застывшим взглядом смотрел в никуда. И в то же время - внутрь себя, с горечью осознавая трагическую невозможность счастья с Павлой, мучительный разрыв с сыном, предательство дела, которое давало ему духовные и физические силы.
Многообразие актерской палитры, личностное отношение к своим героям, взгляд на события пьесы сквозь призму сегодняшнего дня делают роли неожиданными и неоднозначными. Так, в его исполнении Гаев из чеховского «Вишневого сада» в постановке Б. Морозова с самого начала понимал, что сад будет продан за долги, знал цену своей пустоцветной жизни и шлейфу аромата пачулей, оставляемому сестрой. И горечь этого понимания и знания Леонид Андреевич прятал в спасительной самоиронии, в вышучивании других, в дурацком бильярдном жаргоне и нарочитых высокопарностях. А вот другой чеховский герой, профессор Серебряков в спектакле «Дядя Ваня», поставленном народным артистом России Марком Розовским, в исполнении Виталия Старикова этой самоиронии был лишен, патологически серьезен по отношению к себе и капризно требовал уважения к собственной персоне от окружающих. Возможно, потому что в глубине души чувствовал свою бездарность и несостоятельность? Подвальный философ-скептик Сатин в спектакле «На дне» М. Горького в постановке народного артиста России Валерия Беляковича свои пафосные монологи бросал в зал с явной снижено-ироничной интонацией, несмотря на правильность и красивость чеканных, звучных фраз. Не потому ли, что подобных трескучих фраз о величии свободного человека сам актер слишком много слышал на своем веку как с официальных трибун, так и с улиц и площадей?
Блистательны и комедийные роли артиста. В гоголевской «Женитьбе» в постановке заслуженного артиста России Валентина Варецкого Виталий Стариков в роли Подколесина открывался перед зрителем новой, доселе незнакомой стороной своего дарования. Невероятно смешным и пронзительно трогательным рисовал актер своего героя, снова акцентируя тему власти жизни над человеком, которую так трудно преодолеть. Финальная сцена Подколесина была поставлена и исполнена в спектакле как диалог его двух «я». И вся ирония, и весь парадокс ситуации заключался в том, что, когда одно из «я» (кажущееся свободным от навязанной чужой воли) одерживало верх, проигрывало не другое «я» - проигрывал милый, смешной, маленький (несмотря на значительность облика и социального «футляра») человек Подколесин.
Каждая сцена с участием Виталия Старикова в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского (режиссер Борис Морозов) сопровождается смехом и аплодисментами. Нет, артист не комикует, не играет Крутицкого выжившим из ума стариком и ретроградом, здесь все точнее, интереснее, острее. «Очень важный господин» в исполнении артиста умен, знает жизнь, рассуждает здраво и трезво и вовсе не потерял интерес к маленьким житейским радостям. Ну а что к прогрессу относится с недоверием - так это вполне естественно, особенно если прогресс заключается в том, чтобы стол поставить вверх ногами. Зато как загорается у него глаз, когда речь заходит о девушках, с какой горячностью проповедует воспитание благородных чувств в юношестве посредством показа трагедий на театре, как мягко и переливчато воркует с Турусиной, как проницательно и мудро решает наказать, но вскорости приблизить «делового человека» Глумова, потому что он «из наших». И столько в этом узнаваемых черт, современных акцентов, всегдашней правды русской жизни!
Король белгородской сцены не раз выступал в ролях венценосных особ. Одна из последних - герцог Винченцио из спектакля «Мера за меру» У. Шекспира в постановке Бориса Морозова. «Моя вина - я дал народу волю», - сокрушается герой Виталия Старикова. Драму правителя, осознавшего тщетность управления методом пряника, артист играет сложно, неоднозначно, интересно. Спокойно, с достоинством объявляет герцог о решении отправиться в долгое путешествие, но то, как нарочито ласково и вкрадчиво говорит он со своими вельможами, подсказывает зрителю: Винченцио задумал хитроумную интригу. На стыке острого комизма и глубокого драматизма работает артист, когда герцог скрывает себя под личиной монаха - герой ведет сложную игру, распоряжается (пусть и с благородной целью, но довольно рискованно и жестоко) судьбами людей, сам попадает в неловкие ситуации и слышит не всегда лестный vox populi в адрес власти. А когда Винченцио освобождает голову от монашеского капюшона и обнажает душу, измученную тягостными размышлениями о жизни, смерти и предназначении человека, обращает он свой страстный монолог не собеседнику, а самому себе - достигшему высшей власти, но не высшей гармонии.
Роль Винченцио стала прологом к следующей работе артиста - долгожданной, желанной, вымечтанной. Король Лир! Снова Шекспир, снова драма монарха, снова разговор со зрителем о власти и личности, о грехе и добродетели, о преданности и предательстве... Царствуйте в своей новой роли и на белгородской сцене многая лета, дорогой Виталий Алексеевич!
Фото предоставлены театром
Фотогалерея
