Все умрут, а я останусь/ "Я-чайка" (театр п/р А.Джигарханяна)

Выпуск №4-124/2009, Премьеры Москвы

В названии пьесы – «Я – чайка» – вся соль этого нового проекта, посвященного 150-летию А.П.Чехова и созданного Театром п/р А.Джигарханяна при участии Международной конфедерации театральных союзов, Министерства культуры Армении и Российской Федерации, а также Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества государств-участников СНГ. Поскольку фразу «Я – чайка», принадлежавшую по праву Нине Заречной, здесь присвоила себе Аркадина, ставшая главной героиней этого сюжета и форматирующая его от своего имени. Да, мы знали до этого Нину как основную и любимую героиню «Чайки», обладательницу легендарного монолога «Люди, львы, орлы и куропатки…» – который теперь захватила Аркадина, став протагонистом и идеологом всей пьесы.

Пьеса же, как кафтан, распорота, перекроена и вновь сшита – но уже именно на Ирину Николаевну, которая осталась в ней главной и единственной героиней в исполнении Ольги Кузиной. Автором же инсценировки явился сам постановщик - Акоп Казанчян. А действие происходит через те самые «двести тысяч лет», о которых грезил в своей скандальной пьесе Треплев. И «мировая душа» переселилась в Аркадину.

Она оказалась, как и положено, совершенно одна (присутствие рядом тени Тригорина не нарушает ее одиночества) в пустом безжизненном пространстве, наполненном лишь холодным космическим гулом. Рядом с ней – только воспоминания и ее собственная трактовка сюжета, в котором она когда-то жила и играла по воле Антона Павловича Чехова. Что еще в ее инфернальном мире? Могилы. Ведь все партнеры по пьесе «Чайка» давно уже умерли. Но душе Аркадиной все нету покоя. И она, как призрак, бродит и бродит у этих могил, ища в прошлом доказательств своей гениальности и своей правоты.

На могиле сына она вновь сводит с ним счеты, доказывая его писательскую несостоятельность, рвет и швыряет на могильный крест страницы его сочинений. Однако неустанно и жадно декламирует монолог Нины, заявляя: «Нет, чайка – это я! И общая мировая душа – это тоже я!». И оправдывается: «Да, я ревновала, потому что играла в той пьесе не я, а Заречная. И надо было хвалить меня – а вы все хвалили других!». В доказательство своего таланта играет для всех умерших то Маргариту Готье в «Даме с камелиями», то тексты из Мопассана, те, что вставлены в пьесу самим Чеховым. Но именно монолог Нины все не дает ей покоя, она вновь и вновь вчитывается в него на все лады: «Раз в сто лет я открываю уста, чтобы говорить, и мой голос звучит в этой пустоте… Во мне и душа Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки!...» Ее ярость и желчь, неистовство и горечь призваны заставить нас поверить в ее избранность космосом. И Ольга Кузина, наполняя свою героиню страстными посылами, делает для этого все возможное.

Разве может быть что-либо важнее для матери, чем вечный разговор с ушедшим сыном? Тот вечный спор, в котором она и сводит счеты, и обличает, и раскаивается, и просит прощенья, и плачет. Любая мать в зале поймет. А уж когда на экране идут синхронные кадры из детства этого сына, мальчика в матроске, то вечная тема «отцов и детей» напрямую проецируется в космос.

Насчет вечности и космоса, впрочем, здесь все на своем месте. «Вот могила Дорна, вот Сорин, вот лежит Заречная, вот Маша», – показывает нам Аркадина. На экране же движется тем временем целый мир старинной русской жизни в исторических фотографиях, принадлежащих уже вечности. «Хорошо с вами, друзья, – но сидеть у себя в номере и учить роль – куда лучше!» – вновь обращается к могилам обидчиков Ирина Николаевна. Ее неутоленное тщеславие и жажда запечатлеться в истории могли бы облечься и в наш современный слоган «все умрут, а я останусь».

Итак, она присвоила себе одной всю пьесу, поделив текст на собственные смысловые репризы, доказывающие ее исключительность – эта неутомимая, неутоленная, жаждущая могущества личность. И ей, конечно, непросто, поскольку именно она, Ирина Николаевна, в одиночку путешествует по сюжету, вспарывая его и моделируя в нем свое лидерство. Непросто и нам, ведь нам предложено реабилитировать Аркадину – личность, в сомнительности моральных качеств которой принято было не сомневаться.

Фото Вардана Мелконяна

Фотогалерея