Вечный сюжет / «Темные аллеи» Театральной лаборатории «Актерский дом» под руководством Аркадия Каца

Выпуск №7-267/2024, Взгляд

Почти забытое стихотворение Николая Огарёва «Обыкновенная повесть» с его чудесными строчками: «Вблизи шиповник алый цвел, / Стояла темных лип аллея...», положенное на музыку композитора Владимира Патрушева, прощальным аккордом прозвучало в финале спектакля «Темные аллеи» Театральной лаборатории «Актерский дом» под руководством Аркадия Каца. Недавняя премьера продолжает бунинский цикл в афише этого театра. В прошлом сезоне здесь сыграли «В Париже» - пронзительную историю о кратком, почти иллюзорном счастье, осветившем жизнь двух одиноких людей.

Заимствованный Буниным образ темных аллей из одноименного рассказа, давший название сборнику, можно трактовать и как глубины нашей памяти, где хранятся самые дорогие моменты прошлого, и как земной путь человека, отмеченный судьбоносными встречами, яркими всполохами любви, призрачными надеждами, разочарованиями, потерями. Писатель и сам подтверждал, что «все рассказы этой книги только о любви, о ее «темных» и чаще всего очень мрачных и жестоких аллеях».

Спектакль играют в Камерном зале Центрального Дома актера имени А.А. Яблочкиной, можно сказать, глаза в глаза со зрителем. Такая максимальная приближенность создает ощущение присутствия внутри действия, сопричастности. Кажется, физически ощущаешь опустошенность пожилого генерала, случайно заглянувшего в придорожную гостиницу. Чувствуешь, как на мгновение перестало биться сердце красивой, статной женщины, узнавшей в нем свою давнюю и главную любовь. Сдержанная, построенная на внутренней актерской пластике игра Николая Глебова и Галины Виноградовой лишь усиливает эмоциональное напряжение, возникающее между их персонажами. Каждый по-своему переживет первый острый момент этой встречи, чтобы прикоснуться к внезапно воскресшему прошлому и проститься уже навсегда.

Неодолимая, нестерпимая душевная мука в непролитой слезе Надежды, думавшей о своем Николеньке на протяжении тридцати лет ежедневно и ежечасно. Теперь смотрит на него и видит лишь смертельно уставшего, раздраженного человека. В ее безупречной осанке, неспешных движениях, спокойном взгляде - сильный характер, достоинство, позволившие когда-то перенести жестокий удар и не сломаться. Смирилась ли с предательством любимого, а может, со временем даже сумела оправдать этот поступок? Отключив все личное, закрыв наглухо сердце, она начертила простую житейскую схему и преуспела, крепко встала на ноги. «Хозяйствовать я люблю», - коротко отвечает хозяйка гостиницы на похвалу генерала. Но с каждой минутой открывается очевидное: остраненность и даже холодность - лишь неимоверное усилие воли. Надежда берет в руки фуражку нежданного гостя, и в ее жесте читается нерастраченная нежность. Библейская истина о том, что «любовь никогда не перестает», - суть всей жизни этой женщины, именно то, что всегда поднимало над бытом.

Простит ли она его? Для Николая Алексеевича, лишь теперь осознавшего жестокость и непоправимость давнего поступка, это возможность снять хотя бы часть душевного груза. Он ничего не ждет от жизни и, кажется, уже всматривается в конец своей «темной аллеи». Но ведь прощать не за что... Надежда говорит ему об этом тихо, спокойно, твердо. Потому что переболела, приняла как неизбежную часть судьбы. В этой сцене, сыгранной очень просто и даже как-то обыденно, Галина Виноградова добивается поразительной искренности.

Поначалу генерал расспрашивает хозяйку о ее жизни не из любопытства, а, скорее, машинально, чтобы хоть как-то заполнить гнетущую паузу, но постепенно, когда она вдруг назовет его по имени, в памяти будут возникать видения из прошлого. Герой Николая Глебова словно пробивается сквозь глухую стену, которую когда-то выстроил сам, в одночасье забыв о романе с Наденькой, не терзаясь раскаянием, не заботясь о ее судьбе. Впрочем, тогда казалось, что жить начинает с чистого листа, и все лучшее еще впереди. Для Николая Алексеевича эта встреча одновременно радость и боль - узнать в чужой женщине ту самую девушку, в которую когда-то был влюблен, вернуться в прошлое, где дышал полной грудью и был по-настоящему счастлив. А дальше - отрезвление, возвращение в жестокую и холодную реальность. Он многое пережил - предательство жены, разочарование в сыне - и не заметил, как огрубела душа. Да, он скажет Надежде, что потерял в ней самое дорогое, что имел в жизни, но тут же подведет черту: «Впрочем, все это тоже самая обыкновенная, пошлая история».

В одной из мизансцен они сядут на стулья спиной друг к другу, каждый будет всматриваться в прожитое и, быть может, задаваться вопросом - могло ли все сложиться иначе? Николай Алексеевич говорит о красоте Наденьки и словно заново переживает давний восторг, но никак не припомнит стихотворение, для которого много лет назад написал музыку и подарил со словами: «Теперь это твои "Темные аллеи"». А в ней жива каждая строчка, потому что тот давний романс - драгоценный подарок, часть ее самой.

Работая над инсценировкой, Аркадий Кац включил небольшие, но очень важные детали. Их нет в тексте бунинского рассказа, но они вытекают из логики повествования и дают возможность острее почувствовать глубину этой человеческой драмы. Надежда хранит гитару, на которой Николенька когда-то играл для нее. Прикасаясь к струнам, она всегда ощущала незримую, вечную связь с ним. И в этом тоже важный знак прощения.

Режиссер размышляет о необъяснимой силе любви, которая может стать горестным эпизодом прошлого или минутой, перемоловшей человеческую жизнь. Герои «Темных аллей» будут совсем близко, но не коснутся друг друга, словно между ними невидимая граница. Бокалы с вином, которые Николай Алексеевич велит принести в порыве искренней радости, так и останутся нетронутыми. Его прощание с Надеждой скомканное, даже грубое - так он пытается убежать от себя, от разбуженной совести.

Столетие разделяет стихотворение Огарёва и рассказ Бунина, и почти столько же сегодняшнего зрителя от времени написания «Темных аллей». Короткий, вечный сюжет все так же пронзителен и понятен. Потому что невозможно переписать жизнь начисто, войти в одну реку дважды, вновь оказаться в самом начале аллеи, где все еще залито солнечным светом.

Фото из архива театра

Фотогалерея